– Добрый день! – сказал, входя в наш офис, мужик, причем произнес приветствие с таким выражением лица, что я сразу понял: про «добрый день» – это просто такая устойчивая затвержденная форма приветствия, а на самом деле все очень скверно и вообще хоть в петлю лезь.

Мужик не позволил мне усомниться в моих провидческих способностях, тут же добавив мрачно:

– Хотя если этот день добрый, то я не понимаю, как же тогда называют полный капут.

– Что с Магометычем? – обмер я.

– Магометыча нет!

– В смысле?! – ужаснулся я страшной догадке.

– Исчез. Пропал. Его ни для кого нет. Прячется, в общем.

– То есть он жив?!

– Да разве это жизнь! – озлобился мужик. – Хуже тюрьмы! Света белого не видит! Дрожит как осиновый лист!

– Где он?

– Где надо!

– То есть не скажете?

– Нет!

– А зачем тогда пришли?

Мой вопрос явно поставил его в тупик. Он наморщил лоб и надолго задумался.

– Так ведь это, – сказал он после паузы. – Он по телику вас увидел. И говорит, что вот, мол, это он, то есть вы, ну, кто к нему приходил, в общем. Интересовались для телевидения, в смысле. И надо теперь помочь. Вы, в смысле, должны. Он надеется.

– Магометыч?

– Ага.

– Я готов, – сказал я. – Хоть сейчас. Только мне нужно знать, где он.

– У родственников моих, в Капотне, – сказал мужик неохотно.

– Прячете его там, что ли?

– Ага. От бандитского беспредела, в общем.

– Помогаете, значит. А ведь вы с ним были… того… в контрах, – осторожно напомнил я. – Еще совсем недавно.

– Подозрения у меня были, – сжал кулаки мой собеседник. – Что на мафию он работает. Не без того, да. Ну, думаю, сука Магометыч, пошел ты по кривой бандитской дорожке! А теперь вижу – нет! Наш человек Магометыч!

– А с чего же это вы так кардинально свои представления поменяли? – не понял я.

– Ну как же! В опасности он! Мафия идет по следу! А если мафия против него, так он тогда получается против мафии!

– Логично, – признал я. – А мафии, значит, объявляется война до полного капута.

– Ага. Чтоб нечисть прочь с земли и чтоб одни только честные люди вокруг.

Вот это жизненная цель! Вот это размах! Я его даже зауважал.

– Помогу, чем могу, – скромно пообещал я. – Ну что, поехали к Магометычу?

Война с мафией – дело трудное и нервное. Я это понял сразу, едва увидел Магометыча.

Он сильно похудел и даже уменьшился в росте, как мне показалось. И взгляд испуганный. Меня он обнял порывисто и крепко, обрадовавшись так, будто я был первым человеком, которого он увидел после двухнедельного блуждания по лесу, когда уже и надежда на спасение испарилась.

– Вот! – сказал он с чувством. – Это вы!

– Я, – подтвердил я.

– Как здорово!

– Конечно, – не стал перечить я.

– Я знал, что вы поможете! – прослезился Магометыч и прижался к моей груди. Как маленький ребенок. Эк его расколбасило! Натерпелся страху, бедолага.

– Конечно, поможем, – сказал я с ласковостью врача-психотерапевта в голосе. – Вы только скажите – чем.

– Спрячьте меня! – попросил Магометыч с таким жаром, что стало ясно: речь идет как минимум о жизни и смерти.

Такая постановка вопроса несколько меня озадачила. До надежно спрятанного Магометыча мы с его соседом добирались долго и трудно, и мне и в голову прийти не могло, что можно найти место еще более укромное.

– Я не хочу в Москве, – сказал Магометыч. – Я хочу где-нибудь далеко. Чтобы лес кругом и никаких людей!

Мне при этих словах почему-то сразу вспомнился пансионат, где жила Просто Мария со своими сорванцами.

– В Тульскую область хотите?

– Хочу! – ответил Магометыч так счастливо-возбужденно, будто я предлагал ему помощь в рамках программы защиты свидетелей с пожизненным проживанием в Швейцарии или в любой другой стране мира по его выбору.

– Будет вам Тульская область, – пообещал я. – Но сначала хотя бы в двух словах расскажите, что такое с вами стряслось.

Как оказалось, Магометыч добросовестно выполнил просьбу Миши Каратаева: он отправился в офис пирамиды и сказал, что у него есть очень важная информация, раскрыть которую он может только лично Сабадаеву. Неладное Магометыч почувствовал сразу, едва только он назвал эту самую фамилию – Сабадаев. На него посмотрели туго…

– Как это – «туго»? – не понял я.

– Вот так! – ответил Магометыч и выпучил глаза, отчего его лицо приобрело довольно пугающее выражение. – И вижу я, – тут Магометыч закручинился, вспомнив перипетии того несчастливого для него дня, – что решают они: прямо тут меня кончить или сначала куда-нибудь подальше за город отвезти.

– Угрожали вам? – спросил я сочувственно.

– Не-е-е, – покачал головой Магометыч. – Смотрел, и только – и все.

Это как же надо было так смотреть, чтобы человек до смерти испугался.

– А потом пришел этот Сабадаев, – судорожно вздохнул мой собеседник.

– Сабадаев! Это он так представился?

Пребывавший в крайне расстроенных чувствах Магометыч все-таки понял, о чем это я.

– Ну, документы я у него не спрашивал, конечно, – признался он. – Он пришел. Чего, говорит, надо. Я не стал спрашивать, он Сабадаев или кто…

Да уж конечно. Там Магометычу явно не до расспросов было.

– Ну я и говорю, что так, мол, и так, есть такая очень важная информация, у меня на улице машина стоит, а в машине документы…

– А у вас разве машина есть? – не сразу прозрел я особенности хитроумного плана, воплощенного Магометычем в жизнь.

– Не-а. Это я так, для спасения. А он говорит: ну, неси. Поостерегся выходить, значит. А я вышел и – бежать!

Ах, вот оно что! Насмерть перепуганный Магометыч хотел любой ценой вырваться из страшного офиса и уже даже не помышлял о выполнении разведывательной миссии, возложенной на него Мишей Каратаевым. Под надуманным предлогом он вышел на улицу и дал деру. До Капотни вот добежал.

– Может, вам показалось? – попробовал я его успокоить.

– Что? – уточнил он.

– Что вас убить хотели.

– Такое не кажется, Женя, – сказал Магометыч печально. – Когда смерть близко ходит – ее видно, она ведь не прячется.

Отвезти Магометыча в Тульскую область я попросил Демина.

– Женька! У нас же съемка! – всполошился Илья. – Старик и девушка! Теплоход! Там же куча работы!

– Справимся, – пообещал я.

Но Илья не сдавался.

– Женька! Давай отснимем этот сюжет, а потом я отвезу Магометыча!

– Потом тебе, может быть, уже и некого будет везти, – просветил я Демина. – Магометыча либо найдут и убьют, либо не найдут, а он сам от страха помрет. Тебе Магометыча разве не жалко?

– Нет, – честно признался Демин. – Сам, дурак, влез во все это, а нам теперь сплошная головная боль. Всех не нажалеешься, Женька. От них подальше надо держаться, от всех этих камнерезов и артистов. Я против того, чтобы мы с ними дело имели. От них одни только неприятности. Я на что угодно готов пойти, только чтобы про них забыть раз и навсегда. Ты тот случай на Каширке помнишь? Когда Муханов в офис на разведку пошел и с разведки вернулся сильно удивленный и немножко не в себе?

– Помню, – сказал я. – Там уже откуда-то про его визит знали и паспортные данные его записывали, даже не заглядывая в мухановский паспорт. Странная была история.

– Это я сделал, Женька. Пришел накануне в тот офис и предупредил, что подставной товарищ к ним придет, и все данные я им оставил. Они меня за идиота сначала приняли, я же им ничего объяснять не стал, а назавтра – опаньки! – Муханов к ним и заявился.

Я был напряжен.

– Зачем ты это сделал?

– Затем! – зло сказал Илья. – Чтобы отбить охоту у Миши Каратаева и шпионских этих артистов там куролесить и нас во все эти шашни втягивать!

– Бедный Муханов, – пробормотал я, вспомнив, какого страху натерпелся бедолага в тот раз.

– Всех не нажалеешься, – повторил Демин свою мысль.