В детстве Лидделл подружился с Уильямом Теккереем, будущим прославленным писателем: в Чартерхаусе (школе не менее суровой, чем Регби, где учился Чарлз) они сидели за одной партой. На уроках оба развлекались, рисуя в своих тетрадках пейзажи, забавные сценки и карикатуры. Эту привычку Лидделл сохранил и в последующие годы; до наших дней дошли некоторые из его «почеркушек», сделанных во время долгих заседаний. Школьные наброски Лидделла были недурны, но он всегда признавал превосходство Теккерея: «Его рисунки были намного лучше моих, а его склонность к комическим сценам нашла в то время выражение в бурлесках, иллюстрирующих некоторые эпизоды из Шекспира». Директорствуя в Вестминстерской школе, Лидделл нередко встречался со школьным другом; порой они отправлялись в его экипаже на прогулку по Роттен-Роу — аллее Гайд-парка. «В то время, — вспоминает Лидделл, — “Ярмарка тщеславия” выходила ежемесячными изданиями в знаменитых желтых обложках. Он часто говорил о своем романе, вслух размышляя о том, как поступить дальше с героями. Как-то миссис Лидделл сказала: “Ах, мистер Теккерей, вы должны позволить Доббину жениться на Эмили”. — “Что ж, пусть женится, — ответил он. — Заполучив ее, он поймет, что к этому не стоило стремиться”». Заметим кстати, что, узнав в свое время о женитьбе Лидделла, Теккерей огорчился, видно, понимая, что к этому браку также «не стоило стремиться». Впрочем, миссис Лидделл решительно не походила на Эмили.

Чарлз, конечно, тоже читал «Ярмарку тщеславия». К сожалению, его мнение о романе до нас не дошло. Однако весной 1857 года ему довелось лично познакомиться с Теккереем, который приехал в Оксфорд, чтобы выступить с чтением своего исторического эссе о Георге III, вошедшего в книгу «Четыре Георга». На следующий день после лекции друг Чарлза Томас Фаулер из Линкольн-колледжа пригласил его на завтрак с писателем. «Мне было очень приятно познакомиться с ним, — записывает Чарлз в дневнике 9 мая. — Он держится просто и естественно; не стремится выделяться в беседе, хотя неизменно готов посмеяться и рассказать веселую историю. Казалось, его восхитил прием, оказанный ему вчера. Студенты вели себя необычайно прилично».

Естественно, Чарлзу, который к тому времени стал завзятым фотографом, очень хотелось сделать фотопортрет писателя. Узнав об этом, один из его друзей, приходившийся Теккерею кузеном, попросил того позировать. Писатель любезно согласился, однако позже отговорился тем, что «очень занят». Мы не находим отзыва о «Четырех Георгах» в дневнике Чарлза; впрочем, можно предположить, что он, любивший бурлеск и сатиру, оценил книгу по достоинству.

Лидделл на протяжении всей жизни не утратил интерес к искусству, который позже привел его к дружбе с Джоном Рёскином (Ruskin, 1819–1900), известным критиком и историком искусства, талантливым художником, поклонником и энергичным защитником Братства прерафаэлитов. Он способствовал тому, что в Оксфорде открылось художественное училище, подобное лондонской Школе Слейда (Slade School).[48] Одно время Рёскин даже давал уроки рисования Алисе, второй дочери ректора. Он ценил художественные способности Лидделла и искренне сожалел, что тот родился англичанином: «Прозаическая и практическая сторона его натуры возобладала над поэтической».

Чарлз познакомился с ним осенью 1857 года. К тому времени уже вышли его книги «Семь светочей архитектуры» (1849), «Камни Венеции» (1851–1853), «Элементы рисования» (1856). Чарлз встретился с ним в Клубе колледжа, который Рёскин, также выпускник Крайст Чёрч (колледж он окончил в 1836 году, позже получил звания бакалавра, магистра, почетного студента и пр.), изредка посещал. 27 октября Чарлз записывает в дневнике: «За завтраком в клубе познакомился с Джоном Рёскином. Мы немного поговорили с ним, но беседа была слишком коротка, чтобы выявить в нем нечто характерное или замечательное. Внешность его меня разочаровала: лицо слабое и невыразительное, лишенное решительности и каких-либо внешних признаков глубокой мысли, которые ожидаешь увидеть в таком человеке». Первое впечатление не помешало Чарлзу относиться к Рёскину с глубоким уважением и позже сблизиться с ним.

Вступление доктора Лидделла в должность было ознаменовано торжественным приемом в ректорской резиденции. Лидделл на свою часть гонорара за издание «Лексикона греческого языка» перестроил ее, украсив величественной дубовой лестницей, ведущей из холла на верхние этажи. Лестница была закончена в начале 1856 года; на перилах площадок установлены резные львы из фамильного герба Лидделлов (их убрал один из его преемников). В феврале ректор писал своей матушке: «Работы по дому почти полностью закончены, так что нам остается лишь приятная обязанность показать его друзьям — и оплатить счета». Вскоре лестница стала одной из достопримечательностей колледжа и тут же получила название «Лексиконовая» (Lexicon Staircase). На прием в обновленную резиденцию были приглашены члены Крайст Чёрч — каноники, профессора, лекторы, тьюторы, стипендиаты; гостей было так много, что пришлось проводить мероприятие в два дня (Чарлз получил приглашение на второй день). По случаю торжества прием сопровождался концертом. Такое происходило в Крайст Чёрч впервые, и многих смутило это новшество.

По случаю назначения нового ректора Чарлз получил звание магистра, которое в Крайст Чёрч обычно присваивалось не ранее чем через семь лет по зачислении в колледж. Подводя, по обыкновению многих викторианцев, итоги завершавшегося 1855 года, он записал в дневнике: «Последний вечер уходящего года я коротаю в одиночестве; близится полночь. Это был год, чрезвычайно богатый событиями: я начал его бедным бакалавром без определенных планов и надежд, а кончаю магистром и преподавателем Крайст Чёрч с годовым доходом свыше 300 фунтов, обеспеченным, благодарение Господу, еще на несколько лет преподаванием математики. Великие милости, большие поражения, потерянное время, талант без приложения — таков был уходящий год».

Обратим внимание на четкость формулировок: молодой магистр не проявляет склонности к почиванию на лаврах (хотя и имеет для этого основания) и не делает себе скидок. Запомним слова «талант без приложения». Пройдет немного лет — и талант найдет себе приложение, неожиданное для его обладателя.

Последующие годы принесли молодому дону немало забот. Младший брат Эдвин учился в Регби, и Чарлз часто его навещал — возможно, хотел оградить, насколько это было в его силах, от неприятностей, которые ему самому пришлось пережить в этом заведении. Два других брата, Уилфред и Скеффингтон, стали студентами Крайст Чёрч. Уилфред обладал блестящими способностями, учеба давалась ему легко, и он спокойно сдавал все экзамены, а вот у Скеффингтона то и дело возникали проблемы. Чарлз терпеливо готовил его к предварительному экзамену, который предстояло сдать для того, чтобы быть допущенным к экзаменам на получение степени. Скеффингтон дважды терпел неудачу, однако отец и старший брат всячески ободряли его. В конце концов в 1859 году он получил степень бакалавра, и в этом, несомненно, была огромная заслуга Чарлза. С Уилфредом у старшего брата также было немало трудностей: тот желал следовать далеко не всем правилам колледжа, а лишь некоторым, по собственному выбору. Приходилось вести с ним долгие беседы, чтобы убедить подчиняться обязательным для всех принципам.

Несмотря на незаурядные способности, Уилфред не пожелал стать, подобно братьям, священнослужителем или ученым. Он любил деревенскую жизнь и стал управляющим поместьем и бизнесменом. В дальнейшем, как отмечают биографы, его доходы значительно превышали доходы братьев.

Назначение Лидделла ректором Крайст Чёрч способствовало укреплению связей колледжа с королевской семьей. В октябре 1859 года принц Уэльский стал студентом Крайст Чёрч и поселился в Оксфорде. Одним из его тьюторов стал Робинсон Дакворт, друг Чарлза, который позже примет участие в знаменитой речной прогулке с девочками Лидделл. Чарлзу, конечно, хотелось сделать фотопортрет принца, но получить согласие его высочества, как он ни старался, не удавалось. Впрочем, он не терял надежды.