– Я не страдаю, – тут же заявил Лёлек гордо, – я наслаждаюсь!

Тем не менее он споро открыл штопором новую бутылку, разлил вино по бокалам.

– Ларису хорошо бы дождаться, – сказал Болек, с сомнением глядя в свой бокал. – Обидится, что без нее начали.

– Она когда-то обижалась? – уточнил Плюмбум.

– Нет.

– Зачем тогда попусту языком трепать?

– В самом деле, – сказал Лёлек. – Она женщина. Ей, блин, положено опаздывать. Это такой стереотип, тендерный, хе-хе. Мы общий тост и после поднять можем. А сейчас предлагаю выпить за… э-э-э… стереотипы!

– Прекрасный тост, – поддержал Болек.

Впрочем, выпить в мужской компании у них в тот

день не получилось. Послышался шум подъезжающей машины, потом автомобиль остановился, и за калиткой появилась долгожданная Лара.

– Хм-м, – сказал Лёлек без видимого огорчения, – не успели.

Лара открыла калитку и, цокая каблуками, направилась прямо к расположившимся в беседке друзьям. На ней был поношенный джинсовый костюм. Светлые волосы по-молодежному забраны в хвостик. Так она всегда и выглядела: хоть на отдыхе, хоть на работе, – однако сегодня по ее лицу мужчины поняли, что произошло какое-то экстраординарное событие. Лара шла, неестественно выпрямившись и глядя в одну точку перед собой, нежные черты лица заострились, нижняя губа прикушена, в уголках рта собрались морщинки.

Плюмбум сразу подобрался. Похоже, предстояло выслушать очень неприятную новость.

Не обращая ни на кого внимания, Лара вошла в беседку и села на скамью. И замерла, все так же глядя в одну точку.

– Кхе-кхе, – кашлянул беспардонный Лёлек, но Плюмбум тайком показал ему кулак.

Воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом листьев да чириканьем вездесущих воробьев. Продолжалось это с минуту, потом взгляд Лары сделался осмысленным и сфокусировался на бокале с вином. Она взяла его и, не мешкая, опустошила в два глотка. Нетерпеливый Лёлек снова попытался издать какой-то звук, и Плюмбуму снова пришлось сделать предостерегающий жест.

Лицо Лары чуть порозовело, и она перестала кусать губы. Подняла глаза, осмотрелась. Потом сказала с придыханием, которое выдало болезненно сдерживаемые чувства:

– Мальчики, мне нужна ваша помощь.

– Что случилось? – быстро и громко спросил Плюмбум, подавляя намечающийся галдеж.

Казалось, сейчас Лара разрыдается, но она справилась с собой и только ругнулась зло:

– Дрянь! Дрянь мелкая! Пакостница!

– Кто? – спросил Лёлек, глупо таращась на Лару.

– Алинка! Кто ж еще? – в яростном голосе зазвучали сварливые нотки. – Дрянь! Никогда мать не слушалась! В Зону сорвалась – дура молодая. В Зону, слышите?!

Все, конечно, услышали. И вновь наступила тишина. Даже наглые воробьи притихли, почувствовав, видимо, серьезность момента.

Плюмбум быстрым движением ладонью отер лицо и задал первый необходимый вопрос:

– Когда и с кем?

Лара посмотрела на него сначала отстраненно и непонимающе, а потом в глазах у нее зажегся огонек надежды.

– Пять суток, – доложила точно, словно на полигоне или в поле. – Экспедиция Физического института.

– Цель экспедиции? Задачи? Глубина проникновения?

Губы у Лары задрожали.

– Не знаю, Витя, не знаю. По электронке пыталась ее шефу писать, Аркадий Семенович такой, старый крендель. Так он, сволочь, не отвечает. Звонила по всем каналам – молчат, как партизаны, или прячутся. Тот вышел на пять минут, этот в отпуске, этот на больничном…

– Тогда откуда знаешь, что Алина в экспедиции?

– Письмо она оставила, стервь! В духе Островского. «Или тебе радоваться, мама, или ищи меня в Волге».

– От Зоны до Волги далеко, – глубокомысленно изрек Лёлек.

Лара обдала его испепеляющим взглядом. Лёлек тут же притих – даже дышать перестал.

– Думаешь, очень умно? – поинтересовалась у него Лара, голос ее опасно зазвенел. – Думаешь, пошутил удачно? Типа остроумным себе показался? Думаешь, можно плюнуть в душу, и все утрутся? Думаешь…

Плюмбум понял, что она специально себя заводит, чтобы через истерику выплеснуть на несчастного Лёлека накопившиеся гнев и страх, и поспешил перехватить инициативу.

– Письмо! – требовательно сказал он. – Ты привезла письмо? Дай!

Лара остановилась. Было видно, как она борется с собой. Передышала, перемогла. Достала из нагрудного кармана ультратонкий ПДА, сунула его под нос Плюмбуму. Тот принял мини-компьютер с осторожностью, быстро прочитал сообщение.

Любимая мама!

Я уезжаю с научной экспедицией в Зону. Извини, что не предупредила заранее. До последнего момента говорили, что не возьмут. Но взяли!

За меня не бойся – экспедиция продумана до мелочей. Мы только туда и сразу – обратно. Планируем уложиться в пять дней.

Знаешь, мама, это не просто приключение. Это не просто первая моя экспедиция в Зону. Если наша гипотеза подтвердится, мы откроем новую эру в физике аномальных структур. Не побоюсь даже сказать, что мы откроем новую эру в истории человечества. Сбудутся наконец твои мечты! И это, заметь, сделает не кто-нибудь посторонний, а твоя родная дочь!

Ты будешь гордиться своей дочерью, мама! Я убеждена в этом.

Целую.

Твоя Алина.

– «Сбудутся наконец твои мечты», – процитировал Плюмбум вслух. – Что за мечты?

– Да не знаю я, – попыталась отмахнуться Лара. – Чушь это! Бред взбалмошной девчонки. Вот ведь выросла – безотцовщина!

– А ты подумай, – надавил Плюмбум. – О чем вы с ней постоянно говорили? Зону ведь по-разному можно склонять. Какой аспект чаще затрагивался? Как это могло быть связано с ее дипломной работой? Кстати, какая у нее тема?

– Трансмутации первого порядка. Что-то там с артефактами игрек-класса… Я не вникала. Да и сама она мне каждый раз истерику закатывала, когда я пыталась выяснить. Дескать, всё сама. Дескать, не лезь в мою жизнь. Дрянь мелкая!

– Я, кажется, знаю, о чем идет речь, – сказал вдруг Болек.

Все, притихнув, посмотрели на него. Болеку ничего не оставалось, как продолжать.

– Я встречаюсь с Алиной, – признался он смущенно. – Обычно по пятницам. В футурополисе на ВДНХ…

Лару даже в краску бросило от возмущения.

– Ты?! С Алиной?! – Ее голос опять зазвучал с надрывом. – Ах ты, сволочь! Я ж тебе запретила! Раз и навсегда! Не твоя это дочь, запомни! Не твоя!

– Лариса! – На этот раз Плюмбуму пришлось одернуть женщину. – Дай ему сказать! Теряем время!

– Мы говорили с Алиной о разном. – Болек потупился. – Учеба, кино, музыка, о жизни вообще… Ну и говорили, конечно, о проектах Физического института. Алина всегда небрежно отзывалась о своем дипломе. Мол, все это вторично, малоинтересно, кабинетный проект. Но всегда с восторгом отзывалась о Лаборатории трансформации континуума. Вроде бы там передний край науки о Зоне. Якобы там будет создана технология, которая откроет новую эру в истории человечества. И тому подобное. Вот я и думаю, что речь идет именно об этом.

– А подробности она излагала?

– Да, были какие-то подробности… Но я ж в мутантах специалист, а не в физике аномальных структур. Понял только, что речь идет о каких-то пространственных карманах. Помню, она говорила, что если теоретические соображения найдут подтверждение, то это позволит создать принципиально новую транспортную систему для космоса. Ведь ты, Лара, всегда мечтала слетать в космос?

– Мечтала – размечтала, – зло отозвалась Лара. – Дурость сплошная!

– Об экспедиции она что-нибудь говорила? – спросил Плюмбум.

– Нет, ничего внятного. – Болек развел руками. – Но это можно выяснить в Лаборатории, я думаю.

– Хорошая идея, – согласился Плюмбум. – Составишь мне компанию?

– Конечно.

– Итак, – Плюмбум деловито оглядел друзей, – вечер воспоминаний отменяется. Будем прокачивать дело Алины. Кто участвует?

– Я, – раньше остальных сказал Привалов; он даже поднял руку, как школьник.