В своих «Записках» Видок отмечает, что был готов к исполнению самых разных ролей. В одной из ситуаций ему потребовалось изобразить аристократа, чтобы завоевать доверие у дам-свидетельниц.
Я тотчас же решил, как мне следует переодеться на этот случай. Очевидно, что мне необходимо было принять вид почтенного, пожилого господина. С помощью нескольких поддельных морщин, напудренного парика, треугольной шляпы, большой трости с золотым набалдашником и других принадлежностей я превратился в одного из тех добродушных шестидесятилетних буржуа, которых все старые девы находят хорошо сохранившимися.
Время от времени Видок пользуется ореховой морилкой, чтобы сделать лицо темнее, создает поддельные волдыри из воска и имитирует изъяны лица с помощью приклеенных кофейных зерен. Эти способы описываются в рассказе «Шерлок Холмс при смерти», когда Холмс объясняет Ватсону, как притворяться смертельно больным.
Три дня полного поста не красят человека. А остальное легко может быть устранено губкой. Вазелин на лбу, белладонна, впрыснутая в глаза, румяна на скулах и пленки из воска на губах — все это производит вполне удовлетворительный эффект.
Деятельность Видока была достаточно разнообразной. Во время перерыва в государственной службе Видок организовал первое частное детективное агентство под названием «Служба информации», где под его руководством проводились первые исследования в области баллистики, дактилоскопии и осмотра мест преступлений, но более всего его талант проявился в искусстве перевоплощения.
В 1845 г. «Записки» Видока, переведенные и опубликованные на английском языке, вызвали большой интерес в Англии, и их автор был приглашен в Лондон для демонстрации своего таланта. Описывая презентацию, лондонская «Тайме» отмечала выдающиеся способности этого человека к изменению собственной внешности. Несмотря на семидесятилетний возраст, он выглядел на двадцать лет моложе. Ростом Видок был около 180 см, и, по словам журналиста, он с легкостью мог изменить осанку и, согнув колени под палвто, стать визуально меньше ростом, продолжая ходить с обычной легкостью. По мнению других наблюдателей, рост Видока был 170 см, но он мог изменить свой вид так, чтобы выглядеть выше. В отношении Эжена Франсуа Видока с точностью можно было сказать лишь то, что про него ничего нельзя было сказать точно. Даже в старости он продолжал оставаться человеком-хамелеоном.
Другой заметной фигурой того времени, одаренной способностью к перевоплощению и изменению своей внешности, был Ричард Бартон — путешественник, фехтовальщик, лингвист, полиглот, коллекционер эротики и главный возмутитель спокойствия благопристойного британского среднего класса. Вынужденный покинуть Оксфорд из-за своего плохого поведения, Бартон смог свободно овладеть двадцатью пятью языками, включая арабский, и еще большим количеством диалектов.
Очарованный арабской культурой, Бартон воспылал желанием посетить святые для мусульман города Мекку и Медину, в которые вход немусульманам был запрещен под страхом смерти. Всегда мечтая поиграть в прятки со смертной казнью, он решил выдать себя за мусульманина-паломника из Афганистана, окрасив свою кожу и переодевшись в соответствующий костюм, вплоть до нижнего белья, как и советовал Видок. Бартон завершил свое путешествие в 18–55 г. и, вернувшись домой целым и невредимым, издал повесть под названием «Паломничество в Медину и Мекку», сорвав восторженные овации британских интеллектуалов.
Конан Дойль упоминает о большом успехе Бартона у женщин в повести «Затерянный мир», и он, конечно, осведомлен о подвигах Бартона. Возможно, позднее писателя заинтриговала поездка путешественника к мормонам Юты в 1860 г. Работа Бартона «Город святых», посвященная этой теме, вполне могла вдохновить Конан Дойля на написание главы повести «Этюд в багровых тонах», посвященной событиям в Юте. Конечно, викторианская публика была очарована Бартоном, его захватывающими приключениями и искусными перевоплощениями.
Актерская игра, полезная для детективов, отважных путешественников и преступников, лежит в основе сюжета рассказа «Человек с рассеченной губой», в котором Невилл Сент-Клер признается Холмсу:
Теперь это умение пригодилось. Я раскрасил себе лицо, а для того, чтобы вызывать побольше жалости, намалевал на лице шрам и с помощью пластыря телесного цвета изуродовал себе губу, слегка приподняв ее.
Когда умные преступники стали использовать искусство перевоплощения для совершения преступлений, сыщикам пришлось использовать все свое воображение для раскрытия обмана. Именно такой дар оказался у детектива Генри Годдарда. В 1864 г., когда он работал частным сыщиком в Лондоне, ему поступил необычный заказ от страховой компании Грешема. В лондонской «Тайме» появилось извещение о смерти Эдварда Джеймса Фаррена, статистика и секретаря этой страховой компании. Шокированные тем, что они не получили никакой информации о болезни или смерти своего сотрудника от семьи Фаррена, руководители фирмы обратились к Годдарду с просьбой разобраться.
Как оказалось, они правильно поступили, выбрав Годдарда в качестве своего представителя. Ранее местом его работы Годдарда был Лондонский полицейский суд, который впоследствии трансформировался в Лондонскую городскую полиции. Он был умен, дисциплинирован и обладал огромной интуицией. Узнав, что Фаррен в одиночестве отправился в путешествие по Европе, а известие о его смерти жена получила из письма незнакомца, и что в счетах страховой компании присутствовали определенные несоответствия, Годдард заподозрил аферу. По его мнению, Фаррен инсценировал собственную смерть, чтобы безнаказанно скрыться с исчезнувшими средствами, а его жена получила страховое пособие.
У Фаррена была деформирована ступня, и он очень сильно хромал. Если бы тот предполагал бежать, то ему пришлось бы скрывать свою хромоту. Сделав такое предположение, Годдард посетил мистера Уолша— мастера, изготавливающего ортопедическую обувь. Уолш рассказал, что сшил для Фаррена особые башмаки, потому что тот пообещал пятьдесят фунтов, если сделанная обувь сможет скрыть хромоту.
Поскольку каблук обуви Фаррена был на 8 см выше обычного, Уолш вырезал кусок пробки, чтобы заполнить полость. Чтобы пробка была устойчивой, сапожник поместил над ней тонкий тапочек, а поверх всей конструкции расположил еще один сапог. Затем между обоими башмаками и пробкой мастер пропустил стальную пластинку, которую закрепил двумя кусками металлической проволоки под брюками по обе стороны укороченной ноги. Вся конструкция удерживалась ремнями. В результате Фаррен смог ходить практически ровной походкой.
Подозревая, что Фаррен все еще находится в Лондоне, Годдард решил опросить служащих гостиниц. В одной из гостиниц ему повезло — служащий вспомнил слегка прихрамывающего человека, подходящего под описание Фаррена. Этот мужчина заказывал дорожные чемоданы, предназначенные для длительных путешествий, и просил доставить их в Ливерпуль, т. е. в порт, из которого отправляются корабли в Австралию и Америку. Годдард выяснил, что подозреваемый представлялся Джеймсом Уильямсом, и нашел записку, свидетельствующую, что Уильяме заплатил за билет на корабль 144 фунта стерлингов. Этой суммы было достаточно, чтобы оплатить поездку до Австралии. Сыщик предположил, что Фаррен направляется именно туда, и отправился вслед за подозреваемым.
У Фаррена было преимущество в семьдесят дней. Путь в Австралию был тяжелый, а Годдарду было шестьдесят четыре года, но его решительность и упрямство одержали верх. Он неотступно следовал за своей добычей от Ливерпуля до Марселя, Сицилии, Египта (там он задержался, чтобы отдать дань уважения Сфинксу, которого Годдард в своих мемуарах называет «Исполином»), Он столкнулся с убийственным количеством москитов, путешествовал верхом на осле, ехал в арабской телеге и в конце концов добрался на корабле в Австралию.
Годдард начал поиски с мест, часто посещаемых английскими туристами. Зная, что Фаррен является страстным поклонником музыки, Годдард отправился в оперу, где заметил человека, который, как ему показалось, подходил под описание пропавшего мужчины. Детектив проследил за подозреваемым до гостиницы Скотта и убедился, что тот туда вошел.
