Едва слышно застонав, Эбби без сил рухнула на диван. Брейди весело улыбнулся:

— Замечательно, Гиллет. К счастью, долго ждать вам не придется — всего лишь до пятницы. Да, дорогая?

— С радостью придушила бы вас, — чуть слышно прошипела Эбби, старательно улыбаясь дворецкому. Не знай Эбби, кто это, она сочла бы его герцогом, но уж никак не слугой!

Однако вид у него был самый что ни на есть добродушный. Может, они подружатся, робко подумала она. До сих пор она с легкостью заводила друзей — вряд ли она так уж сильно изменится, став виконтессой. Разве нельзя быть на дружеской ноге со слугами? Если это и не принято в свете, ей, во всяком случае, ничего об этом не известно. А сейчас она нуждается в друзьях, как никогда. И полагаться она может только на то, что ей подсказывает сердце…

— Благодарю вас за добрые слова, Гиллет, — несколько чопорно начала она. — Но его светлость не упомянул об одном… Видите ли, признаюсь честно, я не имею ни малейшего представления о том, как управлять таким огромным домом. Поэтому, — она покосилась на Брейди и немного успокоилась, когда тот одобрительно кивнул, — я от души надеюсь, что смогу положиться на вас, Гиллет, и на остальных слуг в доме тоже. Надеюсь, вы не откажетесь мне помочь, научить меня всему, что я должна знать, чтобы не ударить в грязь лицом перед виконтом?

— Ну что, старина? — не выдержал Брейди, пока дворецкий разливал чай; рука, которая была тверда на протяжении сорока лет службы в этом доме, сейчас чуть-чуть дрожала. Старый слуга был явно взволнован. — Все еще рассчитываешь сбежать отсюда? Теперь уж вряд ли получится, а? Ну, тогда почему бы тебе не присесть и не выпить чаю вместе с будущей виконтессой, пока я не налью себе чего-нибудь покрепче?

— Сесть, сэр?! Нет-нет, ни за что!

В эту минуту Эбби вдруг поняла, что судьба предоставила ей единственный шанс превратить величественного седовласого дворецкого в своего союзника, шанс доказать, что она достойна занять место хозяйки этого дома и в то же время завоевать дружбу и уважение всех живущих здесь,

И она не упустила его.

— Гиллет, — заговорила Эбби, беря инициативу в свои руки и догадываясь, что сейчас, возможно, решается ее судьба, — могу я попросить вас об одолжении? Вы обещали показать мне дом. Точнее, вы говорили, что миссис Харрис проведет меня по нему, верно? И наверное, было бы лучше начать с кухни — ведь она душа и сердце любого дома. Наверное, там огромный очаг, а над ним — котел с водой, да? О графе не беспокойтесь — думаю, он найдет чем заняться, пока меня не будет.

— Да, мадам. Конечно, мадам. Вы совершенно правы насчет его светлости, — с трудом скрывая улыбку, кивнул дворецкий и в сопровождении Эбби прошествовал к обитой сукном двери, которую она успела заметить.

Не прошло и десяти минут, как Эбби уже восседала за огромным кухонным столом и пила чай со сдобными булочками в компании самого влиятельного человека в особняке на Гросвенор-сквер — включая и самого виконта.

Следующие полчаса Эбби занималась тем, что знакомилась со слугами, стекавшимися на кухню со всех концов дома, всякий раз старательно повторяя про себя их имена, чтобы получше запомнить. Потом она пригласила всех за стол, ломившийся под тяжестью горячих, только что выпеченных булочек, пышек и хрустящих ломтиков хлеба с вареньем — всей этой роскоши, которую потрясенная такой честью кухарка выставила перед будущей хозяйкой дома.

Еще через час вся прислуга уже ела у нее с рук — и в прямом, и в переносном смысле.

Теперь Эбби и самой не верилось, что еще совсем недавно, поддавшись дикой панике, она едва не сбежала отсюда.

С этой минуты уже ни у кого, в том числе и у виконта, не возникнет ни малейших сомнений в том, что Эбби крепко держит в руках вожжи. Слуги станут спокойно заниматься своими делами, а ее муж будет счастлив и доволен, потому что это именно то, о чем он мечтал.

Эта мысль заставила Эбби улыбнуться.

Со специальным разрешением на брак в кармане, усталый после целого дня бестолковой беготни и униженных просьб, Кипп наконец добрался до своего дома. Дверь ему открыл молодой лакей.

— Его светлость с Генри в бильярдной, — почтительно ответил он на вопрос виконта о том, где его гости. — А та милая молодая леди где-то наверху — с миссис Харрис и кучей горничных. Прощения просим, ваша светлость, только там давеча такой шум стоял — будто мебель какую двигали.

Кипп уставился на прыщавого юнца немигающим взглядом и молчал так долго, что с лица лакея сбежала улыбка.

— Спасибо, Джордж,

— Не за что, милорд. То есть я хочу сказать, со всем моим удовольствием… ох, ваша светлость!

Махнув рукой, виконт отпустил смутившегося юношу, с тяжелым вздохом припомнив, что прежде Джордж был поваренком на кухне, а со времени его вступления на ответственную должность лакея прошло всего лишь несколько дней. Гиллет изрядно потрудился, обучая юнца всем тонкостям мастерства, однако работы тут был непочатый край. И этот старый негодяй еще собирается уйти на пенсию, возмутился Кипп. Как бы не так!

Он отправился на поиски Брейди, предпочитая не думать о том, что происходит наверху и чем там занимается его невеста. Неужели эта невозможная женщина решила переставить мебель? Да уж, времени она не теряет, с горечью подумал он. Естественно, Кипп знал, что бразды правления домом перейдут в руки его будущей жены, только не ожидал, что это произойдет так скоро.

Бильярдная некогда была будуаром его покойной матушки — здесь она отдавала распоряжения кухарке и составляла списки приглашенных на бал, советовалась с поставщиками и писала письма друзьям. Все тут — затканные цветами портьеры, обои из шелковистой китайской бумаги, разбросанные повсюду печатки с ее вензелем, козетки, обитые тканью цвета цикламена, и изящная белая мебель — носило на себе неуловимый отпечаток ее личности.

Открыв дверь, он вошел и на мгновение зажмурился, отчаянно мечтая, чтобы все тут хоть на мгновение осталось по-прежнему.

Но хрупкий белый с золотом бювар, за которым обычно писала его мать, исчез, стены из розовато-серебристых стали темно-зелеными. Деревянный пол больше уже не устилали пушистые ковры, вдоль стен вытянулись ряды киев, а все пространство занимал огромный бильярдный стол. Словом, из дамского будуара комната превратилась в приют богатого холостяка.

Над столом, закатав по локти рукава, склонился граф Синглтон, не сводя глаз с кучки шаров в углу. Правая нога его была согнута под каким-то

немыслимым углом, к вспотевшему лбу прилипла прядь темных волнистых волос.

— Брейди? — робко окликнул Кипп. — Как дела?

— Не сейчас, дружище. Если я закачу вон тот славненький оранжевый шарик, то партия останется за мной. И я одним махом выиграю пять миллионов фунтов, верно, Генри?

— В точности так, ваша светлость, — почтительно отозвался лакей. — Как раз для ровного счета, не в обиду вам будет сказано, сэр.

— Ха! Знаешь, Брейди, твое неумение освоить даже такую простую игру никогда не устанет меня удивлять! Да не оранжевый, ты, осел! Бей в голубой! Тогда у тебя все-таки останется шанс закатить хоть этот!

Брейди отвел назад кий, выдохнул и резким толчком выбросил кий вперед. Раздалось короткое проклятие — и оранжевый шарик высоко взмыл в воздух, пулей просвистел по комнате и закатился в угол, откуда его и извлек ухмыляющийся Генри.

— Дьявольщина! — возмущенно выдохнул Брейди, не в силах поверить в такую подлость. Потом сунул Генри кий, потоптался на месте, добавил еще пятифунтовую бумажку и широкими шагами направился к виконту.

— Да будет тебе, Кипп! Ты просто забыл, какое я совершенство во всех других отношениях. А маленькая неудача с бильярдом — это лишнее свидетельство того, что мне еще есть над чем поработать. Иначе было бы скучно жить, разве нет?

— Однако ради этого ты, похоже, готов отдать все на свете, да, старина? — усмехнулся Кипп, протянув приятелю бокал вина. — Итак, расскажи, как прошло утро в компании миссис Бэкуорт-Мелдон.

Натянув на себя сюртук, Брейди одним глотком осушил бокал и ухмыльнулся: