В кабине пилотов Альф усадил Жвачкина на самое почетное место, на свое. Тот откинул грудной подносик и приготовился священнодействовать.

— Хлопушку давай!..

— Шоколад пенящийся!..

— Звездный рулет!..

— Пастилу с мармеладом в шоколаде!

— Обвалянную в орехах, покрытую глазурью и цукатом посередине, — поспешила добавить Аза.

— А нам конфеты покрепче и в обертках, — за всех роботов заказал Дормидонт. — Чтобы удобнее было заглатывать, как Пуфик делал в последний раз.

Минут пять Жвачкин слушал бесконечный поток заявок, а потом подвел итог:

— Если все это выразить несколькими словами, то будет «чего-нибудь побольше и повкуснее». Верно?

— Еще как верно, — поразился Альф такой точной интерпретации их пожеланий. — Давай что-нибудь.

Жвачкин нажал на себе любимую кнопочку.

— Начнем с главной еды современного человечества, с…

— … С шоколада, — хором подхватили остальные участники пиршества.

Потом был торт, мороженое и все-все-все. И главный тост для шипучки: за то, что легко отделались. Маленькому Пуфику даже пришлось два раза отдавать свой сменный контейнер с проглоченной пищей для переработки Жвачкину. Хотя, по правде говоря, конфета в бумажке, заброшенная внутрь робота, оставалась вполне пригодной к повторному употреблению и без этого. Альф и Аза такого делать не могли и поэтому через час шоколадной диеты им пришлось дать себе двухчасовой отдых.

Насытившись и немного осоловев, они начали размышлять. И даже подозревать.

— А почему это мы их раньше не слышали, а тут вдруг услышали? — задал каверзный вопрос Шоколадик.

— Какая разница, — отмахнулась от него Аза. — Связи не было у них, не работал приемник у нас, мало ли чего.

— Нет, погоди, — Дормидонт заинтересовался этой проблемой, приглашая себе в напарники Альфа.

Как ни странно, для получения решения они обошлись совершенно без математики и физики. Полчаса горячих обсуждений с размахиванием руками и рисованием каких-то каракулей на обратной стороне карты Жвачкина, принесли следующий ответ.

Все дело, по их мнению, было в поясе астероидов. Их сигналы «SOS», посланные с близкого расстояния и поэтому более мощные, проходили через них, а чужие ответы, ослабленные дорогой нет.

— Погодите, погодите, — тут Аза решила показать, что она не зря называется приемной дочерью физика Ма. — Тогда получается, что тут, за астероидами, возможно нет и зловредного излучения?

Альф даже остолбенел от такого предположения не разбирающейся в технике девчонки. Потом стукнул себя по лбу, досадуя, что сам не догадался до такого. А Аза уже подбивала Дормидонта провести простенький эксперимент с двигателями космолета, включив их на короткое время без участия амулета Па. Дормидонту оставалось только согласиться.

Через некоторое время корабль опять начал ускорять свое движение, что сразу стало заметно по появившейся силе тяжести и возможности без опаски перемещаться по отсеку. Перемещаться и рассматривать амулет Па, оставленный Дормидонтом на середине стола. Далеко от двигателей.

На фоне важного открытия Азы второй провокационный вопрос Жвачкина показался не стоящим внимания и решился очень легко. Он касался того, что неизвестные спасатели (а то, что их спасут, теперь уже не вызывало сомнений) в своем ответе повторяли одно и тоже.

Тут свой высокий интеллект проявил Дормидонт.

— А потому, что мы первый раз услышали их только через несколько дней после того, как сами начали подавать сигнал. За это время им, конечно, надоело говорить разные слова, не имея на них никакой реакции. Ведь и сейчас мы передаем все тот же «SOS».

Кое-какие сомнения у Жвачкина остались после такого объяснения, но он решил не углубляться в детали, имея в запасе еще один вопрос.

— А вот почему они тоже шепелявят? Говорят «вария» вместо «авария», «нализ» вместо «анализ», упоминают в стандартном дежурном послании какие-то непонятные «космопарат» и «нашдрес»? Чем-то все это смахивает на зловредов и крестов!

Да, от радости они как-то не обратили внимания на эти мелочи. Получалось, что первые вопросы Жвачкина они объяснили так, как им хотелось, чтобы было. С третьим, имея большой печальный опыт прошлого, такое не проходило.

Это уже был вопрос посерьезнее.

— Может, Жвачкин и прав, — нарушил возникшую паузу Дормидонт. — Но я предлагаю этот вопрос не обсуждать, так как у нас все равно нет выбора. Лучше попробуем установить, откуда могло прийти сообщение.

— Только от тех планет, что находятся вне пояса астероидов, — предположил Альф.

— Согласен.

— Или от такого же корабля, как наш, — подумав, добавила Аза.

— Маловероятно, хотя может быть и такое. Для нас это было бы лучше всего, раз мы сами не можем изменять свой курс. А твое мнение, Жвачкин?

— Нас заманивают в какую-то ловушку, — угрюмо ответил тот, не очень довольный, что его предположение не стали обсуждать.

— Гм-м, и это возможно. Но все равно мы должны принять вызов. Если это одни и те же враги, то какая нам разница, где с ними сражаться?

— А что, ты прав, — взбодрился Жвачкин. — Так даже лучше. Они заманивают нас, а мы побеждаем их, ремонтируем космолет и возвращаемся назад, чтобы добить крестов. Мне это подходит.

— Ну, тогда все в порядке. Что скажет Пуфик?

— Давайте посмотрим по карте, что находится от нас ближе всего?

Ближе всего к ним теперь находился Юпитер, главный гигант Солнечной системы.

— А еще это могла быть космическая станция людей, — вдруг вспомнил Альф. — Ведь вокруг Юпитера вращается много спутников различной величины. Самый большой размером почти с Землю. На одном из них могли остаться люди, до которых излучение не добралось.

— Вот было бы здорово! — обрадовалась Аза. — А наши курсы с Юпитером и его спутниками пересекаются?

Роботы с Альфом занялись подсчетами. Курс они знали, траектория Юпитера была на карте, скорость космолета, раз они находились в невесомости, оставалась постоянной. Проведя последнюю линию, Альф с удовлетворением сообщил, что на этот раз их курсы пересекаются.

Хотя люди сотни лет летали к Юпитеру, тайны этой планеты до сих пор не были раскрыты. Информация имелась только о его спутниках. Человеческая техника просто была не в состоянии это сделать. Атмосферы Юпитера не могла выдержать ни одна земная постройка. А сам человек на Юпитере, если бы смог оказаться там, стал бы весить чуть не десяток тонн. То есть из него, образно говоря, получился бы блин.

Почему образно? Да потому, что до сих пор было неизвестно, где у Юпитера находится та поверхность, на которой человек превратился бы в блин. И вообще, существует ли она?

Если на Земле атмосфера состоит из воздуха, то на Юпитере она жидкая, так как из-за громадного давления, вызванного массой планеты, любой газ там превращается в жидкость. Причем самой разнообразной температуры и плотности. В таких условиях отделить атмосферу от базовой поверхности невозможно. И жизнь, если она там есть, тоже должна иметь уникальные формы, возможно недоступные человеческому пониманию и восприятию.

Что-то там было еще. Альф помнил это по школьным урокам. Но люди, не добившись успеха, мало-помалу перестали интересоваться неразгаданными тайнами. О них просто знали, но уже не разгадывали.

Временами с Юпитера вырывался гигантский протуберанец и «облизывал» какой-нибудь спутник. Представьте себе океанский шторм на Земле, захлестнувший Луну. Не можете? Вот так и с Юпитером. Непонятно, как у него это получалось.

Потом радиосигналы. На определенных частотах они поступали с разных мест поверхности. И чем ближе к поверхности, тем их уровень был сильнее. Причем источники сигналов перемещались и не поддавались никакой расшифровке. Что могло быть их источником в огромной глыбе металлического льда, окрашенного жидким газом?

Многие ученые доказывали наличие разумной жизни на планете. Большинство из них склонялось к тому, что разумными обитателями являлись целые конгломераты различных видов субстанций, размерами в миллионы кубических километров.