При этом Черчилль почему-то возмущался порочностью структуры англосаксонского общества из-за «принципа использования денег для регулирования всех правовых отношений между людьми». Но во всяком демократическом обществе деньги играют важнейшую роль. Там, где родовитость не принимается в расчет, ее место неизбежно занимают деньги. Англосаксы были честнее современных демократов и не стеснялись открыто признать это. Среди прочего они пользовались системой штрафов, определявшей точную стоимость или ценность каждого человека в шиллингах. Разница между эрлом, кэрлом и лэтом только в цене. Разбогатевший лэт становился кэрлом или эрлом. Это вполне узнаваемые черты современного общества. Правда, саксы держали рабов, которые ничего не стоили. Они происходили из бриттов. Английское слово «wealh» (валлиец или бритт) даже приобрело значение «раб».
Над всеми стоял правитель (этелинг), но и его меняли в случае необходимости. Отсюда многочисленность саксонских королевств, каждое из которых изначально принадлежало одному роду или семье. Власть этелингов постепенно абсолютизировалась, они заявляли о своем происхождении от древних богов. Положение же эрлов оставалось шатким и непрочным: всегда находились более ловкие и наглые, а захват земель никак не регламентировался, по принципу «кто успел, тот и взял».
В связи с усилением роли этелингов в VII в. постепенно формируются семь крупнейших королевств: Кент, Суссекс (королевство южных саксов), Уэссекс (королевство восточных саксов), Восточная Англия, Мерсия (королевство центральных англов) и Нортумбрия (объединенные королевства северных англов Берниция, Дейра и Линдси). Серьезный удар по абсолютизму нанесла римская Церковь. Первыми ее питомцами стали Этельберт (552–616), король Кента, и Эдвин (585–633), король Нортумбрии, а в итоге вся Гептархия (семь королевств) обратилась в христианство. В отличие от кельтских миссионеров, Августин Кентерберийский и его ученики не собирались потакать амбициям саксонских правителей, и Рим с его учением проложил дорогу феодализму.
На первых порах новая аристократия формировалась из наиболее преданных королю эрлов. Их также называли танами, они были сильно привязаны к королевскому двору, жили в дворцовых чертогах и не всегда имели собственные поместья. Деление земли на домены впервые зафиксировано в конце VII в., но эти домены представляли собой пашни, обрабатываемые лэтами и рабами и принадлежащие эрлам и кэрлам, платящим за них подать непосредственно королю. Англосаксонский манор – условная единица, это не укрепленное поместье, а всего лишь юридический и налоговый центр.
Главные укрепления англосаксов состояли из высокой насыпи с ограждением и заполненного водой рва. Каменное строительство до прихода викингов они так и не освоили. Неудивительно, что королевский трон каждый раз шатался, когда скандинавские ладьи причаливали к британскому берегу. Землевладельцы начинают строить мосты и крепости лишь в середине VIII в. В правление Оффы Мерсийского (?-796), именовавшего себя «королем англичан», появляются первые англосаксонские бурги и возводится гигантский земляной вал на границе с Уэльсом.
В 789 г. в Уэссекс впервые прибывают три корабля данов (датчан). Последовавшее затем нашествие скандинавов смело с лица земли Нортумбрию, Восточную Англию и Мерсию. Остатки других королевств объединились с Уэссексом, чей король Альфред Великий (849–899/901) снабдил всю страну крепостями, расположив их вдоль южного побережья, около устья Северна и в долине Темзы. К каждой был приписан определенный вспомогательный округ, в задачу которого входило предоставлять людей для охраны стен и содержать укрепления в порядке. То есть защита была налажена слабо, ведь у бургов по-прежнему не было хозяев, которые могли бы противостоять осаде. Не случайно сам Альфред в нелегкое для себя время предпочел укрыться в болотах Сомерсета.
Но даны, которых не следует путать с норманнами, хотя и умели строить крепости, не умели организовать жизнь в государстве. Они очень быстро ассимилировались. Получив отпор от Альфреда, многие из них стали расселяться в Нортумбрии и Восточной Англии (от Йоркшира до Норфолка), «возделывать землю, чтобы жить честным трудом». Эти честные труженики не могли ничему научить англосаксов. У них не было и намека на вассальную зависимость. Они просто слились с местным населением, превратившись в мелких землевладельцев (йоменов). Единицей их владений стала площадь, вспаханная восемью быками за определенное время и при предписанных условиях. Сэр Фрэнк Стентон охарактеризовал тогдашнее английское государство как «сельское общество, в котором свободный человек крестьянского состояния успешно сохранял свои позиции на фоне тенденции к манориализму».
Насколько справедливыми оказались знаменитые законы Альфреда? Мы видим, что взаимоотношения в обществе по-прежнему регулируются деньгами. Например, предусматривалась плата за… умыкание монахини, а именно по 60 шиллингов королю и епископу, если те, конечно, не давали разрешения похитителю (а случалось, что и давали). Одно из важнейших положений судебника было направлено против устаревших семейных связей: «Человек может сражаться за своего родича, если на него беззаконно нападают, против всех, кроме своего господина, ибо этого мы не дозволяем». Иными словами, допускались беззаконные действия со стороны господина, не связанного со своим подчиненным никакими договорными обязательствами. Конечно, при дворе Альфреда составлялись летописи и велись интеллектуальные беседы, но лишь в силу учености самого короля и его окружения.
Тем не менее Альфред предотвратил реальную угрозу покорения английских земель язычниками. Катастрофой это не стало бы. Но страна оказалась бы отброшенной на европейскую периферию, откуда норманнам было бы тяжело ее вытащить. В этом случае Вильгельм Завоеватель и его рыцари выступили бы в роли тевтонов, пытающихся цивилизовать прибалтийские земли[4].
Альфреда принято также восхвалять за создание военно-морского флота. Однако судьба этого флота неясна. В 1009 г. мы наблюдаем новую попытку создать флот в Сэндвиче, чтобы противостоять Свейну Вилобородому. Но она завершилась разгромом. В «Англосаксонских хрониках» записано: «Либо нам не хватило удачи, либо мы были недостойны того, чтобы эта сила пошла на пользу этой земле». Видимо, та же участь постигла и корабли Альфреда веком ранее[5].
Правление Этельстана (895–939), пожалуй, лучшее время в истории саксонской Англии. Но даже на вершине своего могущества (битва при Брунанбурге в 937 г.) «король всей Британии» не мог чувствовать себя спокойно. Викинги возвращались вновь и вновь, понимая, что им противостоит не феодальная организация, а отдельные правители с довольно расплывчатым по своему составу Королевским советом. К несомненным заслугам Этельстана относится реорганизация графств (широв). Во главе каждого из них теперь стоял олдермен (бейлиф), чем-то напоминавший эрла – чиновник, ответственный непосредственно перед Короной. Графства, в свою очередь, разделили на округа (сотни), а города подготовили к обороне.
Вся эта подготовка пошла насмарку в правление Этельреда Неразумного (968-1016). Устраняя Эдуарда Мученика (962–978), сторонники малолетнего Этельреда действовали в согласии с законами Альфреда о правах «господина» и в соответствии с древними традициями избрания правителя (Эдуард не был популярен в народе). Когда Этельред в полном объеме проявил свою неразумность во время очередных набегов викингов, эрлы пригласили в Англию датчанина Кнута Великого (994-1035). Желая доказать законность своих претензий на трон, Кнут поспешил отделаться от беспокойных и шумных соотечественников. Он даже распустил огромную датскую армию, доверившись послушным англосаксам. Саги описывают, как Кнут, постоянно опасавшийся конкурентов, посылал к неугодным ему эрлам… наемных убийц. Действовал он при этом как типичный радетель закона.
В XI в., в преддверии прихода норманнов, в Англию проникает европейская мода. Годвин Уэссекский и его семья очень схожи с франкскими феодалами до появления системы вассалитета. Их служение королю – пока еще личный долг, а не обязательство за наделение землей. Да и долг этот понят своеобразно: постепенно Годвин и его сыновья устранили почти всех претендентов на престол среди потомков Альфреда Великого. Параллельно в Нортумбрии, к северу от реки Хамбер, мятежники во главе с графом Моркаром чуть было не создали независимое королевство.
