— А Тибет?

— Что Тибет?! — Аня даже вздрогнула.

— В Тибет не хочется?

— А в Тибет не хочется! Думаю, то, с чем сталкивается там житель средней полосы, иногда оказывается его рассудку не по силам. И вообще, Богул… Умеете вы застать врасплох и подкрасться незаметно!

— Ну, не волнуйтесь — Париж так Париж. Так оно и будет. Я в вас как-то уверен.

— Спасибо.

— А меня тут высадите…

Богул, шурша своим огромным милицейским дождевиком, выбрался из машины.

— Ну все, Светлова, пока…

— Пока-пока…

— Удачи!

— Удачи и вам…

И Богул зашагал куда-то в дождь… Куда, Аня не сочла возможным поинтересоваться. Жизнь у милиционеров — сложная и материально плохо обеспеченная.

А Светлова поехала под дождем в Москву.

Запиликал телефон… И это означало, что нужна новая порция рассказа об отдыхе на побережье. И о том, как хорошо возвращаться домой…

Ну это не имело уже значения — порцией “вранья во благо” больше, порцией меньше.

Потому что возвращаться домой и правда хорошо.

Больше она не станет ни думать, ни вспоминать об этой истории.

Одно лишь только…

Кто все-таки толкнул стол тогда на импровизированном спиритическом сеансе в доме у Туровских?

Кто?

Возможно, Амалия…

Возможно, Кудинова толкнула стол на спиритическом сеансе, стараясь таким образом сообщить Светловой о своих догадках — насчет того, кто может быть причиной исчезновения людей. И подписала таким образом себе приговор.

Во всяком случае, раньше Светлова была уверена, что это сделала Амалия. И все-таки, кто это сделал — по-настоящему так и останется тайной.

Возможно, это, сделала и Елена. Елена Прекрасная, догадывавшаяся о некой чудовищной потаенной жизни, которую вел ее супруг и, в общем, измученная этой тайной.

В пользу этой версии говорит то, что подсказка была точной. А Кудинова, в отличие от Елены Прекрасной, все-таки не имела возможности много знать. Так, догадывалась кое о чем, подозревала свою подругу… Скорее интуитивно. Доказательств и фактов у Амалии не было.

Но Елена в прощальном разговоре с навестившей ее в больнице Аней отказывалась от этого предположения напрочь. Отрицала до конца, что толкнула стол на спиритическом сеансе.

Возможно, потому, что ее супругом — узнай он об этом признании — такой ее поступок был бы расценен как предательство, которого бы он не перенес.

Если бы Туровский узнал, что его пыталась выдать жена, а не Амалия, которую он, по сути, за это и убил… Жена, для которой он пошел на такие невероятные преступления! Ну, в общем, это был бы для него удар в самое сердце.

Если, конечно, предположить, что оно, сердце, еще у него есть.

В общем, так и непонятно, чья рука приподняла и толкнула тогда ломберный столик…

Амалии?

Елены Прекрасной?

Возможно, даже вышедшего ненадолго из повиновения Алексея Кудинова?

А может быть, это все-таки сделала леди Доил?