Он сидел спокойно, уже устало сгорбившись и положив, будто уронив, руки на колени. Мальчишка, которому досталось довольно часто в течение нашего короткого похода решать взрослые проблемы.

В фургоне снова воцарилась тишина. Измученные переживаниями дети быстро задремали. Стефан ещё пытался бодрствовать, но его сморило. Тёмный драко сполз в тот самый угол, где недавно я сидел, и, прислонившись к краю скамьи, уснул. Север, сидевший ближе всех к нему, напротив, если не страдал бессонницей, то явно решил не спать. Глядя на полусонную команду, я невольно улыбнулся, рискнув помечтать, как здорово будет, когда мы, наконец, доберёмся до Колеса, как встретят его обитатели найдёнышей и как они, эти найдёныши, постепенно расслабятся и станут обыкновенными детьми - без этого странно насторожённого взгляда в упор.

Короткое движение. Как полёт мотылька. Не шевелясь, я взглянул. Девочка лет четырнадцати, сидевшая напротив, как и остальные, в джинсовом комбинезоне и в крепких ботинках, скользнула глазами в нашу сторону. После чего пальцами распушила мокрую чёлку. Снова короткий взгляд исподлобья. На кого она смотрит?

В следующий миг я едва не фыркнул, стараясь приглушить рвущийся с губ смех. Жизнь продолжается. Малолетняя дама положила глаз на Севера. Батис, кажется, боялся энергетических катаклизмов? А что он скажет на житейский?

Даже в самые богатые на происшествия дни бывают паузы или момент, когда можно неспешно подумать о том о сём и попытаться разобраться в себе.

Едва мы отвалили от здания, где встретили до сих пор изумляющее своей численностью скопище теней, я сразу почувствовал впереди пустоту. Отсутствие. Время от времени у меня бывает такое - то ли прозрение, то ли чувство, что следующие минуты - минуты затишья, когда всё лениво и просто. Такая пустота долгой не бывает. Но обычно именно она даёт возможность поразмышлять над предыдущими событиями и прийти к каким-то выводам.

Ничего не хочу. Ни размышлений, ни выводов. Не хочу даже вспоминать, как морда голкондского дракона сунулась ко мне, но почему-то не сожрала. Я что - невкусным оказался? Или выглядел настолько грязным, что "саранча" побрезговала свежатинкой?.. И что об этом думать, если Зоя потом всё объяснит?

Зоя… Я осторожно, стараясь не шуметь, расстегнул заклёпки на куртке и вытащил из ножен керамбиты. Здесь недавно сидела Бланш. Куда она кинула тряпку, которой чистила свой нож? Я нагнулся, пошарил под скамейкой и выудил лохмушку. Встряхнул и для начала обсушил ножи, слишком влажные из-за дождливой погоды.

- Ник. Спать не собираешься? - тихонько пробубнил Барри.

- Неа. Не дай Бог, во сне чего-нибудь отчебучу. Потерплю до Андромеды. Хочешь тебя у мониторов сменю.

- Когда из Ириды выберемся, хоть до Колеса.

- Добрый ты… Барри, прости моё любопытство… А по теням было видно, что они скоро помрут?

- Во! Интересный вопрос, - вмешался Винсон. - Мне тоже любопытно.

- Скорая смерть видна обычно сразу, - задумчиво ответил сириусец. - Специально я не смотрел, но этих шмакодявок было там много. Если бы они излучали смерть, сразу б заметно было. Нет, не видел.

- И что получается? - удивился Маккью. - Они не живые? С самого начала?

- Да, но Барри видел смерть вокруг "акулы" или оборотня, - возразил Винсон. - Что же происходит? Эта чепуховинка вселяется в человека, превращает его в фиг знает что, а сама не живая? Ничего себе…

- А может, это другая форма жизни? - выдвинул предположение лейтенант.

- Вот только не надо про другую форму! - решительно возразил Маккью, но договорить не успел. Перебил Луис Гилл.

- Во-первых, не забывайте, что Субстанция была вычленена из аборигенов Персея и, возможно, не имея плоти, излучает на другом уровне. Может, смерть там и видна, только Барри её не видит. Во-вторых, можно и нужно говорить о другой форме, поскольку точно мы не знаем, как выглядели коренные персейцы.

- Ну и тему подняли, - пробормотала Бланш и сладко зевнула в микрофон. - Но, по-моему, Луис прав. Барри видит смерть только вокруг физической оболочки - вокруг плоти. Барри, а вокруг голкондской "саранчи" смерть была?

Мы хоть и разговаривали потихоньку, но по общей связи. Неудивительно, что задремавший было Стефан резко сел и уставился на сириусца.

- Вы были на самой Голконде? - хрипловато со сна спросил он.

- Мы ж и раньше говорили об этом! - удивился Маккью.

- Я.. думал, что они были только на орбите планеты, - признался тёмный драко.

Барри мгновенно расцвёл. Народу в Колесе было как-то не до наших поражающих воображение странствий. Вчера сириусец отвёл душу, рассказывая о Голконде Бланш. Сейчас он выглядел потрясающе в глазах обычно невозмутимого тёмного драко!.. Я усмехнулся: нетрудно представить, как Барри будет купаться во всеобщем восхищении у себя на родине: ещё бы - вернуться живым с двух смертельно опасных планет!

Судя по сияющему виду Барри, он готовился к созданию эпической поэмы "Я! (и Ник где-то там сбоку болтается)". Черновой вариант он уже опробовал на мне и Бланш. Дальше пересказывать одно и то же он будет просто с упоением!

Кажется, Бланш думает о том же. Не зря она с ехидным воодушевлением подхватила:

- Барри, не пропусти самого главного в вашей истории: сколько раз тебе пришлось спасать из всяческих передряг беднягу Ника.

Ехидцу сириусец уловил, но не обиделся, не стал бить кулаком себя в грудь. Лишь ответил в тон:

- Да куда уж Нику без меня! Всю дорогу с ним нянчусь!

Все грохнули хохотом так, что майору пришлось вмешаться с требованием не болтать в эфире по пустякам.

Заглушая смешки, народ постепенно затих. А я снова вернулся к мыслям об оллфагах и голкондской "саранче". К мыслям о том, зачем же нужно было оллфагам, чтобы я вспомнил несостоявшийся поединок с драконом. Но, едва вдумался, едва начал строить предположения, как испуганно оглянулся и постарался перевести мысли в новое русло. Нет. О голкондских драконах лучше не вспоминать. Не дай бог, снова что-нибудь приключится. Лучше подумать о Зое…

Грузовик тряхнуло так, что мы подпрыгнули на скамьях. Затем он явно что-то переехал. Вместо того чтобы думать о жене, я представил, сколько мусора сейчас на дорогах Ириды и как он подвижен из-за воды, несущейся по улицам. Точно подтверждая, машина вздрогнула и дёрнулась.

- Брент, - позвал Гилл-Римлянин, - здесь, наверное, нам не проехать. Переулок забит машинами и всяким мусором. Такое впечатление, что грузовик на бампере тащит гору мусора.

- Угу, - сказал Дирк (наш грузовик шёл вплотную за майоровой машиной), - у меня те же проблемы. Может, попробуем выйти следующим переулком?

- Одна улица осталась, а всё вылезти не можем, - проворчал Винсон.

- Давайте к следующему, - скомандовал майор.

Машины остановились, а затем неуклюже дали задний ход. Я вздохнул, вспомнив, как совсем недавно мы легко и непринуждённо въехали в город.

Из переулка выбираться пришлось очень осторожно. Набранный нашими же стараниями мусор лез под колёса, водители несколько раз просили народ шестами сдвинуть с бамперов балласт. Мы ворчали, но лезли под ливень в надежде, что вода, в которую мы окунаемся, скоро закончится, а там совсем немного - и мы на полном ходу рванём к Андромеде… Ох, быстрей бы…Всё ещё пятясь задом машины время от времени натыкались на мусорные заносы и дёргались так, что мы или подпрыгивали на скамьях, или едва не слетали с них. Кажется, это надолго.

Невольно я снова обратил внимание на тёмноволосую девочку напротив. Она, как-то неестественно выпрямившись, сидела на своей скамье. Насторожённая. Глаза в пол, а сама напряглась, как перед прыжком. Что это с ней?

Грузовик внезапно затормозил. Девочка, в этот момент начавшая вставать, не удержалась на ногах. Её крутануло и бросило на Севера. Тот успел подхватить её и смягчить падение, усадив на колени. Девочка охнула от неожиданности. Быстрый поворот головки - и я чуть не засмеялся, увидев, как победно блеснули её глазища. Сообразительная. Сумела использовать ситуацию себе на благо.