Он уже не видел, что Фруктовый Сок упал на землю, не увидел, как корчился и кружился на земле этот маг, отчаянно пытаясь вытащить из штанов гранату. А затем время вышло.

Эдем лишь услышал взрыв. Он не знал и не интересовался, избежал ли Фруктовый Сок смерти. Это не его проблема. Сейчас все ринутся за ним, и только это было важно в данный момент.

Земля под его ногами была мягкой, дождь настойчиво давал о себе знать. Эдем поскользнулся и упал. Чувства его были напряжены до предела, он слышал крики за спиной, затем раздалось несколько выстрелов и последовал треск кустов, через которые пробирались люди. Кто-то призывал к тишине, но это не произвело большого эффекта, и он слышал, как приказ повторяли несколько раз.

Он развернулся, вытащил браунинг из заплечной кобуры и трижды выстрелил в темноту, откуда раздавались приказы. Он слышал, как кто-то завопил от боли и закричал, что ранен. Но он знал, что ранение не тяжелое, иначе не было бы такого громкого ора.

Теперь еще один голос стал взывать к тишине.

— Заткните ваши вонючие глотки, а то все пойдете в расход! — изо всех сил заорал он.

Это возымело действие, и крики затихли. По поднятому шуму Эдем определил, что их было не больше семи или восьми человек, не такое число, с которым он не смог бы справиться.

Эдем все еще мог слышать, как на расстоянии примерно в сорок ярдов стонал кто-то, получивший его пулю. Продвигаясь к другой части Старого Номер Один, Эдем соображал, как бы ему ввести их в заблуждение, запутать их так, чтобы они не знали, где произойдет следующее столкновение. Он понимал, что времени в обрез. Взрыв гранаты, как бы он ни был приглушен телом Фруктового Сока, будет услышан, и, может быть, об этом уже сообщено в полицию. Даже в Городе Греха гранаты не стали еще обычным делом.

Пробираясь по западной стороне кладбища, Эдем забрался в старую гробницу, которую он присмотрел при первом обходе этой территории. Стальная дверь была немного приоткрыта, и он проскользнул через образовавшуюся щель.

Там было холодно и сухо. С трудом различил он большие каменные полки по трем сторонам гробницы. На полках размещались гробы, один над другим, их было больше тридцати — разукрашенных деревянных ящиков, установленных в этом мавзолее.

Радуясь хотя бы временному избавлению от дождя, он стряхнул воду — с волос, открыл коричневую сумку и достал ручной пулемет «Хеклер энд Кох МП5К». Вставив в него обойму, он перекинул его через плечо, сунул еще две обоймы и ручную гранату в карман и стал ждать у двери, кто появится снаружи.

Ждать долго не пришлось.

В поле его зрения оказались двое преследователей, продвигавшихся по кустам с другой стороны парка. Шли они как любители, как уличные бродяги, хотя держали в руках изготовленные пистолеты. Они были слишком легкими целями для военного разведчика.

Убийства были свойственны профессиональной жизни Эдема. Он это делал, не размышляя о последствиях. Но это были ситуации, в которых противники возбуждали его инстинкт, когда опасности подвергалась его собственная жизнь. Эти же были похожи на цели в тире, — на что-то такое, за поражение чего вручают премию в виде игрушечного мишки. Он позволил им подойти близко, слышал их реплики столь же отчетливо, как если бы они разговаривали с ним. Они пошли дальше, а он стал ждать, кто появится еще.

Никого.

Его преследователи, очевидно, рассеялись по кладбищу.

Выйдя из гробницы, он последовал за двумя, промелькнувшими перед ним. Продвинулись они немного, он хорошо видел их спины. Сильный дождь и шум кустов облегчали его задачу. Они разошлись, обходя большое дерево, ствол которого окружали крупные кусты. Эдем выбрал того, кто оказался слева.

Как только он оторвался от своего спутника, Эдем бросился вперед и вонзил нож, который всегда носил с собой, в горло.

Когда другой преследователь наткнулся на труп, Эдем уже успел вернуться назад, в старую гробницу. Он услышал испуганный крик, за которым последовало четыре выстрела. Тот либо в панике палил, не разбирая куда, либо подавал сигналы своим приятелям. Эдем услышал, что они сбежались туда, где лежал убитый, видел, как в темноте мелькнули факелы.

— Он, зараза, кончил его. Смотри перерезал горло.

— Спокойно…

— Ударил его, когда я был совсем рядом.

— Подожди. Нам нужно…

— Будь ты проклят! Говорили, что у него желание смерти. Он же гнусное привидение!

— Не вали напрасно дерьма. — Это был Козлоликий.

— Он, как ночь, невидим. Прямо, гад, под моим носом.

Эдем усмехнулся, выходя из гробницы, и дал в их направлении очередь из ручного пулемета. Это была короткая очередь, но достаточная для того, чтобы заставить их попрятаться в зарослях. Когда он кончил стрелять, наступила полная тишина. Никаких голосов, никаких звуков.

И вдруг вдали завыли полицейские сирены, которые по мере приближения звучали все громче и громче. Эдем побежал к выходу из Старого Номер Один, слыша за спиной возобновившиеся крики своих преследователей. Вскоре он вышел к воротам на Бейзин-стрит.

— Опять через вас город шумит? — шутливо приветствовал его Фрэнки.

Таксист сидел в своем кресле на колесиках прямо на тротуаре, на коленях у него лежал старый ручной пулемет «Райзинг М 50» 1950-х годов. Эдем прошел мимо него, сложил в сумку свое оружие и затолкал ее в багажник.

— Поехали, — сказал он.

Две минуты спустя на кладбище появилась первая полицейская машина безо всяких обозначений, но с красными мигающими огнями на крыше.

К этому времени Фрэнки, с поразительной легкостью забравшийся вместе со своим креслом обратно в машину, уже поворачивал к Кэнел-стрит, имея своей целью отель «Хилтон».

Джорджтаун

Вашингтон

— Лучше бы все было хорошо в такую рань.

— Русские знают, кто такие «Призраки Луцы», — сказал ЗДА в телефонную трубку. Он только что получил сообщение от Новака. Оставаясь дома, он пытался скоординировать операции в Новом Орлеане, в то время как его помощник, Картер, был послан туда на принадлежавшем управлению реактивном самолете, чтобы принять дела у Такера.

— И кто же они? — спросил исполнительный директор, выбираясь из постели.

— Это информация, которую нельзя передавать по телефону. Для передачи ее необходима санкция высшего начальства.

Исполнительный директор знал, что при этом подразумевается президент. Ну и ну. Меньше всего он хотел бы, чтобы это дело прошумело в Белом доме и на Капитолийском холме. Одно за другим, одно за другим.

— Почему же?

— Потому что их собственное начальство поставлено в известность. По словам Новака, это носит сенсационный характер.

— А он сам знает?

— Говорит, что нет. Только то, что сообщил ему связной.

— О’кей. Я получу санкцию.

— Они хотят быстрейших действий.

— Не буду же я будить през… кого бы то ни было… в такое время! Я позвоню часов в семь.

— Там будет четыре после полудня.

— Я же сказал вам. Сделаю первым делом.

— Был еще звонок от Такера… — ЗДА самое главное приберег напоследок.

— Такера?

— Нашего представителя в Новом Орлеане.

— Ну и…

— Триммлеров убили.

— Проклятье! Вы… Я не верю… Когда же?

— Примерно два часа тому назад.

— Почему же мне не позвонили?

— Я звонил, сэр. Никто не ответил.

Исполнительный директор, недавно женившийся на двадцатишестилетней дочери одной известной светской дамы Вашингтона, вспомнил, что он отключил телефон, когда принялся демонстрировать молодечество в ночной игре с женой на кровати. Он забыл включить его опять и вспомнил об этом, когда минут за пятнадцать до разговора отправился освежиться в ванную.

— Что-то случилось с телефоном, надо полагать. Как это произошло?

— Убили его и жену. Ножом. Затем отрезали руки у Триммлера.

— Что?

— Именно так. И положили их сложенными в форме свастики.

— О Боже! — последовала многозначительная эмоция.

— Может быть, вам следует получить совет высшего начальства, сэр?