— В жизни не видел, чтобы леди курила, — сказал Нед, втягивая в себя дым.

— Эдди-то курит.

Нед хотел ей сказать, что Эдди — никакая не леди, но потом передумал. Сигарета позволила ему немного расслабиться. Кроме того, стоя вот так и дымя сигаретами, они привлекали к себе не больше внимания, нежели любая другая пара курильщиков.

Нед вытянул шею и снова заглянул в банк, но там было темно, и он ничего не мог разглядеть, кроме темного силуэта стоявшего спиной к окну человека.

— Давай уходи, что ты тянешь? — пробормотал он, делая последнюю затяжку и швыряя окурок в грязь. Курить ему больше не хотелось, но, сворачивая сигарету, можно было хоть чем-то себя занять; он снова вынул из кармана кисет и сделал себе вторую сигарету. Затягивая зубами веревочку на горловине кисета, он в очередной раз бросил взгляд на дверь банка. Внутри происходило какое-то движение. — Он уходит, — прошептал Нед, обращаясь к Эмме, которая сидела на пороге, повернувшись к банку спиной. Нед швырнул недокуренную сигарету на землю, раздавил ее каблуком и положил кисет в нагрудный карман рубашки. Потом снова покосился на дверь, чтобы узнать, что происходит. — Они уходят. Оказывается, там было двое. Должно быть, фермеры. Пришли, чтобы договориться о ссуде. Надеюсь, кассир разговаривал с ними вежливее, чем с нами.

Неожиданно дверь банка распахнулась, и из нее вышли двое. Эмма вскочила на ноги, но прежде, чем они с Недом успели укрыться в отеле, братья Майндеры перебежали улицу и остановились прямо перед ними.

Эрли, прищурившись, окинул парочку холодным взглядом и криво улыбнулся.

— Кассир в этом банке не различает цвета. Никак не мог отличить свои деньги от моих. — Эрли поднял револьвер и навел его на Неда. Нед в это время не сводил глаз с большого ножа Эрли, который торчал у него за поясом и весь был покрыт кровью.

Черный Джесси схватил Эрли за руку.

— Не хватало еще, чтобы ты пристрелил его на улице. Кто-нибудь наверняка услышит выстрел, и сюда сбегутся люди.

Эрли некоторое время размышлял над его словами.

— Похоже, сегодня у тебя удачный день, малыш Нед. — Черный Джесси уже шагал вниз по улице, но Эрли еще несколько секунд держал Неда под прицелом, после чего ткнул стволом револьвера в Эмму. — В банк направлялись? — осведомился он. — Опоздали. Денег там больше нет.

— Кассир умер? — спросила Эмма.

Эрли пожал плечами.

— Звуки, во всяком случае, он издавал такие же, как теленок, которому перерезали горло. — Эрли рассмеялся, повернулся и побежал догонять брата; потом они оба свернули за угол, и через несколько секунд Нед услышал топот копыт.

Нед схватил Эмму за руку и попытался втащить в заднюю дверь отеля, но она не захотела.

— Кассир… Возможно, он умирает. Мы должны ему помочь.

— Ты хочешь, чтобы нас повесили за то, что здесь учинили братья Майндеры? Мы ведь тоже рядом с банком вертелись. Как мы это объясним? А как объяснить то, что ты переоделась в мужское платье?

— Но ведь нельзя же оставлять человека умирать, особенно если он этого не заслуживает? Я, во всяком случае, на такое не способна.

Нед колебался. Ему тоже не хотелось бросать кассира на произвол судьбы.

— Мы поступим так, — предложила Эмма. — Вернемся сейчас в свои комнаты, после чего ты спустишься на первый этаж и крикнешь, что слышал в банке какой-то подозрительный шум, — сказала Эмма.

Нед удивился, что ему самому не пришло в голову такое простое решение. Он повел Эмму следом за собой на второй этаж, но, как только они оказались в ее комнате, с улицы до них донеслись испуганные крики, а потом послышался звук шагов бегущих людей. Эмма бросилась на постель и растянулась на покрывале. Лицо у нее было серое, как пепел.

— Все-таки я ужасно глупая, — пробормотала она.

Нед присел к ней на постель и обхватил ее за плечи.

— Главное, мы выбрались из этой переделки.

— Между прочим, мы тоже могли причинить кассиру вред, если бы оказались в банке раньше Майндеров.

— Ничего дурного мы бы ему ни сделали, — ответил Нед. — Это во-первых. И во-вторых — нельзя винить себя за то, чего не было.

— Нам пора отсюда уезжать.

Неду хотелось еще немного посидеть рядом с Эммой, но она была права: оставаться в городе было опасно. Они переоделись, взяли свои саквояжи и через несколько минут уже стояли в холле отеля, где клерк сообщил им, что банк только что ограбили.

— Грабителей было двое. Они ударили ножом старину Стинги Дэна, банковского кассира. Кассир своей кровью написал на полу: «Майндеры», но, насколько я знаю, один из братьев убит. Поэтому мне представляется, что в налете участвовал оставшийся в живых Майндер в паре с Недом Партнером. Говорят, он обретается где-то поблизости. Вообще-то, ограбить старину Стинги Дэна не составляло никакого труда. Это могли бы сделать и две пожилые леди — или вот, к примеру, ваша сестра. — Клерк одарил Эмму многозначительным взглядом и прищелкнул языком.

Эмму, однако, замечание клерка нисколько не смутило.

— Что ж, если работа на ферме перестанет приносить доход, я так и поступлю. — Эмма, выгнув бровь, посмотрела на клерка. — Только предупреждаю: грабить я буду не банки, а гостиницы. Уж больно много у вас дерут за проживание.

Нед заплатил за две комнаты четыре доллара, после чего они с Эммой отправились в городскую конюшню, где забрали своих лошадей и фургон. Потом они заехали в магазин «Спилман & Готшалк» и погрузили в фургон коробки с купленными там припасами. Если бы они оставили свой заказ в магазине, приказчик наверняка посчитал бы это подозрительным. При выезде из города Нед, вместо того чтобы править на восток к Налгитасу, свернул на северную дорогу. Братья Майндеры, по его предположению, должны были ехать в юго-западном направлении в сторону Санта-Фе, поскольку там, по слухам, обитали их родственники. «Так что погоня, скорее всего, двинется в том же направлении», — объяснил Нед. Но если глупому клерку удастся убедить шерифа в том, что в ограблении участвовал Нед Партнер, тогда, вполне возможно, люди шерифа поскачут к Налгитасу. В любом случае им с Эммой лучше сначала ехать на север, а уже утром повернуть на восток.

Нед пожалел, что не купил в магазине кнут, чтобы было чем взбадривать лошадей. Но поскольку такового под рукой не оказалось, он вытянул своих одров вдоль спин вожжами. Первые две минуты после этого они неслись как черти, но потом выдохлись и снова стали плестись, как сонные мухи. Время от времени Нед поворачивал голову, чтобы выяснить, не едет ли кто-нибудь за ними, но прерия была пустынна. Через час или два такой неспешной езды Нед стал успокаиваться. Забывшись, он хлопнул Эмму по коленке и воскликнул:

— Кажется, мы разобрались с этим делом.

Эмма пристально на него посмотрела, но потом отвела взгляд.

— С каким делом?

Нед почувствовал себя глупо. Эмма, разумеется, была права. Никакого дела они не сделали. Они просто сбежали — вот и все. Предприятие, которое они задумали, выродилось в бессмысленный фарс. Но если бы даже ограбление удалось, их могли схватить на обратном пути в Налгитас, а Неду не хотелось, чтобы Эмма по его милости оказалась в тюрьме. А что было бы, если бы ему пришлось в силу обстоятельств стрелять в кассира? Как поступила бы Эмма, если бы он и вправду его ранил? Бросилась на поиски врача? Или выстрелила в него, Неда? Об этом лучше было не думать. Кто знает, может быть, им и впрямь фантастически повезло, что они вовремя унесли ноги из Джаспера?

Нед снова вытянул лошадей вожжами — скорее от некой внутренней неудовлетворенности, нежели по необходимости, поскольку прыти это им не прибавило. Потом он бросил взгляд на Эмму, которая с отсутствующим видом созерцала пустынное пространство прерии. С тех пор как они выехали из Джаспера, ветер постоянно усиливался, заставляя пожухлую траву колыхаться волнами, которые напоминали ему волны на бескрайней водной глади Миссисипи. Хотя горячий ветер почти не освежал, чувствовать движение воздуха было все равно приятно. К тому же это ощущение успокаивало. В скором времени к Неду вернулось хорошее настроение, а потом и присущее ему чувство юмора. При мысли о том, что им с Эммой придется где-нибудь остановиться на ночь, он даже позволил себе ухмыльнуться. Поскольку они избрали для возвращения в Налгитас более протяженный, обходной путь, этого было не избежать. Так что провести вместе ночь им все-таки придется — что бы там Эмма по этому поводу ни думала.