— …Андрей Иванович, скажите, пожалуйста, на какую аппаратуру велась запись? — заискивающе спросил Хворонин, с юношеским трепетом всматриваясь в распечатки с ценнейшими кадрами.
— Это писалось на наш служебный полупрофессиональный камкордер. Digital Betacam.
— Извините, я пока еще не слишком силен в технической терминологии.
— Если ты имеешь в виду, можно ли предоставить запись в суде, отвечаю — да, можно. Это пленка, не цифра.
Хворонин расплылся в довольной улыбке. Как ребенок, которого только что угостили шоколадной конфетой.
— Класс! В таком случае — это очень весомый уликовый момент. Потрясающе сработано!
— По-другому не умеем, — снисходительно заметил Мешок.
— Кстати, Андрей, нам надо будет грамотно обставиться с этой записью, чтобы твоих людей лишний раз не светить, — напомнил Викул. — Я к тому, что в суде могут усомниться, что действующий оперативный сотрудник якобы случайно оказался в нужном месте в нужное время. Да еще и случайно заснял это дело не на мобильник, а на полупрофессиональную аппаратуру. Притом что, по твоим словам, именно так всё и было.
— Именно так всё и было, — подтвердил Мешок. — Всё получилось случайно, хотя на самом деле именно так и планировалось. Да не вопрос, Олежек. Можем элементарно сделать вброс через СМИ. Знаешь, у них сейчас в ходе все эти фишки, типа «Глазами очевидца», «Народные новости». Так что легенда может быть очень простая: анонимный зритель-читатель прислал запись в любимую газету или на передачу, а те в свою очередь обратились к вам. К слову, у меня есть знакомая журналистка в «Титулярном советнике», можно через нее это дело провернуть
— Ну, такого-то дерьма и среди наших знакомых достаточно, — заметил Викул. — Но ты молодчина, Андрюха. Отличный ход!
— Я ж говорю: по-другому не умеем. Да, так что там у вас с симкой этой, обгоревшей?
— Спецы колдуют. Обещают что завтра, на крайняк послезавтра, смогут прочитать. И в этом случае, считай, золотой ключик будет практически у нас в кармане.
В кабинете Викула затрезвонил служебный телефон, и Олег нехотя снял трубку:
— Слушаю… Да, я… Кого?… Да, у нас. Андрей, это тебя. Вучетич.
— Не понял? — Мешечко с удивлением сунул руку в карман, выудил мобильный. — Ах, черт! У меня, оказывается, мобила разрядилась. — Он перехватил у Олега трубку:
— Да… Извини, дружище, мобильник сдох. Слушаю тебя внимательно… Что? Виталя, а ты уверен?… Так точно или на глазок?… Хорошо, записываю. Как-как? Первая «л»?… Понял тебя, «Лотяну». Что?… — Мешок поворотился к следакам: — Мужики, у вас тут в кабинете Интернет есть? Отлично!.. Да, Виталя, есть. Отправляй мне на яндекс-почту… Хорошо, ждем… — Андрей положил трубку и возбужденно потер ладони: — Похоже, есть! Мирослав Лотяну, 1978 года рождения, город Бендеры Молдавской ССР… Олег, запусти Интернет. Мне сейчас на электронную почту скан миграционной карточки отправят…
…Через пять минут в кабинете следователей натужно заурчал принтер, исторгнув из себя фотографию любителя шавермы и дешевого пива, молдавского гастарбайтера Лотяну. Молодой следователь подорвался было забрать листок, но Мешок оказался проворнее.
— Ни фига! Не позволю чужими руками на халяву жар загребать.
— В каком смысле? — растерялся молодой и неопытный следак.
— А в таком, что только через гастроном!
Викул с усмешкой посмотрел на подчиненного:
— Вот то, Сережа, о чем я тебе час назад говорил. Оригинальности в этих операх — ни на грамм.
— «Регата регатой, а морские традиции забывать нельзя», — довольный, хмыкнул Мешок.
— Отдай человеку картинку, а сам греби сюда, — Викул подвел Андрея к холодильнику, распахнул дверцу. — Выбирай! Какой напиток ты предпочитаешь в это время суток?
— Вот это по-нашему! По-суворовски! — расцвел Мешечко. — Не боись, я вас не объем. И рад бы, но меня в конторе поп для беседы дожидается. Так что пригублю сугубо символически, исключительно за успех общего дела.
— Кто-кто тебя дожидается?
— Поп. Он же настоятель погорелого храма отец Михаил. Кстати, если хотите, можем вместе прокатиться. Я думаю, у вас тоже могут найтись вопросы к батюшке. В свете, — Андрей кивнул в сторону Хворонина, жадно впившегося в добытый «гоблинами» листок, — в свете свежераспечатанных событий…
* * *
— …А вот еще мне всегда был интересен такой момент: допустим, к вам на исповедь придет некий… допустим, террорист и скажет: «Завтра я собираюсь пойти и взорвать такой-то объект». Как вы поступите в этом случае?
— Сложный вопрос. Очень сложный, — тяжело вздохнул отец Михаил. — Наверное, я постараюсь убедить этого человека отказаться от намерения совершить зло. Постараюсь употребить для этого всё свое умение.
Полчаса назад Прилепина доставила отца Михаила на конспиративную квартиру «гоблинов» и препоручила его заботам Ивана Демидовича. На правах радушного хозяина тот напоил батюшку чаем с вареньем, а когда голод телесный был утолен, слово за слово, вплотную взялись за голод духовный. Отец Михаил оказался весьма интересным собеседником, но и Филиппов, будучи человеком образованным, а на поверку еще и «воинствующим атеистом», тоже не лыком шит. Самое главное, что в этот час практически весь оперативный народец находился в служебных разъездах, а потому беседе двух антагонистов-интеллектуалов никто не мешал.
— …Но если вы поймете, что и это не срабатывает? Вроде и умение есть, а нужного результата не достигнуть? Если почувствуете, что не в состоянии достучаться до заблудшей души, что тогда? Сообщите в правоохранительные органы?
Отец Михаил задумался:
— Нет. Скорее всего, сообщать не стал бы.
— Но почему?
— Потому что на все воля Божья.
— Позицию кардинала Карди, стало быть осуждаете? — Филиппов нахмурился и закусил губу. — По-вашему, пусть лучше новые «Оводы» плодятся? А вы будете оставаться как бы над схваткой и неизменно во всем белом?
— Я не осуждаю ничьих позиций, я всего лишь сказал, что на всё воля Божья.
— Понятно. У вас, я имею в виду у попов, на все времена и все ситуации одна универсальная отговорка. Чем же вы в таком случае лучше «умывающего руки» Понтия Пилата? Да и то… Он хотя бы пытался что-то сделать.
— Насколько я понимаю, в данном случае «попы» соотносятся с «батюшками» всё равно как «менты» с «милиционерами»? — грустно заметил отец Михаил.
— А что, по-вашему, такое сравнение некорректно?
— Лично я предпочел бы, чтобы «ментов» у нас было меньше или не было вообще. А вот нормальной милиции — больше.
— А нормальная, это какая?
— Если использовать расхожий штамп, это милиция с человеческим лицом, — коротко пояснил священник. — Мне кажется, Иван Демидович, у вас по каким-то причинам сложился превратный образ священника, который действительно нехорош. Но Бог даст — и вы еще встретите не «попа», но «батюшку». Опять же, в ваших словах налицо устойчивая подмена библейского Понтия Пилата с одноименным литературным героем, выведенным Михаилом Булгаковым. Загляните как-нибудь в первоисточник, и вы убедитесь, что подлинный Пилат имеет мало общего со своим художественным тезкой.
— Ну вот, опять начинается! — горько усмехнулся Филиппов. — Если Бог даст, то… В нашем детстве была очень похожая игра. «На кого Бог пошлет» называлась. Знаете про такую? Пацаны собираются в кружок, подбрасывают вверх что-нибудь тяжелое, втягивают головы в плечи и ждут — кому на этот раз по кумполу жахнет. Тоже скажете «воля Божья»?
Отец Михаил, немного поморщившись, покачал головой:
— Что до воли Божьей, поверьте, это вовсе не, как вы изволили выразиться, универсальная отговорка. Возвращаясь к озвученному вами примеру: кто знает, может быть, после такого теракта сотни людей, через горе и печаль, придут к Богу? А что, если таким образом Всевышний хочет призвать нас к себе? Нам не дано знать наперед Божьего замысла. Лишь одно мы знаем точно: ничто в жизни не происходит случайно.
