На приготовление всей этой еды ушел почти целый час. Когда я наконец добралась до уже довольно истерзанной постели, слониха проснулась. Сон освежил ее. Она опять была отчаянно голодна и снова принялась сосать и обнюхивать меня. Я чуть было не разбудила Рафаэллу, чтобы теперь она понянчила нашу крошку, но она так крепко спала, что мне стало жаль ее. Я попыталась не обращать внимания на слониху, надеясь, что она уснет. Однако она стала метаться по комнате, круша все на своем пути. Потом, испугавшись, что меня нет рядом, она в панике вернулась обратно и снова начала толкать и облизывать меня, требуя пищу. Я была в полном отчаянии и подчинилась, выдав ей очередную бутылку. После этого мы обе блаженно уснули, но через час все вновь повторилось. Уже рассветало. Я смертельно устала, материнские чувства во мне почти угасли, терпение подошло к концу. Тем не менее я встала и накормила малютку. Вскоре поднялась Рафаэлла и сменила меня, так что я смогла наконец спокойно поспать несколько часов.
На следующее утро, выпив по чашечке кофе, мы вывели слониху на прогулку. Обезьяны уже видели ее в хижине и теперь, когда она появилась на улице в непосредственной близости от них, с любопытством, хотя и не без некоторого страха, взирали на нее. Наконец Бобо решился: он выступил вперед и, взяв малютку за хвост, обнюхал его. Я внимательно следила, чтобы Бобо не укусил слониху или не потянул ее за хвост. Но она повернулась, и Бобо, выпустив хвост из рук, попятился. Пух от радости, что видит нас, не обращал никакого внимания на нового приемыша и спокойно уселся ко мне на колени. Когда малышка, подойдя к нам, стала обнюхивать Пуха и дуть на него, шимпанзе оттолкнул ее влажный хобот, но не выглядел при этом чересчур взволнованным.
Заметив входящего в лагерь Уильяма, я вытащила из кармана стартовый пистолет и на всякий случай зажала его в руке. Потом я заговорила с Уильямом и представила ему нашу малютку, стараясь вести себя так, словно ничего особенного не произошло. Уильям осторожно подошел к слонихе, обнюхал ее, заглянул за уши, под хвост. Потом схватил ее за хобот и, очевидно, сдавил его, так как слониха замотала головой. Я взяла руку Уильяма и, беззаботно болтая, решительно отвела ее в сторону. Не проявляя агрессивности, я старалась дать ему понять, что слониха, так же как сумка или фотоаппарат, принадлежит мне, а ему разрешается только ее потрогать. К моему удивлению, Уильям отнесся к моим действиям довольно спокойно и после еще одного беглого осмотра отошел от нашей питомицы.
Слониха как тень бродила за мной и Рафаэллой. Когда же наши пути расходились, она не могла решить, за кем ей следовать, но, оказавшись рядом с одной из нас, быстро успокаивалась. У нее по-прежнему был сильный понос. На всякий случай Рафаэлла привезла с собой небольшую аптечку, в которой были таблетки и микстуры для лечения диспепсии у маленьких детей. Порывшись с полчаса в своем ящичке, она наконец нашла то лекарство, которое, как мы посчитали, годилось и для слоненка.
Мы ухаживали за слонихой по очереди, чтобы по крайней мере высыпаться через ночь. Дни шли за днями, и все они без остатка были отданы нашей питомице. Скоро мы стали брать ее на короткие прогулки, когда отправлялись вместе с шимпанзе к плодоносящим деревьям таббо, растущим неподалеку от лагеря. По вечерам она ходила с нами к ручью. Несмотря на непрестанные усилия, которых требовал уход за ней, мы были очарованы этим крошечным созданием. Еще совсем маленькая и полностью зависевшая от нас, она отличалась сильным характером и часто проявляла поразительное упорство.
Через неделю приехал Найджел и привез все, о чем я просила в радиограмме. Ему так и не удалось узнать, как выкармливать маленьких слонят, но он заметил книгу Иэна Дугласа-Гамильтона о жизни слонов, где был указан химический состав слоновьего молока. Без специального оборудования нечего было и думать о том, чтобы воспроизвести его в искусственных условиях, поэтому мы продолжали придерживаться прежней диеты. Теперь мы располагали большим числом стеклянных бутылочек и настоящих сосок, что значительно облегчало процесс стерилизации, входивший в обязанности Рене и Джулиана. В скором времени весь холодильник был до отказа забит едой для нашей малютки. По книге Гамильтона мы приблизительно определили ее возраст: ей было около двух недель — совсем младенец.
Найджел привез также нечто менее приятное — телеграмму, означавшую, что Рафаэлла должна срочно вернуться в Италию. Она очень переживала, что оставляет меня одну, но я убедила ее не огорчаться из-за этого, пообещав как-нибудь справиться. Вечером я помогла ей уложить вещи, так как на следующее утро Найджел возвращался в Гамбию и увозил ее. По приезде в Абуко Найджел решил поговорить с отцом и отпроситься у него на несколько недель помочь мне.
После их отъезда мы со слоненком вернулись в хижину. Наверное, ни разу в жизни мне не приходилось так остро чувствовать тоску и одиночество. Но унывать было некогда: я поспешно обулась и повела слониху и шимпанзе к деревьям таббо. Уходить далеко от лагеря я не могла, потому что каждые два часа надо было возвращаться и кормить малышку. Ее состояние постепенно улучшалось — стул из водянистого сделался кашицеобразным, и у меня появилась слабая надежда, что произойдет чудо и она останется жить.
Первые две ночи я почти не спала. Прилечь днем мне тоже не удавалось, так как слониха ни за что не хотела оставаться с Джулианом. К тому же я не могла доверить ему и приготовление молочной смеси: никакими силами нельзя было убедить Джулиана, что все составные части суточного корма должны быть взяты в определенной пропорции. Поэтому, чтобы не рисковать здоровьем моей подопечной, я готовила все смеси сама. На третью ночь я так измучилась, что решила повесить в комнате гамак. Покачиваясь в нем, я оставалась рядом со слонихой, и в то же время она не могла, когда ей вздумается, пинать меня ногами и пачкать постельное белье. Как и раньше, я должна была кормить ее через каждые два часа, но в этом я полагалась на нее: обычно она будила меня задолго до назначенного времени.
Через неделю после отъезда Рафаэллы я с облегчением поняла, что справляюсь со своими обязанностями. Два раза в день — утром и в полдень — мы с обезьянами отправлялись на непродолжительные экскурсии в поисках пищи. Обычно мы шли в долину или на плато. Маленькая слониха не отставала от шимпанзе.
Уильяму вскоре наскучили эти короткие прогулки, и он большую часть времени проводил с Тиной где-нибудь в долине. Пух привязался к малышке и часто семенил рядом с ней, обхватив ее рукой за шею. Что же касается Бобо, то он, похлопав ее по животу и выпрямившись во весь рост, шел следом за слонихой совсем как маленький погонщик. В общем, за исключением того, что с ней надо было периодически возвращаться для кормежки, новая воспитанница не причиняла нам особого беспокойства.
Однажды я наблюдала за кормящимися обезьянами. Слониха стояла, прислонившись к моей спине и положив голову мне на плечо. Она дремала, и ее длинные черные ресницы трепетали на уровне моего лица. Я ласково погладила ее по щеке, но она, перехватив хоботом руку, отправила ее в рот и незамедлительно принялась сосать мне пальцы. Я почувствовала на ее десне что-то острое и, заглянув в рот, обнаружила прорезывающийся зуб. Десна в этом месте набухла и покраснела, и из нее торчал крошечный белый кусочек зуба. Я прижалась лицом к щеке слонихи и поздравила ее, а она принялась игриво ворошить хоботом мои волосы. Как же будет прекрасно, когда у нее появится много таких зубов и она начнет есть твердую пищу, а все наши теперешние страхи и опасности останутся далеко позади. Наш лагерь станет тем идеальным местом, где молодая слониха сможет получить необходимые навыки для жизни в естественных условиях. Мы будем вместе совершать длительные переходы, во время которых она встретит других слонов и подружится с ними.
В тот вечер я долго сидела на старом термитнике и пошла ужинать лишь после того, как все шимпанзе устроились на ночь. Моя питомица первой получила свою порцию, но тем не менее пыталась узнать, что ем я, и трогала хоботом все продукты, которые лежали на столе. Я оттолкнула ее, и она уверенно пошла по комнате, смешно принюхиваясь и сбрасывая на пол последние из остававшихся на полках предметов. Схватила полотенце и стала размахивать им, потом вернулись к столу и принялась мусолить мою ногу.
