Я намереваюсь приехать в город на несколько дней перед Рождеством и зайду к вам минут этак на 5 или около того. Знают ли твои папа и мама мисс Джин Ингелоу? Мне известно, что она живет в Кенсингтоне.
Твой любящий друг:
Ч. Л. Доджсон».
«Мэри Макдональд.
Крайст Чёрч, Оксфорд.
22 января 1866 г.
Дорогая Мэри!
Я очень рад, что тебе понравилась новая книжка “Алиса в Стране чудес”, и я с большим удовольствием отправился бы в Лондон и снова увидел всех вас и Снежинку (котенка; потом он появится в «Зазеркалье». — Я. Д.), если бы у меня было время, но, к сожалению, его у меня нет. Кстати сказать, теперь твоя очередь навестить меня. Я твердо помню, что в последний раз гостем был я. Как только ты приедешь в Оксфорд, найти мои апартаменты не составит никакого труда. Что же касается расстояния, то от Оксфорда до Лондона оно такое же, как от Лондона до Оксфорда. Если в твоем учебнике географии об этом ничего не говорится, то он безнадежно устарел и тебе лучше раздобыть другой учебник.
Я долго ломал себе голову над тем, почему ты называешь себя противной девчонкой за то, что долго мне не писала. Противная девчонка? Как бы не так! Что за глупости? Стал бы я называть себя противным, если бы не писал тебе лет этак с 50? Ни за что! Я бы начал свое письмо, как обычно:
“Дорогая Мэри! Пятьдесят лет назад ты спрашивала, что делать с котенком, у которого заболели зубы, а я только сейчас вспомнил об этом. За пятьдесят лет боль могла пройти, но если же зубы у котенка всё еще болят, то сделай следующее. Выкупай котенка в заварном креме, затем дай ему 4 подушечки для булавок, вываренных в сургуче, а кончик его хвоста окуни в горячий кофе. Боль как рукой снимет! Это средство еще никогда не подводило”.
Поняла? Вот как надо писать письма!
Я хотел бы, чтобы ты сообщила мне фамилии твоих двоюродных сестер (думаю, что это были твои кузины), с которыми мне довелось однажды вечером встретиться у вас дома. Звали их Мэри и Мэй. Передай, пожалуйста, своему папе, что я прочитал “Алека Форбса” и в восторге от него. Я очень хотел бы встретить Анни Андерсон в реальной жизни. Где она живет?
С наилучшими пожеланиями папе и маме и любовью к твоим братьям и сестрам остаюсь твой любящий друг:
Чарлз Л. Доджсон».
«Крайст Чёрч, Оксфорд.
30 ноября 1867 г.
Дорогая Мэри!
Я не видел тебя так давно, что опасаюсь, как бы ты не воспользовалась представившейся возможностью, не “выросла большой” и не стала воротить нос от моих писем, восклицая:
— Какая несносная композиция! Любящий тебя дядюшка! Вот еще! Любящий тебя смычок! Напишу-ка я ему ответ в третьем лице! “Мисс М. Макдональд свидетельствует свое почтение и выражает удивление по поводу того, что… и т. д. и т. п.”.
Посылаю тебе новый номер “Журнала тетушки Джуди” вместе с твоим экземпляром “Алисы”, так как в этом журнале напечатана повесть того же автора. Мои наилучшие пожелания твоим папе и маме и сердечный привет братьям и сестрам, если они у тебя есть.
Остаюсь любящим тебя дядюшкой:
Ч. Л. Доджсон».
«Мэри Макдональд.
Крайст Чёрч, Оксфорд.
13 марта 1869 г.
Нечего сказать! Ты бесчувственная юная леди! Заставив меня в эти недели ждать ответа, ты преспокойно пишешь о чем-то другом, как будто ничего особенного не произошло! Я писал (заметьте, мадам, что я пишу в прошедшем времени: весьма возможно, что я никогда не стану писать об этом впредь) тебе 26 января, предлагая прислать экземпляр немецкого издания “Алисы”. И что же? Дни проходили за днями, ночи — за ночами (если я правильно помню, каждая ночь отделяет друг от друга два дня или что-нибудь вроде этого), но ответа всё не было. Неделя проходила за неделей, месяц за месяцем, я постарел, отощал и загрустил, а ОТВЕТА ВСЁ НЕ БЫЛО. Мои друзья стали поговаривать о том, что волосы мои поседели, что от меня остались кожа и кости, и отпускать тому подобные приятные замечания, и… Но я не буду продолжать, ибо вспоминать об этом слишком тяжело. Скажу лишь, что за все эти годы беспокойства и ожидания (которые прошли с 26 января сего года — видишь, как быстро течет время у нас в Оксфорде!) ОТВЕТА от юной особы с каменным сердцем ВСЁ НЕ БЫЛО! А потом она спокойно пишет:
— Приезжайте посмотреть регату! Будет столько народу!
На это я отвечаю со стоном:
— Видно, мне на роду написано терпеть такое! Роду человеческому свойственна неблагодарность, но из всего человечества самая неблагодарная, самая черствая, самая… Перо мое отказывается писать, и я не скажу больше ни слова!
P. S. Боюсь, что меня не будет в городе, иначе я с удовольствием воспользовался приглашением, хотя бы для того, чтобы сказать тебе: “Неблагодарное чудовище! Прочь с глаз моих!”».
Отметим сразу, что переписка с Мэри Макдональд, которая продолжалась и в последующие годы, не была исключением: Кэрролл не любил терять друзей. Он переписывался — часто очень подробно — и с другими своими юными друзьями, а с некоторыми из них продолжал поддерживать отношения и тогда, когда они становились взрослыми.
Чарлз, питавший глубокую симпатию к Макдональду и его семье, еще в мае 1863 года передал им рукопись своей сказки, предложив прочитать ее детям, — ему хотелось узнать, что они скажут о ней. Впоследствии Гревилл вспоминал, как все они радовались и смеялись, слушая сказку, которую читала мать: «Я хорошо помню это первое чтение. Помню и свое хвастливое заявление: “Хочу, чтобы у этой сказки было еще 60 000 томов!”». Миссис Макдональд отправила Кэрроллу восторженное письмо, уговаривая его выпустить сказку в свет.
Были и другие, более «серьезные» отзывы. Примерно в это же время ректора Лидделла посетил Генри Кингсли, брат Чарлза Кингсли, также писатель, хотя и уступавший в славе старшему брату. Кингсли прочитал рукопись, лежавшую на столе в гостиной Лидделлов, и посоветовал миссис Лидделл убедить Доджсона ее опубликовать. Летом 1864 года Чарлз познакомился с Генри Кингсли на острове Уайт, куда тот приехал с молодой женой. Позже Чарлз навещал их в Уоргрейве, в 28 километрах от Оксфорда, и в Лондоне.
Единодушие друзей и читателей в конце концов заставило Чарлза задуматься. Он решил обратиться за советом к своему другу Дакворту. Вот как вспоминает об этом Дакворт: «Доджсон послал мне письмо, в котором спрашивал, не могу ли я прийти к нему прочитать “Приключения Алисы” и честно сказать ему, достойны ли они публикации, ибо сам он далеко не уверен в этом и не может позволить себе потерять на этой затее деньги. Я заверил его, что если ему удастся убедить Джона Тенниела сделать к сказке иллюстрации, книга будет иметь несомненный успех. По моему настоянию он послал рукопись Тенниелу, который вскоре написал ему, что он в восторге от сказки и что для него будет удовольствием иллюстрировать такую восхитительную книжку».
Впрочем, всё было не так просто. Прежде всего предстояло выбрать издателя книги. Доджсон решил обратиться к Александру Макмиллану, с которым познакомился в октябре 1863 года благодаря Томасу Куму, владельцу «Кларендон Пресс» и университетской типографии. Доджсон хотел заказать Макмиллану отпечатать для него листы из «Песен невинности» Уильяма Блейка (эти стихи и рисунки были впервые выгравированы Блейком на меди в 1789 году). О Блейке Доджсон узнал, скорее всего, от кого-то из прерафаэлитов, высоко ценивших его как поэта и художника и открывших его для своих современников. Возможно, его притягивала также известная близость поэта к Мильтону.
Дэниел и Александр Макмилланы основали свое издательство в Кембридже в 1843–1844 годах. После смерти старшего брата Александр Макмиллан переехал в Лондон. Ко времени знакомства с Доджсоном он уже стал преуспевающим издателем, пользующимся серьезной репутацией. Среди его первых изданий были упоминавшиеся выше книги «Эй, на Запад!» и «Дети воды» Чарлза Кингсли, а также «Школьные годы Тома Брауна» Томаса Хьюза. Эти книги получили широкую известность и стали классикой детской литературы. С годами Макмиллан расширил издательство, введя ряд новшеств и основав в 1859 году «Журнал Макмиллана». Среди его авторов были Теннисон, Мэтью Арнолд, Джордж Мередит, Томас Харди и Шарлотта Янг, известная в основном как детская писательница.
