В 1069 г. против Вильгельма выступил Эдгар Этелинг, последний представитель рода Альфреда Великого, которого поддержали король Шотландии Малькольм III и король Франции Филипп I. В восстании также участвовал крупный флот, присланный датским королем Свеном Эстридсеном. Речь шла ни много ни мало о создании на севере Англии независимого скандинавского королевства, хотя современные авторы лукаво трактуют это выступление как «борьбу с захватчиками». Угроза целостности молодого английского государства потребовала от Вильгельма адекватных мер, которые последующие историки, возмущенные жестокостью норманнов, окрестили «Разорением Севера».
Не задерживаясь в Йоркшире, Вильгельм совершил фантастический рейд через Пеннинские горы в направлении восставшего Честера, а на Пасху 1070 г. норманнская армия уже стояла в Винчестере. В 1072 г. ей пришлось отправиться в Шотландию для наказания Малькольма (англосаксам такое и не снилось!). В Лотиане шотландский король униженно попросил мира у Вильгельма и признал себя вассалом английской Короны. Однако в 1080 г. он забыл о клятве и вновь попытался вторгнуться в Нортумбрию после очередного мятежа в Дареме. Вильгельм и его старший сын Роберт Коротконогий (1054–1134) снова дошли до Лотиана и заставили Малькольма подписать новое соглашение.
Во время мятежа трех графов (графы Норфолка, Херефорда и Хантингдона) в 1075 г. проявил себя Вульфстан, епископ Вустера, и Вильгельму даже не пришлось возвращаться в Англию из Нормандии, где он противостоял интригам французского короля. В 1080-х гг. к вторжению в Англию готовился король Дании Кнут II, а Вильгельм тем временем отправился в… Уэльс, исключительно из желания расширить границы своего королевства и предотвратить грабительские набеги валлийцев.
Ключевую роль в удержании завоеванной территории сыграли великие норманнские замки. В Англии считали эти феодальные крепости «пустой континентальной выдумкой» и практически не строили. Вильгельм в корне изменил ситуацию. Он приказывал сооружать замки практически во всех местах, которые, с его точки зрения, представляли стратегический интерес. К концу XI в. на территории королевства было построено 84 замка, сначала деревянные, а позднее – каменные. Параллельно возникали укрепленные феодальные усадьбы – маноры, от которых к нашему времени почти ничего не осталось.
История английской аристократии, по большому счету, начинается с норманнской эпохи. Конные рыцари внесли решающий вклад в победу при Гастингсе, организовав ложное отступление, а затем мощно и слаженно ударив по врагу. В коннице сражались многие представители будущей английской знати, возглавлявшие приведенных с собой воинов. Они же стали первыми управляющими (констеблями) новых замков, затем уже переданных им на правах наследства.
Очень скоро Вильгельм отказался от прежней политики компромиссов, рассчитанной на привлечение англосаксонских эрлов. Представители некогда влиятельных родов в массовом порядке покидали родину. Крушение старой элиты было полным и необратимым. В «Книге Страшного суда», содержащей записи обо всех имевшихся в 1086 г. собственниках крупных земельных владений, саксонские имена крайне редки. Согласно подсчетам современных исследователей, англосаксонским феодалам к концу правления Вильгельма I принадлежало не более 8 % земель их страны. Вытеснившая прежних владетелей новая аристократия состояла из нормандцев, фламандцев и бретонцев.
Примерно пятая часть земель Англии была собственностью самого короля, четвертую их часть составляли владения Церкви, и почти половина была передана норманнским баронам. При этом оставшаяся часть населения отнюдь не бедствовала. Наш современник, рисующий Средневековье в мрачных красках, будет удивлен, узнав, что около 90 % всех англичан при норманнах владели землей на правах собственности или аренды и вели сытый и благополучный образ жизни. Самую многочисленную группу (41 %) составляли вилланы, владевшие 45 % всей используемой в сельском хозяйстве земли. 32 % йоменов держали 5 % земли. Таким образом, были те, кто имел солидную долю в деревенских полях, и те, кто распоряжался домом и прилегающим к нему садом с огородом. 14 % населения описываются как сокмены, державшие пятую часть земли и обладавшие большей независимостью, чем вилланы. Примерно 9 % батраков не имели собственного хозяйства. Конечно, подобная идиллия достигалась лишь при условии преобладания аграрной экономики. Свыше 90 % всех англичан проживало в сельской местности, а под плугом находилось 80 % всех земель, которые распахивали в начале XX в. Численность населения составляла всего лишь 1,25-2,25 миллиона человек.
Крупные земельные пожалования, за редким исключением, состояли из участков, расположенных в разных частях страны. Но при этом основные владения любого феодала были сосредоточены в одном графстве, где он становился влиятельной фигурой.
Трудно переоценить заслугу Вильгельма Завоевателя в формировании системы вассалитета, характерной для эпохи развитого феодализма. Хотя в Нормандии часть земель жаловалась за службу в конных отрядах крупных феодалов, обязанности и права рыцарей никак не регламентировались. Долг служения был впервые регламентирован именно в Англии[9]. Вот чем следовало бы гордиться англичанам, а не имперскими аппетитами римлян и демократическими порядками саксов!
Вильгельм распределял земельные владения, а бароны получали их не как военную добычу, а как плату за службу королю. Каждый из них был обязан выставить определенное количество воинов, то есть выполнить свой вассальный долг. Число солдат, которых должен был подготовить для королевской службы конкретный феодал, не было фиксированным, а оговаривалось исходя из размера находящейся в его распоряжении земельной собственности.
Крупные феодалы выделяли из своих земель ленные участки для лиц, направляемых ими на королевскую службу. Наличие рыцарей, имеющих лены, зафиксировано уже в «Книге Страшного суда», а к середине XII в. такими рыцарями стали практически все английские воины. Каждый из них имел земельный участок, за пользование которым должен был исполнять оговоренные служебные обязанности и выплачивать определенные денежные суммы. Впрочем, на первых порах существования нового английского королевства значение денег было чрезвычайно мало. В замки и монастыри поставлялись натуральные продукты, и в развитии торговли никто не был заинтересован, кроме, разумеется, самих торговцев.
Главной обязанностью вассала была военная служба, а также участие в деятельности двора своего сюзерена. Сюзерен мог иметь собственных эконома (стюарда), управляющего, казначея и других придворных чиновников. Центром государственной системы управления был королевский двор (курия), который можно было считать просто двором крупнейшего феодала страны. Правило присутствия при дворе входило в круг обязанностей тех, кто получил свои земли непосредственно от короля.
Созданная норманнами социальная система не нуждалась в англосаксонских судебниках. «При определении феодальных прав и обязанностей могли возникать споры, но никто не отрицал, что окончательное решение обязательно для всех. Именно общее признание феодального принципа королем и вельможами позволило англо-нормандскому королевству выжить и во многом определило характер власти в нем», – резюмирует Дуглас.
К сожалению, это гармоничное социальное устройство было принесено в жертву нарождающемуся абсолютизму. Англичане потребовали коронации Вильгельма, поскольку «привыкли, что над их лордами стоит король». Настроение соратников герцога было совсем иным. Конечно, эти гордые и умные люди желали, чтобы поход, в котором они приняли участие, достиг своего логического завершения. Однако многие из них опасались, что, став королем, их герцог сможет претендовать на большие права, чем он имел в Нормандии.
Есть основания полагать, что, зная об этих настроениях, колебался и сам Вильгельм, как будто предвидя, сколько проблем возникнет в будущем из-за стремления его потомков к абсолютной власти. Для англосаксов королевский сан был окружен ореолом мистики и благоговения. Отсюда рукой подать до теории божественного права, согласно которой власть помазанника является отражением власти самого Творца.
