— Вперед! — толкнул санитара к выходу Евгений. — Открывай все двери! Живо!

— Да как же…

— Открывай!!! — Короткая очередь в пол у его ног убедила санитара повиноваться.

Саня, вооруженный двумя автоматами, прикрывал их, пока они продвигались по лестнице на второй этаж, где находился стационар. Его, в свою очередь, «прикрывали» Федина и плененный в гараже «Таверны» охранник, скованные «браслетами».

— Ну давай, давай!! — кричал Саня, отстреливаясь. — Убейте народную артистку, любимицу публики!.. Сволочи!.. В искусстве ни хрена не понимаете!..

За тяжелой, обитой листовым железом дверью с врезным решетчатым окошком оказалась палата на двенадцать койко-мест. Не обнаружив Грошевской среди небритых, нечесаных, встревоженных выстрелами душевнобольных, Евгений потащил санитара к следующей двери.

— Открывай!

— Да нельзя туда, там «буйные»…

— Открывай, гад! Убью!..

С моря приближался какой-то катер. Нужно было спешить.

Всадив обойму в осветительный щит, Саня вырубил свет во всем корпусе. Кое-где синели лампочки дежурного освещения, подключенного к подстанции. Теперь Евгений перестал быть мишенью, но найти Грошевскую в переполненных палатах стало практически невозможно; приходилось выталкивать всех на балюстраду вдоль фасада «психушки», куда попадал свет далекого прожектора. Сумасшедшие с криками и воплями разбегались по коридорам, лестницам и двору. Дикая толпа принялась душить санитара…

— Что вы делаете?! Зачем?.. Остановитесь же! — прихрамывая, подбежал к Сане пожилой человек в пижаме. — Так нельзя!.. Кого вы ищете? Я знаю тут всех, я старожил! Не стреляйте в меня!

Кричала Федина. Обитатели палаты «буйных» срывали с нее одежду.

— Не собираемся мы ни в кого стрелять, батя! Ищем женщину по фамилии Грошевская.

— Не знаю такой… Но женская палата только одна — крайняя справа!..

В замок женской палаты Евгению пришлось стрелять из «стечкина» — ключи остались у санитара. Женщины — в белье и халатах на голые тела — рванули в коридор, повисли на нем; пришлось отбиваться, стараясь не причинить им вреда. Скатившись вниз по лестнице, он побежал к Сане:

— Нет ее нигде!..

— Тогда смотрите в подвале, — твердо сказал человек в пижаме.

— Там что, тоже держат больных?

— Там держат тех, кому суждено стать «больными». Саня ничего не понял, но разбираться было некогда.

— Пойдем с нами, батя!..

В подвале работало аварийное освещение. Евгений остановился перед приоткрытой дверью, толкнул ее и отскочил в сторону. Никто не стрелял…

На полу в помещении с решеткой на маленьком окне сидел человек, прикованный «браслетами» к толстой фановой трубе. По лицу его стекала кровь, капала на некогда белый халат.

— Кто вы? — присел перед ним Евгений. — Эй!.. Вы слышите меня?

Человек посмотрел на него невидящими глазами и промычал.

— Это врач, — сказал мужчина в пижаме. — Врач «скорой помощи». Его кто-то вызвал для пациентки.

— За…адерж…ите… Он у…увез ее… — едва слышно проговорил врач.

— «Скорая», москвич! — крикнул Саня. — «Волжанка»-фургон с мигалкой!..

Они выбежали во двор, прорвались сквозь толпу сумасшедших к «форду».

С причалившего катера на берег высаживались какие-то люди, но в темноте было не разглядеть, кто они.

Евгений завел двигатель, помчал по Слободской линии в ту сторону, куда уехала «скорая помощь».

— В скалы на Дятлов пошел, больше некуда! — догадался Саня. — Там Хобровская пристань. Сейчас узнают, что Грошевской здесь нет, и пошлют туда катер. Давай за ним по грунтовке, а я попробую морем!.. Притормози!..

Вцепившись глазами в узкую полосу грунтовки, освещенную единственной фарой «форда», уцелевшей в перестрелке, Евгений протаранил ворота и сбросил газ, дав возможность Сане выпрыгнуть на прибрежную гальку.

Забирая круто вверх, дорога серпантином овивала высокую скалу. С того момента, как «скорая» отъехала от корпуса диспансера, прошло минут пятнадцать. За это время Грошевскую успели увезти далеко, но ничего, кроме как продолжать преследование, не оставалось.

Пренебрегая правилами езды по горным дорогам, Евгений держал предельную скорость. Луч уцелевшей правой фары скользил по отвесной стене, к которой он прижимал «форд» почти вплотную; черное пространство слева казалось бездной Тартар. Мотор «форда» рычал натужно, постукивал и пару раз угрожающе чихнул — вероятно, ему еще предстояло находиться в ремонте, — но все же тянул. Восточная сторона скалы оказалась плоской, километра два дорога шла параллельно уровню моря, и этот простой отрезок сэкономил минуту. За крутым поворотом направо начинался спуск — огибая скалу, серпантин вел к морю. Из-за незнакомой дороги и ограниченной видимости пришлось сбросить газ и плотнее прижаться к отвесу.

Метров через триста неожиданный одиночный выстрел разбил ветровое стекло. Евгений резко затормозил. Второй выстрел угодил в фару, и «форд» ослеп. Выскочив через пассажирскую дверь, Евгений оказался в буквальном смысле между небом и землей: сверху на него смотрели звезды, далеко внизу виднелись огоньки поселка. Луна пряталась по ту сторону скалы…

Скрываясь за высоким каменным фундаментом ограды, Саня спустился к пристани. Пятьдесят метров, отделявшие его от катера, освещала луна.

По палубе лениво прохаживался человек. Атуев уже скорее всего дошел до «психушки» и сейчас вернется обратно. Вряд ли он отправится в погоню за «фордом» по суше — дорога одна, морем наперерез получится вдвое быстрее.

Времени на раздумье не осталось. Стараясь не шуметь. Саня опрометью бросился к воде. Чтобы оказаться вне поля зрения охранника, пришлось зайти по пояс, но волны окатывали его с головой. Добравшись до правого борта, он подтянулся на руках. Шум моря позволял передвигаться по палубе относительно свободно.

— Заводи мотор! — ткнув стволом в спину охранника, приказал Саня и снял автомат с его плеча. — Быстро!.. Считаю до трех!..

Боевики были уже на пристани, когда взревел мотор и катер стал отчаливать.

— Эй! Эй, стой! Куда?! — закричали они в один голос.

С палубы стремительно удаляющегося катера ответили длинной автоматной очередью.

Фургон «скорой помощи» занесло на спуске. Задняя часть его зависла над пропастью; на капоте, удерживая равновесие, сидел Евдокимов с пистолетом в руке. Острый выступ скалы приходился на середину днища, уподобив длинную машину весам. Стоило Евдокимову пошевелиться, и она бы рухнула вниз вместе с Грошевской.

— Стреляй, стреляй! Чего ждешь? — смеялся Евдокимов, глядя в черную пустоту.

«Если считать ветровое стекло и фару, да еще два выстрела в меня, то у него осталось четыре патрона, — думал Евгений, глядя на него из-за выступа в скале. — Если он, конечно, стреляет из «Макарова»… А там, как говорил Ваня Кравцов, «черт его маму знает»… И есть ли у него запасная обойма?..»

Он выстрелил вверх. Евдокимов ответил на вспышку вслепую. Евгений перекатился на противоположную сторону тропы. Это приблизило его еще на три метра. Выстрелил еще. Евдокимов послал пулю точно в то место, где он стоял до этого. Евгений вскрикнул.

— Не валяй дурака, Столетник! — снова послышался смех. — А то ведь я сейчас встану.

«Можно затаиться и подождать до рассвета… А что это даст? Встанет он сам или свалится с капота убитым — Грошевской каюк. Чего же он в таком случае ждет? Подмоги?.. А может быть, в салоне и нет никакой Грошевской?.. Почему она не выскочит или хотя бы не подаст голос?..»

Евгений прицелился и выстрелил в боковое стекло.

— Осторожней, ты! Женщину застрелишь!

— Да нет там у тебя никакой женщины!

— А ты подойти посмотри!..

«Пьяный, — догадался Евгений по идиотскому смеху. — Оттого и не справился с управлением… Или укололся… Да, так смеялась Вика… У него осталось два патрона…»

Нужно было приблизиться метров на пять, чтобы успеть удержать «волгу» в равновесии, но с того места, где находился Евдокимов, дорога хорошо просматривалась. По крайней мере, дать ему расстрелять обойму…