— Добрый день, Игорь Николаевич! — Го выглядит озабоченным. — Рад, что Вы приняли близко к сердцу мою озабоченность действиями риканских рейдеров.

— Право, Го, мне они тоже сразу как-то незанравились. — Гошка принимает ироничный тон собеседника. — Одна беда, уклоняются от встречи, что затрудняет выражение им моего искреннего неудовлетворения.

Улыбнулись. Потом Гошка поделился своим открытием. Насчет того, что миноносцы семисотой серии оказались способными выдерживать попадания даже весьма крупных боеприпасов. А уж насчет способности противостоять воздействию осколков, шрапнели, бризантных и сегментных снарядов, которыми рикане обстреливают рысские миноносцы… Собеседник порылся в столе и выложил на стол погоны капитана третьего ранга.

— Носи. Весь дивизион семисотых теперь твой. Задач посыльных кораблей перед тобой ставить не будут. Разбирайся с рейдерами, причем, штаб флота будет одобрять любую твою инициативу, а сам ни о чем просить не станет. Свободная охота. Карт-бланш, кажется, так это звучит у франов.

Тот «Чиган» с которым ты давеча повздорил, плохо отреагировал на попадания в район машинного отделения. Нашим пришлось его буксировать.

Гошка кивнул, забрал погоны и попрощался. Забавно. Чиновник начал на «Вы», закончил на «Ты». Что-то здесь и с обращением к начальнику или подчиненному не так, как на Земле. Впечатление, что, чем «закадычней», тем большее уважение проявляется. На корабле его все зовут Куксой, и только в единственном числе. Но подчиняются беспрекословно. Причем, вместо приличествующего случаю «есть», все, что угодно. От кивка, до «угу». Ни устава, ни инструкции, регламентирующей ответ на восприятие команды, он не встречал.

И Го, выслушав рассуждения о стойкости миноносца к артобстрелу, сменил официоз на простоту. Даже глаз резануло. Или ухо? Неважно. Налицо явная демонстрация доверия.

Про Алексея Таврова и его канонерские бронеминоносцы поминать не стал. Наличие этого знания у чиновника ни на что не влияет, а Тавр, хоть, вроде, и обижен, но идея его реализовалась. И он об этом прекрасно знает. И знает, что Гошка теперь «в курсе». А братия бюрократическая с точки зрения нормального человека — непостижима. Не станет он «дерзить на дыбе».

Вместо «кубарика» на погоне «брусок». Кажется, на Земле такой знак различия именовался «шпалой». В сухопутных войсках — майор. Уровень командира батальона. На флоте — капитан среднего корабля, или небольшого соединения малых. Слышал еще термин «корветен-капитан», кажется, у немцев использовалось. Кстати, русские здесь — рыссы, штатовские американцы — рикане, японцы — джаппы, а ведь и германской нации, где-то народ живет. Местную географию ему еще постигать и постигать.

Гошка сидит на лавочке у входа в береговую казарму, где сейчас размещен личный состав его миноносца. Новые погоны держит в руке и просто греется на солнышке в защищенном от ветра месте. Хорошо. Безоблачно. Осенью такие минуты — редкость. Часа через два сюда придет тень, тогда он сменит погоны на тужурке и отправится сдавать дела на своем корабле и принимать дивизион. Позднее. Еще несколько мгновений мичманской беззаботности надо провести… как. Конечно же, в размышлениях о бренности бытия и планировании грядущего. Хех!

Тавр выдал ему уникальную информацию, касающуюся общего подхода к кораблестроению вообще, а к военному — в особенности. Действительно, никто не занимался сравнительным анализом метеорологических данных Земли и Посейдонии. Первые — только в памяти небольшого количества пришельцев, а по вторым единую картину из фактического материала, похоже, не конструировали. Конечно, погода меняется быстрее, чем идет обмен данными о метеорологических процессах. В этих условиях все прогнозы локальны, преимущественно на основе местных примет.

«Если чайка села в воду — жди хорошую погоду». — Важнейший инструмент тутошних предсказателей. Прав Тавр. И еще раз прав с концепцией малюсенькой бронированной канонерочки. Рубка — тот же шноркель. Попадать в крошечную подвижную цель с подвижной же палубы — дело непростое. Здешние системы наведения и стабилизации положения ствола требуют от комендоров филигранной техники и чудесной слаженности. Такой, как в его команде.

Да, знай он, что не один, что вот-вот из-за горизонта появится однотипный с его миноносцем кораблик, совсем иначе строил бы «соприкосновение» с неприятельскими крейсерами. Если вчетвером, да с разных сторон, да одновременно! Размечтался. Связи нет, а точка, с которой неприятель осматривает горизонт выше, и сам горизонт для большого корабля шире. Конечно, можно приподнять повыше перископ, но если объектив раскачивается, фиг ты что разглядишь. Только дрейфуя в мертвый штиль, если весь экипаж замер без движения и не дышит.

Так что затея Тавра с перископами — бред. И высокие мачты для семисотых миноносцев тоже бред. Слишком уж он тщательно сбалансирован и малотоннажен. Опять же торчать будут из дымового облака в бою. Сделать убирающимися? Это серьезная инженерная задача, решать которую без конструктора проекта — самоубийство.

Запуск воздушного шара с палубы — такой «пузырь», что сможет поднять человека, не для крошечного миноносца, да и на ходу рискованно. Придется идти так, чтобы уравнять скорость корабля и ветра, или дрейфовать в штиль. Лучше змея запустить. Кажется, такое даже практиковали на Земле, но не прижилось. Прижились разведывательные самолеты, так, где их взять? Про авиацию ни слуху, ни духу, а начнешь расспрашивать — примут за шпиона. Если что и делается, то держится в секрете.

Однако, в чем прав «безумный изобретатель» Тавр, это в том, что корабль, пассивно пережидающий короткие периоды непогоды, можно очень даже неплохо забронировать. И вооружить. Рысаки, мчащиеся через бури, обломаются при встрече с таким «недоразумением». Доказано практикой. И сохранять это в секрете действительно стоит тщательно. Пока в курсе только двое. Капитаны, принимавшие миноносцы с завода, вряд ли отнеслись серьезно к словам опального конструктора, особенно, если обменялись мнениями.

Хотя, их можно понять. Достаточно небольшой пробоины и… коммунальный стальной гроб. Оно, конечно, есть заполненные водой цистерны и сжатый воздух, но этого хватит только на затопление одного отсека, да и то не каждого. Есть мощные помпы, имеется возможность продувки каждого отсека. Да, молва про подводную лодку ходила не зря.

И не зря Гошка обо всем этом промолчал с Го. Похоже, он на местном Олимпе — свой человек. Судя по рассказу, остальные члены приемочной комиссии ему в рот смотрели, хотя, если бы ему один на один втолковать, чтобы прикрыть информацию… что-то видать не сработало. Или Тавр неверно оценил раскладку сил… темное место. Наверное — убеждал не того, Или не убедил? Вон, Гошка, вроде все на собственной шкуре опробовал, а все ещё испытывает внутренний протест.

Конечно, торпедные аппараты, заряжаемые в сухом доке, или водолазами — этого конструктору ни один моряк не простит. А поди ж ты, сработало. Ведь применялись же одноразовые гранатометы. Ну, ладно, в технических вопросах он волочет не особо, медленно въезжает, иначе говоря. Зато в Гелене — неплохое место для базирования его дивизиона. В порту есть и казарма, и баня. Заводик за мысом кораблестроительный, и живет там человек, которому он обязательно отвезет бутылку самой роскошной выпивки, какую найдет, пусть даже стоить это ему будет всего его жалования. Спиртное здесь недешево — виноградников нет, а гнать самогонку особо не из чего.

И про карт-бланш Тавр его верно предупредил. С пришельцами с Земли здесь явно работают «на особицу». Аккуратно так, дают освоиться, определиться. Дожидаются собственной инициативы, а не ведут за ручку и не носятся как с писаной торбой, создавая особые условия или заповедники с повышенным комфортом. А потом… тут, похоже, с каждым по-своему. Конструктору — строить корабли по его замыслу. Моряку, пусть начинающему, — целое подразделение миноносцев.

Ну вот, тучка набежала, прохладно, однако. Пора повышаться в звании и приниматься за работу. Погода то тут, и правда, изменчива.