Фонарик дважды зажгли и выключили. Четвертый человек, который возился с дверцей черного седана, кивнул. Открыл машину, впихнул Мари Сен-Жак на заднее сиденье и захлопнул дверцу. Тот, кого звали Йоханн, направился к бетонным ступенькам, кивнув палачу.

Маленький седан сорвался с места, покривившийся хромированный бампер исчез в полумраке Штепдекштрассе. Борну стало тошно. В машине была женщина, которую он не знал… до одного мгновения три часа назад. И он убил ее.

— Вы не испытываете недостатка в солдатах, — сказал он.

— Если бы нашлась сотня человек, которым я мог бы доверять, я охотно бы им заплатил. Как говорится, твоя репутация тебя опережает.

— А если я вам заплачу? Вы были в банке, вы знаете, у меня есть средства.

— Вероятно, миллионы, но я и франка не трону.

— Почему? Боитесь?

— Безусловно. Богатство нужно соотносить с временем, отведенным на то, чтобы им наслаждаться. У меня и пяти минут не будет. — Он обернулся к подчиненным. — В машину его. Разденьте. Я хочу, чтобы его сфотографировали голым — теперь и когда он нас покинет. При нем большие деньги, пусть держит их в руках. Я сяду за руль. — Он снова взглянул на Борна. — Первый отпечаток получит Карлос. И я не сомневаюсь, что остальные сумеют продать достаточно выгодно. Журналы платят фантастические цены.

— Почему Карлос должен вам верить? Почему кто-то вообще должен верить вам? Вы сами сказали, никто не знает, как я выгляжу.

— У меня есть прикрытие, — сказал швейцарец. — На сегодня этого достаточно. Два банкира цюрихского банка опознают вас как Джейсона Борна. Того самого Джейсона Борна, который выдержал строжайшую проверку швейцарского банка, чтобы получить деньги с номерного счета. Уверяю вас, этого будет достаточно. — Он обернулся к подручному. — Поживее! Мне нужно отправить телеграммы. Собрать долги.

Сильная рука обхватила Борна, сжав горло тисками. Дуло пистолета ткнулось в спину; боль пронзила грудь, когда его поволокли к машине. Человек, державший его, был профессионалом, даже не будь Джейсон ранен, он не вырвался бы из его мертвой хватки. Но убийца в очках не был удовлетворен сноровкой своего подручного.

— Перебей ему пальцы, — скомандовал он.

Тиски на шее сжались, почти задушив Борна, рукоятка пистолета стала молотить по кисти — кистям. Джейсон инстинктивно прикрыл левой ладонью правую, пытаясь ее защитить. Когда из левой руки хлынула кровь, Борн сжал пальцы так, чтобы она залила и правую. Он замычал, хватка ослабла, он закричал:

— Мои руки! Вы перебили мне руки!

— Gut![31]

Но руки не были перебиты, левая действительно вышла из строя, но не правая. Он пошевелил в темноте пальцами: цела.

Машина мчалась вниз по Штепдекштрассе, потом свернула в переулок, ведущий в южную часть города. Джейсон обмяк на сиденье, хватая ртом воздух. Бандит стал рвать с него рубашку, дергать ремень. Еще немного, и у него отберут паспорт, документы, деньги, то, без чего невозможно выбраться из Цюриха. Теперь или никогда.

Он закричал:

— Нога! Чертова нога! — Он нырнул вниз, правой рукой шаря в темноте под штаниной. Вот она. Рукоятка пистолета.

— Нет! — заорал швейцарец за рулем. — Смотри за ним! — Он знал. Это было интуитивное знание.

Но было уже поздно. Борн держал пистолет внизу, бандит толкнул его. Борн упал, направив дуло револьвера прямо в грудь врага.

Он выстрелил дважды, бандита отбросило назад. Джейсон выстрелил еще раз, теперь наверняка, в сердце; тот рухнул на сиденье.

— Бросайте оружие! — закричал Борн, развернувшись и приставив пистолет к виску водителя. — Бросайте на пол.

Прерывисто дыша, убийца уронил пистолет на пол.

— Давайте все обсудим, — сказал он, стискивая руль. — Мы профессионалы, давайте все обсудим.

Машина неслась вперед, набирая скорость. Водитель жал на акселератор.

— Не гоните!

— Каков ваш ответ?

Машина прибавила скорость. Впереди замаячили фары, они выезжали со Штепдекштрассе на более оживленные улицы.

— Вы хотите выбраться из Цюриха, я могу вам помочь. Без меня вам это не удастся. Один поворот руля, и мы врежемся в тротуар. Мне нечего терять, герр Борн. Там, дальше, полицейские на каждом шагу. Не думаю, что вы жаждете встретиться с полицией.

— Обсудим, — солгал Джейсон. Главное — опередить соперника, опередить на долю секунды. Двое убийц в замкнутом пространстве, которое само по себе — ловушка. Ни одному из убийц нельзя доверять, оба знали это. Один воспользуется долей секунды, которую упустит другой. Профессионалы.

— Тормозите, — сказал Борн.

— Положите свой пистолет на сиденье рядом с моим.

Борн бросил пистолет. Он ударился о револьвер убийцы, лязг металла послужил доказательством.

Швейцарец убрал ногу с акселератора и перенес на тормоз. Медленно надавил, затем стал попеременно нажимать и отпускать, так, что огромный автомобиль задергался. Потом он начнет задерживать ногу дольше, Борн понимал его. Продуманная тактика, верный расчет — фактор жизни и смерти.

Стрелка спидометра метнулась влево: 30… 18… 9 километров в час. Они почти остановились, теперь все решит доля секунды: верный расчет — решающий фактор, на чаше весов — жизнь.

Борн схватил швейцарца за шею, стиснул горло и дернул вверх. Затем просунул вперед искалеченную левую руку и измазал кровью очки врага. Отпустил горло, протянул правую руку к сиденью. Схватил револьвер, оттолкнув руку убийцы; тот закричал, лишившись обзора, утратив оружие; Джейсон ударил его в грудь, прижал к дверце и, упираясь локтем левой руки в горло, окровавленными пальцами сжал руль. Взглянул сквозь стекло и свернул направо к груде мусора на тротуаре.

Автомобиль пропахал мусорный навал — сонное насекомое, вползающее в кучу отбросов, — по виду не скажешь, что внутри происходит сражение. Человек под ним рванулся, перекатился по сиденью. Джейсон нашаривал пальцем спусковой крючок. Нашел. Согнул руку и выстрелил.

Его несостоявшийся палач рухнул на сиденье с багровым пятном на лбу.

К машине сбегались люди, приняв произошедшее за опасную неосторожность. Джейсон отпихнул тело и перебрался за руль. Дал задний ход: седан неуклюже выбрался из свалки на улицу. Опустил стекло и крикнул спешащим на помощь:

— Извините! Все хорошо! Просто слегка перебрали!

Группа озабоченных граждан быстро рассосалась, некоторые укоризненно качали головами, другие поспешили к своим попутчикам. Борн глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь во всем теле. Нажал на газ; машина тронулась с места. Он попытался вообразить улицы Цюриха, но память отказала.

Он примерно представлял, где находится — находился, — и, что важнее, довольно четко соотносил набережную Гизан с рекой Лиммат. Быстро. Набережная Гизан!

Мари Сен-Жак убьют на набережной Гизан, чтобы бросить тело в реку. Есть только одно возможное место: устье реки Лиммат у Цюрихского озера, западный берег. Где-нибудь там, на пустой автостоянке или в безлюдном саду у воды, коренастый коротышка и выполнит приказ своего мертвого босса. Быть может, выстрел уже прогремел, нож уже вонзился в тело жертвы. Так или иначе, Джейсон должен был убедиться. Кем бы он ни был, он не мог просто развернуться и уехать.

Профессионал в нем, однако, требовал свернуть в темный переулок. В машине было два трупа, обуза и риск, на который он не мог решиться. Драгоценные секунды, которые уйдут на то, чтобы от них избавиться, уберегут от серьезной опасности: уличный регулировщик заглянет в машину и увидит в ней смерть.

Тридцать две секунды, по его прикидке: меньше минуты потребовалось ему, чтобы вытащить своих несостоявшихся палачей из машины. Он оглянулся на них, подходя к дверце. Непотребно свалены возле грязной стены. В темноте.

Борн сел за руль и выехал на улицу. Быстро. Набережная Гизан!

Борн остановился на перекрестке — горел красный свет. Огни! В нескольких кварталах, на востоке, виднелись огни, изгибающиеся плавной дугой в черном ночном небе. Мост! Лиммат! Зажегся зеленый свет, и Борн повернул налево.