Беглец разогнался до восьмидесяти километров в час, занял правую полосу и спокойно двигался в направлении государственной границы. Справа проплывал огромный торговый центр «Город». По обе стороны шоссе дорогу разворотили ремонтники. Поток становился плотнее и вскоре они встали в пробке.

— Что будем делать, Милый?

— Ехать за ним, пока он не попросится в туалет, у него не кончится бензин или не проснется голод. Мы подъедем к нему и я его попробую скрутить.

— У нас у самих скоро кончится бензин. Эта громила — бочка с дыркой. Ты думаешь он не заметил большой черный внедорожник терпеливо едущий сзади? Как только мы свернем на заправку, он оторвется. Может даже бросить машину.

— Ты права. Нужно держаться от него дальше. Смотри внимательно, мы не должны его упустить. Думаю, он не заметил хвост. Если бы заметил начал бы ускоряться или замедляться, проверяя, а он едет ровно. Бензина у нас, наверное, хватит еще на сто километров. Будем надеяться у него меньше.

— Ты стал какой-то другой.

— Какой?

— Мне трудно объяснить. Жесткий какой-то. Любимый, я не хочу, что бы ты менялся. Останься таким, как раньше.

— Я тот же. Просто мне надоела уже эта история и ее придется закончить. Если он не остановится в ближайшие двадцать минут, я не знаю. Извини, Любимая, я должен придумать какой-то ход. Мы не можем его упустить, от этого зависит наша безопасность.

Внезапно на перекрестке со светофором и навесным пешеходным переходом пробка кончилась. По неровной, кое-как заплатанной дороге они продолжали преследование.

«Я не узнаю его, — Леночка вспомнила свой последний киношный сон, и посмотрела искоса на крепко сжатые, тонкие, как нитка губы любимого человека. — Как в том дурацком сне. Может быть, мне это кажется? Но как узнать? Только жизнь покажет. Как не хочется оказаться правой. Неужели опять? Нет, это я как обычно сама себя накручиваю. Поселится в голове такой вирус и начинается. Все. Прочь глупые страхи. Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо! Главное себя убедить в этом и мысли материализуются».

После восьмидесятого километра FM радио «Такси» стало хрипеть и прерываться. Петр Иванович вставил диск баллад «Gans'n'Roses» и сделал потише. Леночка не переносила тяжелую иностранную музыку.

Часы показывали 14–20, то есть уже два часа прошло с того момента, как они покинули пределы Москвы. Неторопливая Almera монотонно ехала, снижая скорость до шестидесяти в населенных пунктах и, разгоняясь до восмидесяти-девяноста вне их. Казалось, за рулем сидит робот-автопилот, не делающий ошибок. Супруги, уставившись в смазанный расстоянием силуэт машины с досками на крыше, молчали, каждый погрузился в свои мысли. Внешне можно было подумать, будто они слушают музыку. Отдельные реплики, касающиеся пейзажа за окном, иногда разряжали гнетущую атмосферу. Топливо неумолимо иссякало, а идей не было.

«Перегнать Толика и на посту ГАИ, — прикидывал Петр Иванович, проезжая как раз пост на сто двадцать седьмом километре от МКАД. — Попросить инспекторов остановить его и проверить. Нельзя. Как потом останешься в тени? Придется давать объяснения, а если полиция что-то найдет, то и протоколы подписывать. Не вариант. Приказать ему остановиться, поморгав фарами или прижав к обочине, вряд ли получится. Во-первых, он просто не остановится, а устраивать погоню, это опять привлечь к себе внимание властей, во-вторых, он может быть вооружен. Тяжелая партия, — размышлял Петр Иванович, сравнивая ситуацию с шахматами. — Сложный соперник. Всегда тяжело играть, когда оппонент не атакует и не рискует. Что же делать? Можно в какой-нибудь деревне толкнуть его в зад. Не остановится. Или забежать вперед и проголосовать? Он нас узнает. Можно попробовать кого-то случайного попросить. Даже если он остановится, в деревне, где люди, с ним сделать ничего нельзя. Котенок здорово связывает мне руки, — он взглянул на жену».

— Что, Любимый? — перехватила она его взгляд.

— Смотрю, какая ты красивая.

— Ты еще меня любишь?

— И очень сильно!

«Мне бы твои проблемы, — опять задумался он. — Нужно заправляться, а клиент спокойно прет по прямой. Потеряем его — жизни спокойной больше не будет никогда».

— Пора заправляться, — напомнила Леночка. — Догоним его быстро потом. А там посмотрим. Мне в туалет нужно.

«Действительно, — обрадовался Петр Иванович. — Если он нас не видит, то мы его сразу и догоним. А если не догоним, то вернемся и найдем. И мне в туалет хочется».

— Будем Лукойл искать?

— Естественно.

Очереди на заправке и в туалете не было. Вся процедура заняла не больше десяти минут. С чувством облегчения они продолжили погоню на скорости сто двадцать, и минут через десять-пятнадцать они должны были настигнуть беглеца.

— Любимая, смотри по сторонам, — попросил Петр Иванович. — Я смотрю вперед, а ты в стороны. Он может куда-то съехать по мелкой или большой нужде, например. Ничто человеческое негодяям не чуждо. Сейчас мы тебя догоним Толик, ты за все нам ответишь. Так, Котенок?

Дорога была хорошо размечена и имела по две полосы в каждую сторону. Пронесся мимо указатель «Мальцево».

— Стой! — выкрикнула Леночка. — По-моему только что мы проехали какую-то серебристую машину справа.

— Где ты ее видела? — Петр Иванович плавно затормозил.

— Вправо грунтовая дорога уходила. Там между деревьями в поле. Как здесь, только еще дорога.

Они стали сдавать задним ходом с включенными аварийками. Петр Иванович гладя назад через правое плечо неумело старался держаться одним колесом на обочине. Это был сто сорок четвертый километр минского шоссе.

— Я понял. Странно, конечно, ехал себе, ни о чем не беспокоился и тут решил одновременно с нами отдохнуть. Странно…

— Да, я не уверена, что это он! Ты сам просил смотреть я и смотрела, — разозлилась Лена и с ненавистью посмотрела на мужа. — Если это будет не он, то я виновата, что ли, окажусь?

— Не шуми, никто не будет виноват, — не среагировал на выпад он. — Следи лучше, далеко еще?

— Подъезжаем. Вот, смотри сам, я не знаю.

В этом месте к шоссе примыкали справа и слева две дороги. Та, что уходила вправо имела асфальтированный участок метров двадцать пять переходящий в светло-коричневое покрытие из гравия и глины. Между двумя невысокими деревьями, метрах в семидесяти стоял Nissan Almera. По обе стороны от него простиралось поле. Вокруг было солнечно и безветренно.

— Похоже на него. Я проеду чуть назад, ты выйди подожди меня тут, около дороги. Тебе нечего там делать. Давай, быстро. Котенок, пожалуйста, некогда спорить.

Лена вышла из машины и, сев на корточки, закурила. Волны воздуха от поносящихся мимо машин пытались ее опрокинуть и теребили волосы.

С выключенными фарами, большой черный внедорожник медленно съехал с шоссе. Петр Иванович остановился в десяти метрах он Nissan. Машина было очень похожа, номера московские, и, даже багажник присутствовал на крыше. Доски лежали рядом, сброшенные кое-как. Это был Толик. Понять, есть кто-то за рулем или нет было невозможно. Заднее стекло чернело сильной тонировкой. Петр Иванович сидел неподвижно и раздумывая всматривался в деревья, окружавшие Almera. Он вспомнил, как в Белоруссии его застал врасплох боевик с узкими глазами. Больше так рисковать он не хотел. Вдруг двигатель Nissan запустился. Толик был внутри! Он собирался уезжать. Вперед? Назад ему путь был отрезан, значит только вперед. Нельзя его отпускать, сколько можно гоняться?

Петр Иванович пристегнул ремень безопасности, перенес ногу с педали тормоза на педаль газа и до упора утопил ее в пол. Chevrolet тронулся, долю секунды подумал и с пробуксовкой, как камень, выпущенный из пращи, прыгнул вперед. Перед глазами Петра Ивановича вспыхнули стоп-сигналы с огромной скоростью набегавшие на него. Потом тяжелый удар. Звук сминаемого металла и звон разлетевшегося стекла, гулко, как в барабане наполнил салон автомобиля, ремень больно ударил в грудь. «Подушки безопасности не сработали, — отметил он. — И хорошо». Подобно грейдеру, огромный джип тащил впереди себя маленькую машинку. Петр Иванович затормозил и, помедлив минуту, как будто не веря в дело рук своих, перевел селектор в положение «Р». Almera проползла на метр вперед и остановилась. Ее багажник приоткрылся и замер, показав небольшую щель. Петр Иванович вышел из машины и огляделся вокруг. Легковые и грузовые автомобили по-прежнему с шумом проносились по шоссе в обоих направлениях без задержки, Лена медленно с вытаращенными глазами и, как показалось ему, с обескровленным лицом тихо шла к месту аварии.