Ступин промолчал.

— Будем думать, как твою благоверную вызволять, — сказал Симонов. — Может быть, правда, обменять на этого… бизнесмена?

Тут в кармане куртки Евгения забренчал «Турецкий марш». Симонов сморщился.

— Я же велел перед операцией все мобильники отключить! Дисциплинка!

Евгений лихорадочно полез в карман. Здесь ему мог звонить только один человек.

Это действительно была Наташка.

— Ну, как вы там? Всех победили?

— Уходи немедленно из дома! — заорал Евгений. — Слышишь, немедленно! И спрячься где-нибудь, мы скоро приедем!

— А чего ты расшумелся? — удивилась жена. — Ну, приехали три каких-то дурака, начали приставать, чуть ли не руки вязать. Я и разозлилась…

— Что с ними? — уже спокойнее спросил Евгений, чувствуя, как отступает напряжение.

— А что с ними может быть? — опять удивилась Наташка. — Лежат, связанные, вас дожидаются. Вы там долго еще?

— Нет, скоро будем. Ты молодец! — сказал Евгений и отключился. Тут только он заметил, что все с напряжением прислушивались к его с женой разговору.

— Чего уставились? Все в порядке, потерь нет, противник нейтрализован!

— Ну, ничего поручить нельзя этим раздолбаям! — с отчаянием сказал Ступин. — Любое дело завалят!

— Так что, — спросил Симонов, — не придется его менять?

— Нет, — качнул головой Евгений. — Наташка сама справилась.

— Ну и отлично! — обрадовался Алексей Васильевич. — Будем этого кренделя на родину отправлять. Там его давно ждут.

— Эх, черт, — сказал Ступин. — На хрена я всю эту музыку затеял? Сам бы тебя шлепнул, и все дела!

— Плохо стреляешь, Сережа! — ласково сказал Миронов.

— Вижу, — согласился тот. — Раз твой приятель жив…

— Все, стрелок, собирайся, — сказал ему Симонов. — Поедем, красотка, кататься!

Он был явно доволен проведенной операцией. Все прошло практически идеально. Не считая, конечно, раненного в плечо Хайнца. Но это уже «неизбежные в бою потери». Впрочем, в действительности Хайнца они не потеряли. Тот уже пришел в себя, а за время разговора со Ступиным Борис успел перевязать ему плечо. Скорее всего, помощь врача в дальнейшем не потребуется — пуля прошла удивительно чисто, навылет, оставив после себя только два кровавых отверстия и неизбежный в таких случаях огромный синяк. Теперь мрачный немец сидел в кресле и с ненавистью смотрел на Ступина.

А тот как ни в чем не бывало поднялся и направился к двери. Симонов шагнул следом, поймал его за рукав.

— Ты куда это намылился, голубь?

— Ну, вы же сами сказали, что в Россию меня повезете? Вот и поехали!

— Поехали, — кивнул Симонов. — Жень, прихвати его ноутбук, может пригодиться!

Уже на пороге Ступин спохватился.

— Эй, а алмазы что, здесь оставим? Непорядок!

— Куда ты их заныкал? — спросил Симонов.

— В сейф, куда же еще! Большая партия.

Алексей Васильевич критически оглядел комнату.

— Что-то я здесь сейфа не вижу.

— Он за часами, — признался Сергей. — Только вы не откроете, там секреты есть.

— Открывай ты, — согласился Симонов и посторонился.

Ступин подошел к высоченным, почти под потолок напольным часам, просунул руку между ними и стеной и чем-то щелкнул.

Дальнейшее произошло в течение секунды, максимум двух. С неожиданной легкостью часы повернулись вокруг вертикальной оси, открыв темный провал в стене. В этот провал Ступин мгновенно и канул. А часы тут же благополучно встали на свое место.

Симонов какое-то время ловил ртом воздух, а потом, разразившись жутким матом, ринулся к часам и принялся отдирать их от стенки. В общем, потерял лицо, как говорят китайцы.

Евгений, испытывая одновременно и растерянность от неожиданного трюка Сергея, и странное облегчение от того, что старый товарищ сумел бежать, подошел к окну. Вовремя. Он увидел, как темно-вишневый «ягуар» рванул от тротуара и унесся вдоль по улице.

«Ну, просто какие-то "Двадцать лет спустя", когда сын миледи убегает от мушкетеров», — подумал он.

Несколько минут побившись с неподдающимися часами, Симонов наконец сообразил поискать на их задней стенке кнопку, открывающую тайный ход. Часы вновь повернулись, и в проеме все увидели обычную веревку, спускавшуюся вниз. Вероятно, здесь раньше была вентиляционная шахта. Ступин, здраво рассудив, что запасной выход для человека, занимающегося темными делишками, никогда не будет лишним, приспособил ее для поспешной эвакуации. Причем сделано все просто, без наворотов, можно сказать — по-русски.

— И что теперь? — ни у кого конкретно, а просто так, в пространство, спросил Симонов. Он уже почти успокоился.

— Поехали домой! — предложил Евгений. — Здесь нам делать больше нечего.

— И то верно, — согласился Алексей Васильевич. — Обставил он нас по всем статьям! Вот же сукин кот!

И неожиданно рассмеялся. Евгений удивленно взглянул на него, но от комментариев воздержался. Захватив ноутбук со стола и поддерживая раненого Хайнца, они спустились вниз. На втором этаже никто их так и не заметил. Сонный газ на первом уже рассеялся, и охранники начинали шевелиться. Но окончательно еще в себя не пришли, поэтому холл группа миновала беспрепятственно.

Возвращение домой не было триумфальным. Зато Наташка праздновала полную победу. Все три налетчика лежали, уткнувшись мордами в пол и со связанными за спиной руками. Причем двое были без сознания. А в третьем, к своему удивлению и даже радости, Евгений узнал Ивана Ивановича!

Симонов обнял Наташку, похвалил:

— Ну, ты просто героиня! Рассказывай, что тут случилось!

Евгений же просто чмокнул жену в щеку, шепнув:

— Лупить тебя надо за такие подвиги!

Но Наташка не обиделась. Достала сигаретку, уселась в кресло и приступила к описанию сражения.

— Я ужин собралась готовить, вы ведь голодные должны были вернуться. И тут вламываются эти трое. Один меня за руки схватил, а другие побежали дом обыскивать. Я сделала вид, что испугалась, чуть не плачу, а тот, который меня держит, все уговаривает, дескать, ничего страшного, не обидит. Я и решила его обидеть. Он на секунду руку мою отпустил, чтобы я глаза могла вытереть, а я как дам ему сковородкой по башке! Сковородка хорошая, чугунная. И я его из всех сил шарахнула. Он и обмяк. Оружия вы мне не оставили, пришлось действовать подручными средствами — все той же сковородой. Те двое, когда никого в доме не нашли, совсем осмелели. Я боялась, что они оба на меня бросятся, но обошлось. Огрела первого, кто в кухню заходил, а второй, не разобравшись, в чем дело, следом кинулся. И тоже свое получил. У меня даже плечи заболели от ударов! Потом быстренько притащила из кладовки моток бечевы, я его раньше там видела, и всех повязала, пока в себя не пришли. Но пока только один очухался, самый первый. Ну, стащила их вместе и села караулить, вас дожидаться. Этот, что в себя пришел, все ругался матерно и угрожал, что на кусочки меня разрежет!

Она с неожиданной яростью пнула Ивана Ивановича в бок.

— Зараза такая!

Хотела приложить еще, но Евгений ее удержал.

— Хватит, нам его еще допрашивать!

Сам присел перед лежащими на корточки, заглянул Ивану Ивановичу в лицо, перекошенное от боли.

— Что же вы, милейший, с женщиной воюете? Нехорошо.

— Это не женщина, — прошипел Иван Иванович, — это мегера какая-то!…

— А я вот с ней уже много лет живу, — похвастал Евгений. — И ничего, ни разу сковородкой по голове не получал. Значит, подхода не знаете, манерам не обучены.

Он откровенно издевался над пленником. Маленькая такая компенсация за все прошлые встречи. В рыло бы ему дать… Но, в самом деле, не бить же связанного?

— Вон их пистолеты, на столе лежат! — показала Наташка.

— А что у нас на ужин? — поинтересовался Симонов. — Или ты тут только боевыми действиями занималась?

— Ну вот! — вздохнула Наташка. — Только начнешь воевать, как туг же тебе: «Женщина, знай свое место!» Готов для вас ужин, не умрете от голода! Идите руки мыть.