Камьяр внимательно слушал Роуна, пока тот пересказывал все, что поведал ему брат Аспид о двух целителях. Он нашел уютное местечко у костра и аккуратно расстелил там свое походное одеяло.

– У этих двоих в Оазисе весьма своеобразная репутация – там считают, что они немного с приветом. Но они – люди по-своему выдающиеся. Должен признаться, что, если они и впрямь знают, где находится эта библиотека, я им даже слегка завидую. Я ведь и сам не раз пытался разнюхать, где она и что с ней, но безрезультатно. Ловцы видений ревниво охраняют сведения о своих… тайных базах. Я так понимаю, на денек-другой вы ваше путешествие отложить не можете? А то мне еще надо встретиться с Талией и Доббсом…

– Хотелось бы, да никак не можем – к новолунию нам надо быть в лагере братьев, а мы понятия не имеем, сколько времени нам придется туда добираться.

– И какое же дело, позвольте осведомиться, не может обойтись без вас на горе у братьев?

– Мы рассчитываем встретиться там с контрабандистом. А потом туда прибудет Энде с несколькими апсара. И правитель там еще будет, – с гордостью сказал Лампи. – Может быть. Я никогда правителей живьем в глаза не видел, а тем более с ними не встречался.

– Ну и дела! – В голосе Камьяра слышалось ликование. – Сдается мне, это что-то вроде военного совета. А я приглашен?

– Да, – не задумываясь выпалил Роун. – Конечно! Мы бы все хотели, чтоб ты там был. – С одной стороны, он считал Камьяра своим другом, с другой – нуждался в нем как в политическом союзнике, и эта двойственность заставляла его чувствовать себя немного неловко. – У Дария много врагов, но сейчас в большинстве своем они между собой не ладят. Вот я и подумал, что для начала было бы неплохо некоторых из них объединить.

Камьяр воспринял сообщение Роуна всерьез.

– Такую встречу я не пропущу даже за все богатства мира, – торжественно проговорил он. – Кроме того, Роун, не следует недооценивать важности коммуникаций. Городу удавалось контролировать Дальние Земли, проводя политику «разделяй и властвуй», сея вражду и недоверие, но мне кажется, настало время использовать эту политику против тех, кто ее направляет. – Жестом фокусника он извлек из недр своих одеяний изящную миску и слегка придвинулся к костру. – Не возражаете, если я воспользуюсь вашим гостеприимством? Благодарю вас, – сказал он и наполнил миску похлебкой Лампи. – Честно говоря, слегка удивлен тем, что вы покинули Кальдеру именно в то время, когда туда должна прибыть твоя сестра.

– Виллум нашел Стоув? С ней все в порядке?

– Этого я не знаю, но зато располагаю достоверными сведениями, что она жива.

Роун подскочил к Камьяру и так крепко его обнял, что даже оторвал от земли.

– Спасибо тебе! Ты просто не представляешь себе, как много для меня значат твои слова!

Камьяр, с трудом удерживая наполненную горячей похлебкой миску, пытаясь отстраниться от Роуна, проговорил:

– Зато я теперь вполне отчетливо себе представляю, чего эти слова могут стоить мне.

– Прости, – сказал Роун, выпуская сказителя из своих медвежьих объятий. – Я очень за нее волновался! В горах я ее не чувствовал.

– Если кто-то и может ей помочь, так это Виллум. – Поднеся миску к носу, Камьяр театральным жестом вдохнул вкусный аромат. – Вот это да… А теперь, с вашего позволения… – Устроившись со своей похлебкой поудобнее, сказитель с волчьим аппетитом набросился на еду.

Роун прочистил горло и неловко заерзал.

– Значит… получается, что, если ты оказался здесь, мы можем рассчитывать на поддержку сказителей?

Камьяр резко вскинул голову.

– Да… Но вот в чем вопрос… – взглянув искоса на Роуна, он продолжил: – Всего сказителей двадцать восемь. Только трое из них из Оазиса, остальные – бродяги из Дальних Земель. Некоторые, такие как я, поддерживают с Оазисом тесные связи, доставляя туда контрабандой снадобье для ловцов видений. А для остальных Оазис служит лишь привалом для отдыха. В основном его привлекательность, как вы знаете, определяется библиотекой Орина… Возвращаясь к вопросу о библиотеке, хотел вас спросить вот о чем – вы хотите использовать Отара и Имина, чтобы найти карту?

Роун лишь улыбнулся, отметив про себя настойчивость, с которой сказитель выведывал их планы.

– Да.

– А если, предположим, вы будете оставлять нам какие-нибудь знаки…

Лампи от возбуждения даже подскочил.

– Мы могли бы делать на деревьях такие же зарубки, как ты делал на камне, когда мы блуждали по лабиринту в Оазисе.

– Мудрое предложение… А ты как считаешь, Роун из Негасимого Света?

– Почему бы и нет? Только они должны быть незаметными. И двигаться мы будем быстро.

– К скорости мне не привыкать. Но в этой связи я хотел бы раскрыть вам некоторые секреты нашего ремесла. Вертикальная линия обозначает северное направление, горизонтальная – южное. Восточное указывает диагональ, проходящая справа налево, а западное – слева направо. Если вы направитесь на северо-восток, оставите соответствующие обозначения. Отметок должно быть как можно меньше, их нужно оставлять лишь тогда, когда вы будете менять направление, в противном случае все это теряет смысл.

– А в Оазисе эти символы известны? – осторожно спросил Роун.

– На ловцов видений, Роун, я работаю. Но секреты свои храню при себе и делюсь ими только с теми, кому доверяю. Истории всякие, легенды и мифы – да, надо сказать, я их делаю более привлекательными, чтобы люди их лучше воспринимали. Но даже в этом я с самого начала отклонялся от предначертанного пути, хоть порой это небезопасно.

– Почему? – спросил Роун.

– Ты задаешь слишком много вопросов, – хмыкнул Камьяр. – Ну да ладно, давай лучше я тебе одну историю расскажу, которая приключилась со мной. Как-то лет двадцать назад встретился мне один странный человек, и эта встреча изменила всю мою жизнь. В тот момент я только-только закончил демонстрировать свое актерское ремесло тепло встречавшей меня публике. Ко мне подошел худой мужчина неопределенного возраста. «Стоит рассказывать только такие истории, – сказал он с оттенком осуждения, – которые могут изменить мир». Этой короткой фразой он тут же оборвал поток моей самовлюбленной болтовни, но, к счастью для себя, я вдруг понял, что эта встреча имеет для меня особое значение. У меня возникло такое чувство, что я должен его выслушать, причем очень внимательно. Оказалось, что он сам был величайшим рассказчиком из всех, кого мне доводилось встречать. По крови он принадлежал к племени вазя. Последний раз я видел Хутуми года три назад, если не больше, но голос его звучит у меня в голове, будто я говорил с ним вчера.

Лампи медленно, будто смакуя это слово, сказал:

– Вазя. Я слышал что-то об этих таинственных, чуть ли не сверхъестественных созданиях.

– Ничего сверхъестественного в них нет, по крайней мере в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Просто их нелегко встретить. Но там, где они появляются, действительно подчас случаются чудеса. Вазя – носители одной из самых древних культур человечества. Они – одинокие странники, которые сеют семена, а потом следят за растениями, врачующими нашу разрушенную и опустошенную землю. Говорят, что там, где они оставляют свой след, потом появляются белые сверчки. И они с самого начала путешествовали в Краю Видений без всякого снадобья. В каждом поколении у них есть кто-то один, кто знает все их предания и мифы. В нынешнем поколении такой человек – Хутуми.

На Роуна вдруг будто снизошло озарение, и он все понял.

– Крыса… Хутуми – это крыса! Я видел его в Краю Видений. У него одно лицо превращается во множество других. Он – все и ничто. Хутуми и образы всех его предков заключены в крысе.

– Твоя похлебка, Лампи, поистине великолепна, – сказал Камьяр и снова наполнил миску.

– А где, интересно, можно встретить Хутуми, кроме Края Видений? – спросил Роун.

Камьяр облизал ложку.

– Он имеет обыкновение всегда куда-то ускользать. А в прошлом году, мне говорили, он получил серьезное ранение и теперь не может путешествовать. Только дочь его знает, где можно найти Хутуми. Я с ним связываюсь через нее. Она же мне рассказала много преданий и мифов, и некоторые из них – о вас.