Высота. Он должен полностью сосредоточиться на этом. Так говорила Дженни. Удерживайте высоту, иначе вы перевернетесь. Он подал ручку управления вперед и держал ее так, когда самолет взлетал над деревьями, над голубой бетонной стеной, которую построили русские, окружив Heide кольцом.

Он посмотрел на высотомер. Пятьсот футов. Потом тысяча. Он уже летел над городом, над дорогами и приземистыми зданиями Дрездена. Мотор начал странно реветь. Он понял, что дело в неправильном положении дроссельной заслонки. Надо оттянуть ее рычаг назад. Действительно, уровень шума снизился. Теперь на приборной доске надо найти компас. Самолет направлялся на юг.

Начав осторожно разворачиваться, он вспомнил, как Дженни учила его наблюдать за горизонтом и сопоставлять с ним высоту. Маленький «Скайхавк» нормально выполнил вираж. Теперь компас указывал ему, что они летят на север.

Билли ничего не говорила, чтобы не отвлекать его, дать ему возможность полностью сосредоточиться на полете. Она шарила по кабине, ища карту. Раскрыв ее, она увидела топографические знаки, изображавшие дороги, реки и города, как они смотрятся с воздуха. Раскрыв карту на коленях и найдя Дрезден, она старалась определить маршрут их полета относительно расстилавшейся внизу местности.

Берлин расположен к северу, до него им лететь еще очень долго. Она гордилась Эдемом. Ему действительно можно верить.

Она услышала его тихий смех.

— Уже веселее? — спросила она.

— Однажды я сказал кому-то, что, если бы у меня была жена, я бы заставил ее путешествовать с двумя детьми.

— Что такое?

Не отвлекаясь от приборной доски, он рассказал ей о молодой матери, которая летела с ним на аэробусе из Лондона в Сан-Диего, туда, где он впервые повстречал Билли.

— Звучит неплохо, — улыбнулась она, когда он закончил рассказ. — Посадите благополучно эту штуку, и мы претворим мечту в действительность. — Она подумала с надеждой, что, может быть, он не будет расстроен, если обнаружится, что она слишком стара для того, чтобы иметь детей.

— Мы это сделаем, — пообещал он. — Этот полет — как кусок сладкого пирога.

— Прекрасно исполнено, ушлый парень. Вы все делаете хорошо.

Если бы Питер мог увидеть ее сейчас! Если бы только… Она вздохнула.

Все это было давным-давно.

Советский воинский мемориал

Тиргартен

Берлин

ЗДР облокотился на крыло черной машины «шевроле-импала» и смотрел, как к нему подходили Хилсмэн и Гербхарт. За ними высился советский воинский мемориал на улице Семнадцатого июня, все еще охранявшийся русскими солдатами. Западные союзники разрешили Советскому Союзу построить его в 1946 году там, где была западная зона, около Бранденбургских ворот. На сооружение мемориала был использован мрамор, взятый из разобранной рейхсканцелярии Гитлера. По обе стороны от него были установлены русские танки времен Второй мировой войны.

— А знаете ли вы, что эти два танка первыми ворвались в Берлин во время войны? — сообщил краснолицый Хилсмэн. — Кусочек истории, а? Если бы они принадлежали нам, мы бы видели их в мире Диснея.

ЗДР кивнул. Ему не нравился Хилсмэн. Он предпочел бы иметь возле себя собственного начальника берлинской президентуры. Своему ставленнику легче верить. Ему вообще никто не нравился в Секретной службе, да и служба эта сама по себе. Единственное, за что они отвечали, это охрана президента. И они всегда действовали так, будто эта ответственность возвышала их над всеми другими структурами. Подобная ответственность была возложена на Секретную службу в 1894 году, когда ее сотрудники раскрыли заговор с целью убийства президента Гровера Кливленда.

Гербхарт, полицейский инспектор Берлина, следовавший за Хилсмэном, не обращал внимания на их разговоры. Он ненавидел этих гадов, приезжающих сюда и всюду сующих свой нос.

Война давно закончилась, и Гитлер остался просто как печальное воспоминание. Если бы ему было дано право, он давно бы снес все эти дурацкие памятники в городе.

— Они остановятся здесь на пятнадцать минут, — продолжал Хилсмэн. — Это частная церемония. Никакой общественности, только представители печати. — Он повернулся к Гербхарту и показал на небольшую группу деревьев на другой стороне дороги. — Вам нужно обеспечить здесь дополнительное прикрытие. В таком месте может спрятаться снайпер. Понятно?

Полицейский кивнул и сделал запись в своем блокноте. Он обеспечит, ему не трудно сделать так, чтобы здесь вообще никого не было, кроме двух этих самых влиятельных людей в мире. У Гербхарта были другие проблемы. Его разведка доложила, где действительно могут произойти беспорядки. Не здесь, а там, где эти эксцессы станут предметом наибольшего внимания в средствах массовой информации. Вот где была опасность. Но делать нечего, надо кивать, делать заметки и точно знать, что его спина прикрыта. На всякий случай.

— О’кей, — сказал ЗДР, раскрывая дверцу своей машины и забираясь в нее. — Следующая остановка у завершающего этапа.

Хилсмэн последовал за ним, а Гербхарт сел на переднее сиденье и дал знак водителю доставить их на следующее место.

— Есть какие-нибудь новые сведения в отношении двух беглецов? — спросил Хилсмэн.

— Нет. — ЗДР не хотел обсуждать этот вопрос.

— Этого еще не хватало! Они ведь, сволочи, могут к чему-то готовиться. Даже к приезду сюда.

— Нет ничего общего между ними и визитом президента.

— Но мы должны учесть и такую возможность.

— Что вы имеете в виду?

— Попытку покушения.

— Никак не вяжется.

— Еще как вяжется. Если они появятся здесь, значит, у них недобрые намерения. — Хилсмэн наклонился вперед и заговорил с Гербхартом: — Я о тех фотографиях в газете. Нужно, чтобы они были розданы всем вашим людям. Установите их личность и арестуйте. Если они будут оказывать сопротивление, не стесняйтесь.

ЗДР озабоченно посмотрел в окно. В отдалении он увидел Бранденбургские ворота. Он вспомнил время, когда около них проходила Стена, вспомнил теперь уже не действовавший Кардовский контрольно-пропускной пункт, где он лично наблюдал за обменом агентов между его управлением и русскими. При всех их ужасах, это были хорошие дни. С интересной работой. С ясными целями.

«Мерседес» завернул за угол и пересек площадь Республики. В конце ее находилось место, куда они ехали.

В поле их зрения появилось огромное серое здание Рейхстага.

Аутобан «Е-6»

Заложенные в моторе сто шестьдесят лошадиных сил поперхнулись, закашлялись и замерли на высоте трех тысяч футов.

— Чтоб тебя! — пробормотал Эдем сдавленным голосом, пытаясь справиться с небольшим самолетом «Сессна», который с внезапно остановившимся и бесполезным винтом стал неуклюже болтаться в воздухе, теряя скорость. Он подал ручку управления вперед, заставив опуститься нос самолета, и тот опять начал набирать скорость в свободном скольжении к земле. — Посмотрите, где бы мы могли приземлиться! — прокричал он.

— Вон там пустая дорога. — Билли показала направо, и Эдем увидел асфальтовую ленту, пересекавшую лес.

Он бросил самолет направо и нацелил его нос на аутобан. Они опустились к верхушкам деревьев, рев мотора теперь сменился свистом ветра, когда они прорезали воздух.

— Привяжитесь, — велел он. — Дело трудное.

— Вы справитесь, ушлый парень.

Ему хотелось бы располагать той верой в себя, которая была сейчас у Билли к нему. Он держал нос самолета опущенным, снижаясь так, чтобы придать машине достаточную скорость, но не сделать ее слишком опасной. Казалось, что они зависли так навсегда, приостановившись под натиском воздуха. Но конечный бросок неизбежен, и может случиться так, что покрытые снегом верхушки деревьев врежутся в фюзеляж машины и расположенные под ним шасси, разрывая их на части, пытаясь затащить все в лес.

Маленькая «Сессна» прорвалась все же через цепкие лапы и скользнула сквозь деревья; вес и инерция самолета помогли преодолеть хватку сучьев. Промелькнув у опушки леса, он так сильно ударился о полотно автобана, что подумалось, будто шасси пробьют дно фюзеляжа и убьют их.