На западе же Пустошь граничила с величественным эльфийским Серебряным Лесом, который также был закрыт для посетителей и просто праздношатающихся субъектов из иных рас. Короче, на этой земле никогда не было известно, с какой стороны придет вооруженный отряд, но люди все равно здесь жили, и как жили! Небольшие обособленные хутора, затерянные среди бескрайних степей и невысоких холмов втихую приторговывали с представителями всех рас. Их жители содержали постоялые дворы для путников, предоставляли перевалочные базы торговцам и контрабандистам, торговали информацией. И богатели не по дням, а по часам. А единственная открытая граница - на востоке, где целились в небо каменные башни приграничных городов-фортов королевства Аллирии - служила просто таки подарком для темных личностей всех мастей, оттенков и расцветок. Большего количества шпионов, ворья и просто подозрительных типов, чем на границах Пустошей и Аллирии, не встретить было ни в одном другом месте континента. Даже, пожалуй, пиратская "вольная область" Силура на юге материка, недалеко от исконных владений оборотней, могла похвастать куда меньшим количеством прожженных бандитских рож, чем с виду тихие городки у границы. А ведь в задумке это были военные форты...
Короче говоря, большего подарка, чем Химерья Пустошь, для таких, как молодой убийца, и придумать нельзя было. Легче легкого было затеряться среди воров, контрабандистов и шлюх, где лишние вопросы без надобности не задавали, или же платили за информацию полновесными монетами. На просторах Пустоши можно было все: и скрыться от властей, и сбыть краденное или же сбагрить горяченькую информацию, чтоб дошла, кому надо, или раздобыть самые редкие и самые запретные товары на всем Каланое...
А еще тут варили самый отвратительный кофе на континенте, с тоской подумал убийца, глядя в кружку с отвратительной грязно-серой бурдой. Он бы даже не догадался, что это такое, если бы разносчица не подсказала. Очень хотелось посмотреть в глаза тому, кто догадался подавать кофе в кружках. Спать хотелось неимоверно, потому он и пытался залить в себя хоть немного бодрящей гадости, но это оказалось выше его сил. Третий день парень сидел в трактире на одном из богатых хуторов Пустошей, пытаясь отдохнуть и ожидая весточки от начальства. Снежные бури севера еще не долетали в эту часть Великой Степи, так что можно было вполне неплохо проводить время, вот только его донимали две вещи: кошмары и кофе. Подстегнутое бессонницей, в душе все сильнее поднималось глухое невнятное раздражение. И оно только росло с каждым днем. Его не способны оказались заглушить ни приятные посиделки с местным сбродом, ни жаркие объятия продажных красавиц, ни контрабандное эльфийское вино.
Решительно отодвинув кружку с варевом, убийца покинул общий зал и пошел наверх, в свой номер. Комнатенка была отнюдь не дворцовыми апартаментами, но вполне себе сносной и довольно просторный, вмещая большую кровать с претензией на балдахин, шкаф с мутным зеркалом на дверце, сундук у окна, стол и даже несколько кресел у небольшого камина. Учитывая, что находилась вся эта роскошь в откровенно бандитском притоне, где по логике вещей можно было рассчитывать разве что на ночлежку-клоповник, то комната была и вовсе восхитительна. Когда он впервые проезжал через Пустоши, то был приятно удивлен тем, как живут местные молодчики. На широкую ногу, не оглядываясь и не скрываясь ни от кого. А от кого прятаться? С Пустошей выдачи не было, об этом знал весь континент и благоразумно молчал себе в тряпочку.
Дотащив свою бренную тушку до зеркала, убийца уставился в чуть мутноватую глубину. Выглядел он, по собственному мнению, так, что краше в гроб кладут. От милого юноши, что двумя неделями ранее изображал из себя подстилку для престарелой человеческой дворянки, не осталось решительным счетом ничего. От природы смуглая кожа приобрела землистый оттенок, зеленые глаза поблекли и глубоко запали, нос заострился, а у бледных губ, которые уже не казались по-детски мягкими, залегла горькая складка. Трехдневная щетина придавала его лицу еще более запущенный вид. Учитывая наличие остреньких эльфийских ушек, выглядел полукровка при этом и вовсе затрапезно.
Дополняла непрезентабельный видок тонкая багровая ниточка шрама на скуле. Убийца изначально не придал большого значения царапинке, оставленной кольцом-артефактом, и, как показала практика, напрасно. Чем дальше, тем больше ему казалось, что нынешнее состояние связано как раз с этим незначительным, на первый взгляд, эпизодом.
Дело в том, что в последнее время он не мог спать. Вернее, боялся. До зубовного скрежета, до истерики и чуть ли не до мокрых простыней. Стоило только ненадолго закрыть глаза, как парень проваливаюсь в горячечный бред, полный кошмаров. Ему все время казалось. Что кто-то гонит его, будто добычу, а он может лишь бежать, неспособный драться. С каждым разом преследователь подбирался все ближе, иногда полуэльфу даже казалось, что он ощущает чужое дыхание в своих волосах. И его не покидала уверенность, что когда неведомый некто настигнет свою жертву, то примется рвать в клочья, погружая вершковые клыки в беззащитное тело. Убийце казалось, то он медленно, но верно сходит с ума. Парень просыпался среди ночи от собственного крика, от которого болезненно саднило горло. С трудом разжимая сведенные судорогой пальцы, полукровка с каждым разом все отчетливее понимал, что дальше будет только хуже. Что однажды тварь, таящаяся в глубинах кошмаров, сомкнет клыки на его горле, и тогда он умрет, окончательно и бесповоротно. Но прежде, чем позволить себе такую роскошь, как смерть, нужно было еще довести до конца задание командующего.
Завалившись на кровать в сапогах, парень мученически вздохнул и постарался расслабиться. Организм требовал хотя бы минутку отдыха, в противном случае грозясь отключиться в самый неподходящий момент. Стоило смежить веки, как мутный водоворот усталости стал затягивать его в глубину горячечного сна. Вокруг клубились странные жемчужно-серые вихри, выстреливая неопрятными щупальцами, в глубине которых угадывались изломанные, уродливые фигуры. И снова его настигало ощущение враждебного присутствия, несущего боль и смерть. Серые туманные клубы окрасились густо-багровыми, как те проклятые камни, что убийца вынес из дома человеческой женщины. "Если выживу, - поклялся он сам себе, - в руки рубинов не возьму! Да и других камней, пожалуй, тоже".
Тварь-из-тумана сегодня подобралась особенно близко. В пляске кровавых вихрей мелькнул разрыв темноты. Полуэльф не стал дожидаться, пока тьма обретет форму, и кинулся бежать. В густом тумане казалось, что он стоит на месте. Все так же вились, конвульсивно подергиваясь, щупальца марева, все так же рвал натянутые струнами нервы взгляд в спину. Только вот в этом сне что-то было не так. Парень не сразу понял это, полностью отдаваясь безумному бегу, лишь край сознания зацепился за несоответствие. Откуда-то справа стал доноситься странный звук. Он был тихим и неразборчивым, но он был хоть чем-то живым в мире, полном тумана. И молодой полукровка бросился туда...
Ведро ледяной воды, вылитое на голову, разбудило лучше всякого кошмара. Парень с громким воплем, достойным весеннего кота, подскочил над кроватью вершка на три, не меньше, приземлился на мокрую кучу тряпья, еще пять минут назад бывшую мягкой постелью, и только тогда соизволил продрать глаза. С выражением вежливого любопытства на породистом лице, на него взирал самолично глава внешней эльфийской разведки господин Мэй?танор эа Ранис, непосредственный начальник парня. Небрежная человеческая одежда и пустое ведро придавали эльфу весьма шкодливый вид, хотя убийца оценить всю прелесть ситуации не мог. Скатившись со злорадно хлюпнувшей кровати, он попытался изобразить поклон, но ноги запутались в прикроватном коврике, и юноша, некуртуазно матернувшись, распластался по полу. Грохот его костей наверняка слышал весь трактир.
Стоило отдать должное командующему, он даже не улыбнулся. С непроницаемым выражением лица он отставил ведро и уселся в кресло у камина, уже оттуда спокойно заметив:
