В тот же день возместил Семёнычу сумму, отобранную у него кавказцами. Его аж пробило на слезу.

По моей команде он нашёл помощников, и они собрали всех наркоманов у здания администрации. В основном, мужиков. Слабее они, всё-таки, чем бабы. Не помогла им даже твёрдо обещанная перспектива уехать в загранкомандировку. Не обошлось без слёз и рыданий. Рыдали новоиспечённые жёны. Из гаража лагеря подогнали старенький ПАЗ; загрузили всех, включая рыдающих жён. Смотреть надо было за мужьями! Впрочем все успокоились, получив от меня денежное возмещение, вполне достаточное как на дорогу, так и первые дни. Если, конечно, не потратят деньги на наркоту. Семёныч выписал путевку до Питера и выделил двух сопровождающих в помощь водителю. Обошлось без эксцессов. Сопровождающие довезли группу до питерских вокзалов и вернулись уже за полночь.

Семёныч улыбался.

— Чему радуешься? Слепой наш Буйнович. Не всё продумал. Здесь ведь мёртвая зона?! Связи нет. И я, олух, не спросил. А надо бы позвонить да сообщить ему. Придётся ждать его следующего визита.

— Дал он мне мудреный аппарат для срочных сообщений. Да стар я для таких игрушек как компьютеры и прочая хрень. Эх, старость — не радость, — Семёныч начал кряхтеть, хвататься за поясницу, открывая шкаф и нагибаясь к нижнему ящику.

Так-то он покряхтел и вытащил из шкафа припрятанную игрушку, чем-то напоминавшую iPad. Вот ещё один англицизм! Болезненно воспринимаю новые заимствования в русском языке. Но грешен, и как переводчик то и дело вынужден их использовать. Над экраном, рядом с площадкой синего цвета, был наклеен — по терминологии конторских крыс, именуемых ныне креаклами, — стикер с надписью: «кнопка вызова». Ясно, что для бестолкового дедуси. Да'с, а если глубже копнуть, так мы все — бестолочь. Вчистую проиграли пиндосам и иже с ними. На всех полях. А потому вынуждены заимствовать.

Дедуся, перебив мои тривиальные мысли, заявил:

— Через неделю после нашей первой встречи позвонил ему. Ответила его секретарша. Выложил я жалобу на Мамедовну и её дружков. Так секретарша мне ответила: «Справляйтесь сами». И усё, как говорят хохлы. Всем олигархам простые люди до лампочки.

— Ты о каком-то сейфе Мамедовны говорил?

— Да вон он, рядом с моим. В моём — картотека на всех, кто приехал, книга актов регистрации гражданского состояния, печать да штампы. Книгу мне Буйнович вручил. Сказал, что всё законно, и чтоб оформлял всё по закону. Это дело для меня не хитрое. А что в сейфе Мамедовны, не знаю, но догадываюсь. Что-то там она от дружков прячет.

— У тебя опытный слесарь есть?

— Есть среди наших. Я ж с людьми толкую. И инструменты есть. Только ты сначала с Мамедовной побеседуй. Может, она тебе ключи подарит.

— Ты бы, Семёныч, вещи своими именами называл. Ладно, побеседуем. Доставай свою картотеку. Составим перечень убывших.

Достал он картотеку. За пять минут составили перечень специалистов, которым, по словам Буйновича, должны найти замену.

— Видно, у Буйновича большая ферма за границей. Вместо того, чтобы наше хозяйство поднимать, чёрт знает где деньги вкладывает.

— Это ты точно сказал, Семёныч.

— Что олигархи, что чиновники, одним мазаны, и несёт от этого одного на всю Россию-матушку.

Нажал я на площадку вызова, и на экране возникла красавица. Губа не дура у Буйновича. Представился. Доложил о ликвидации банды наркодилеров, выдворении наркоманов, краже двух контейнеров, совершённой бухгалтершей, а также зачитал перечень специалистов, необходимых для замены убывшим. Секретарша, конечно, втянута в игры Буйновича. Она мне коротко ответила: «Спасибо за сообщение, князь. Примем меры».

— Эвона как! — прокомментировал Семёныч. — В князья тебя произвели.

— Не обращай внимания. Глупую игру ведёт Буйнович, а секретарша ему подыгрывает.

От скуки и безделья начал вести записи в новом дневнике и сбрасывать их на флешку. Из рюкзака вытащил родную, наполовину заполненную текстами переводов. Урча как кот, нашедший в чужом доме блюдце со сметаной, включил ноутбук, сунул в разъём флешку. «Рвём с прошлым» — произнёс я эту золотую фразу — и, удалив с флешки старые тексты, заявил: — «Ну вот, ты теперь девственно чиста и непорочна, что никак нельзя сказать о твоём хозяине».

Во всех грехах нам следует винить только себя. Стал я припоминать не столь уж давние события, да и нащёлкал пару страничек воспоминаний о том, как я провёл лето. Пощёлкав по клавиатуре, сбросил текст на флешку.

Меня опять залихорадило. Нашёл причину: веяло холодком от окна, щели которого не удосужились заклеить бумагой, а я, по привычке, сидел в одной рубашке, будто у себя дома. Натянув свитер, сказал себе: «Ну почему, Окаянный, ты никогда не заботишься о себе?»

Неясное томление, отсутствие привычных развлечений в виртуальном мире побудило меня попробовать выйти в Интернет, хоть и говорено мне было: «Не соваться!» Ишь, как оно? Нашёлся выход! Без пароля! И где же здесь Wi-Fi? Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Достал игрушку, подаренную Семёнычу. В карман положил её, «как говорится, машинально». Светилась и подмигивала мне та игрушка. Ладно, Мутант, сам понимаю и не буду светиться под своими никами и не буду никому из знакомых звонить. Но заплыв совершу и узнаю, что где творится. Скучно без новостей!

Герой Станислава Лема умер, потому что забыл дышать. Не помню ни имени героя, ни названия рассказа: в детстве читал его книжку. Я тоже чуть не умер от остановки сердца, когда увидел Анюту.

— Что же вы, Святослав Олегович? Марфа сказала, что не видела вас в столовой? Или вы святым духом питаетесь?

Она опять принесла термос с чаем и какую-то снедь.

— Бывают такие дни, Анюта, когда забываю о том, что надо есть. Глядя на вас, забываю о том, что надо дышать.

Она густо покраснела и, поставив на стол принесённые пластиковые контейнеры, поправила завиток волос. Анюта и на этот раз пришла в спортивном костюме. Никакого жеманства! Кто же в спортивном лагере носит вечерние платья?! Это я вчера, можно сказать, выпендрился. Сам себя вогнал в краску, вспомнив о фривольном шарфике, что повязал на шею вместо галстука. И чего это на меня нашло?

— Вас с утра до вечера гоняет тренер на стадионе?

— По утрам. Иногда, до обеда, Ильич устраивает нам кросс. А так весь день, кто смотрит сериалы, а кто ищет уголок, где можно почитать. У нас не только видеокассеты, но и библиотечка неплохая. Телевизор постоянно включают на полную громкость, и от него уши вянут уже на пятой минуте.

— Приходите ко мне с завтрашнего дня и читайте. Здесь никто вам не помешает. Отдаю эту гостиную в ваше распоряжение.

— Боюсь помешать вашей работе.

— Если пожелаете застать меня на работе, то заходите к Семёнычу. Там я с ним обычно в шахматы играю.

— Да что вы говорите? Семёныч нам признался, что играет только в карты или домино.

— Буду учить его. В старости полезно что-то новое познавать. Спасу его от деменции.

— У вас грандиозные планы. Вынуждена бежать, обещала помочь подруге.

Я вызвался проводить. Во всём нашем глупом диалоге не слова, а эмоции имели особое значение, и мнится, что мы начали понимать друг друга. Или это только кажется мне? Я проводил и в первый раз поцеловал её. По-рыцарски, лишь запястье её милой ручки.

В самом деле, день провёл как рыцарь. Утром сокрушил врагов, вставших на пути, а ближе к вечеру имел счастье лицезреть принцессу моей грёзы.

Вот только поздний вечер озадачил меня.

Собрался я отогнать дом на колёсах. И не нашёл его. Кто-то угнал машину? Вряд ли. Такой угон сразу бы стал нам известен.

Рядом с опустевшим местом стоял контейнер. Такой же странный, как и прочие, что поодаль. Вроде бы, похож на двадцатифутовый, но повыше.