— Если бы ты сказала ему, он не стал бы заставлять тебя работать.

— А он и не заставлял, я сама, — резко ответила она и повернулась к Джейн спиной.

— Ты должна поесть, — вздохнула Джейн. — Этот пудинг такой вкусный, я его сама сделала.

— Не хочу.

— Послушай, Полин…

— Пожалуйста, уйди и оставь меня в покое! Я же сказала тебе, что не голодна!

Такая резкость была настолько несвойственна Полин, что Джейн встревожилась не на шутку. Не больна ли она серьезнее, чем думает доктор? Насчет уныния он оказался абсолютно прав, но откуда оно взялось? Джейн видела только одно возможное объяснение: Николас до сих пор так и не признался Полин в любви. По намекам подруги ей казалось, что он, узнав правду, должен был отреагировать моментально. Но ничего не произошло. Правда, он относился к ней лучше, чем к кому бы то ни было еще, ласково смотрел, мягко говорил с ней, всегда садился рядом за обедом, часто хвалил ее работу… Но это еще ни о чем не говорило, ведь они просто работали вместе над его книгой, и к любой другой девушке, окажись она на месте Полин, он мог бы отнестись так же.

Когда Джейн уходила от Полин с так и не тронутым пудингом в руках, ею овладело странное предчувствие. Может ли быть, чтобы Николас видел в Полин только полезную, незаменимую помощницу? Она отлично работала, и он, разумеется, был благодарен ей… Вначале, считая девушку обманутой женой, он искренне жалел ее… Жалость — опасное чувство, от него совсем недалеко до любви, и Джейн казалось, что именно это и происходит. Но теперь она сильно засомневалась в этом и впервые испугалась за Полин всерьез, хотя с самого начала было ясно, что если Николас не ответит на ее чувства, это будет для девушки настоящей катастрофой. Полин не обладала силой и решимостью и не смогла бы выстоять после такого удара — сдалась бы без боя, даже не пытаясь постоять за себя.

Вернувшись на кухню, Джейн поставила пудинг на стол и отправилась на поиски Николаса. Тот беседовал со своим другом археологом, доктором Петросом Сколасом, приехавшим с севера страны специально, чтобы полюбоваться великолепными находками.

Джейн постучала в дверь и уже почти открыла ее, когда заметила, что доктор не один.

— Извините… — смущенно пробормотала она и хотела уйти, но он окликнул ее, попросив остаться.

Представив Джейн доктору Сколасу, он спросил:

— Как там Полин?

— Плохо, доктор Воллас, — честно ответила она.

Видимо, голос девушки выдал ее тревогу, потому что Николас после секундной паузы нахмурился и озабочено сказал:

— Хм-м… Позднее я зайду и поговорю с ней. Надеюсь, ее болезнь не очень серьезна, ведь здесь нет нормальных условий для лечения. — Повернувшись к своему другу, он пояснил, что одна из его помощниц заболела, и снова обратился к Джейн: — Вы не могли бы сварить нам кофе?

— Конечно, сэр. Может, пару бутербродов?

— Нет, спасибо, мисс Брайнт. Нескольких бисквитов будет вполне достаточно.

— Потрясающе красивая девушка! — донеслось до Джейн негромкое восклицание доктора Сколаса, когда она выходила из домика.

Девушка невольно покраснела. Все то недолгое время, что она была внутри, этот человек буквально ощупывал глазами ее ноги, талию, грудь… ни разу не взглянув на лицо!

Отнеся Николасу поднос с кофе и бисквитами, Джейн вернулась к Полин. Та, лежа на спине, смотрела в потолок; ее погасшие глаза, казалось, потеряли интерес ко всему на свете.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Джейн, кладя ей на лоб свою прохладную ладонь. — Что-нибудь болит?

Полин слабо покачала головой.

— Нет, ничего, — еле слышно ответила она и тяжело вздохнула.

Джейн прикусила губу. С этим надо было что-то делать, но что? Расспрашивать Полин сейчас было бы непростительной глупостью, и она просто сказала:

— Может, все-таки принести тебе что-нибудь поесть?

— Нет, спасибо, — последовал торопливый ответ.

— Николас скоро зайдет проведать тебя.

— Правда? — Погасшие глаза снова оживились. — Он сам так сказал?

— Да. К нему приехал приятель, иначе, я уверена, он давно был бы уже здесь.

— Ты думаешь, он беспокоится за меня?

— Я уверена в этом.

— Надеюсь, ты права, — всхлипнула Полин, и две слезинки скатились по ее бледным щекам. — Он ведь такой добрый… он беспокоился бы о ком угодно, если бы тот заболел… Разве нет, Джейн? Ведь стал бы? Если бы ты, или Гай, или Стюарт, или… или кто-то еще внезапно заболел… — Она не смогла договорить — ее душили слезы.

— Конечно, стал бы, ведь здесь, в лагере, он не может предоставить больным достаточный уход, — мягко, но настороженно ответила Джейн. Разговор обещал быть трудным, ведь Полин в ее нынешнем состоянии могла обидеться на что угодно. — Но я уверена, что сейчас он беспокоится именно потому, что заболела ты, а не кто-нибудь другой.

Полин взглянула на нее и снова горестно всхлипнула.

— Ты говоришь это лишь затем, чтобы меня успокоить. Я больше не верю, что он беспокоится обо мне больше, чем о любом другом.

Это признание лишило Джейн дара речи. Значит, ее подозрения подтвердились — Николас видел в Полин только хорошего секретаря, и она, в конце концов, поняла это. Но когда? Еще совсем недавно она казалась такой уверенной, ее переполняли счастье и оптимизм… Джейн склонилась над подругой, ласково гладя ее по голове. Что может она сделать для нее? Как помочь ей?..

Движение за окном привлекло ее внимание, и она быстро подняла голову. Это был Тим. Джейн встала и вышла из палатки.

— Как она? — Тим был очень бледен и выглядел подавленным. — Когда приезжал доктор, я работал, но сейчас у меня есть немного времени. Что он сказал?

— Он сказал, что ничего серьезного нет, — поспешила успокоить его Джейн. — Никаких физических нарушений, по крайней мере. Но доктор считает, что Полин страдает от… от депрессии.

— Депрессии? — нахмурился Тим, — Я не понимаю.

Джейн быстро обернулась через плечо, словно боясь, что Полин вот-вот выйдет из палатки и услышит, о чем они говорят.

— Давай отойдем…

Она взяла Тима под руку и остановилась поодаль.

— Врать нет смысла, Тим, и я не собираюсь этого делать. Похоже, все произошло примерно так: Полин пришла к выводу, что безразлична Николасу, и впала в депрессию. Впрочем, врач назвал это «унынием». Кроме того, она ничего не ест…

— Это я знаю, — перебил ее Тим. — Я наблюдал за ней каждый вечер за ужином и заметил, что она не притрагивается к пище. Я встревожился и спросил, что случилось, но Полин посоветовала мне не лезть не в свое дело: она, мол, худеет.

— Худеет?? — изумилась Джейн.

— Знаю, знаю… — нахмурился Тим. — Она и так худа, как спичка… Депрессия, говоришь? Николас безразличен к ней… Странно, я уже начал подозревать обратное. Черт возьми, я же сразу сказал, что он никогда не женится на ней! Бедная Полин! — Его глаза засверкали лихорадочным огнем. — Что мне делать, Джейн? Захочет ли она, в ее теперешнем состоянии, хотя бы видеть меня?

— Мне кажется, внимание ей сейчас не повредит, — уклончиво ответила Джейн. — Не удивлюсь, если она окажется резка с тобой, но не обращай внимание. Просто войди и посиди с ней немного…

— Нет! Как бы я ни любил ее, я не пойду к ней, если она не захочет меня видеть!

Джейн устало вздохнула и пошла обратно. Сначала Полин и слышать ни о чем не хотела, но внезапно передумала и попросила расческу и зеркальце.

— Может, наденешь пеньюар? — оживилась Джейн.

— Да, пожалуй… Подай розовый, он самый нарядный.

Через минуту вошел Тим. Ступал он тяжело, словно нес на плечах огромную тяжесть. Джейн отошла к окну, задумчиво глядя на встречу двух своих друзей. «Если бы только Полин знала, как ей повезло!» — думала она. Но Полин и не догадывалась, что Тим любит ее, да если бы и догадывалась, то не сочла бы это везением, ведь не его любви она добивалась, а Николаса!

— Здравствуй, Полин, — слабо улыбнулся Тим.

— Здравствуй, Тим…

Джейн оставила их одних.