Сервиз хранился в шкафу под замком, как ему и было положено, если Перл говорила правду. Диане он показался подлинным — с золотыми ободками и веселым цветочным узором, столь характерным для королевского прусского и других стилей европейского фарфора девятнадцатого века. Она пригляделась. Цветы на фарфоре оказались, конечно же, розами.

Отперев для нее шкаф, Перл присоединилась к Энди, который разглядывал кресло-качалку. Диана внимательно рассмотрела все предметы сервиза. Они хорошо сохранились, если не считать пары мелких сколов по краям, а красные штампы на донцах подтверждали их происхождение. Однако назначенная Перл цена была непомерно высока.

— Этот фарфор точно из дома мисс Массер, — шепнула Мэри-Джо на ухо Диане. — Если с одеялами я еще могла ошибиться, то с сервизом ошибки быть не может. Старуха всегда стояла у меня над душой, стоило мне взяться его мыть.

— Но ведь вещи продавались с аукциона, не так ли?

— Продавались, и я там была. Сервиза в списке не значилось.

— Догадываюсь, о чем ты думаешь, но только нам никогда не удастся доказать это, — пробормотала Диана. — Мне бы очень хотелось приобрести сервиз для Эмили. Она в него просто влюбится.

— Возможно, но только я начинаю закипать при мысли, что придется платить Перл за вещи, которые она…

— Тихо! Не говори об этом вслух. Она подаст на тебя в суд, а меня и Энди привлекут как свидетелей. Надеюсь, мне удастся сторговаться с ней.

— Тогда прекрати разглядывать сервиз с таким восхищением.

— Ты права, это негодная тактика. — Она поставила сахарницу на место и закрыла шкаф. Мэри-Джо вернулась к корзине с кружевами, и оттуда продолжали по временам доноситься ее возмущенные возгласы. Диана занялась просмотром старых книг.

Она любила бывать у букинистов, но здесь не нашлось ничего, что могло бы заинтересовать ее. Бессистемный набор сентиментальных романов в бумажных обложках, забытых бестселлеров и устаревших учебников. Попытки Перл разобрать книги тематически выглядели попросту смехотворно.

Перейдя к фолиантам в твердых переплетах, Диана наткнулась на знакомое имя. Не без труда она вытащила эту книгу, зажатую на плотно забитой полке, которую покрывал толстенный слой пыли.

Да, это была одна из упомянутых Луисом книг, написанных «подругой-писательницей» мисс Массер. Открыв ее, Диана обнаружила, что и ожидала: имя мисс Массер, выведенное выцветшими чернилами, и дату — 17 июля 1919 года. На полке были другие издания того же автора.

Эти наглядные образцы бренности мирской славы тоже вполне могли быть приобретены с аукциона. Едва ли вор польстился бы на них. Даже Перл оценила их по достоинству: два доллара за книгу.

Они принадлежали, однако, бывшей владелице дома, а этого могло оказаться достаточно, чтобы заинтересовать Эмили. К тому же Диана нисколько не была бы удивлена, если бы узнала, что Эмили нравится читать книжки с названиями вроде «Дочери горных туманов». Мисс Maccep собрала почти полное собрание сочинений. Диана более или менее произвольно отобрала с полдюжины томов. Если Эмили захочет купить остальные, они, без сомнения, все еще будут здесь.

Энди изучил фотоальбомы и теперь отчаянно торговался с Перл при активной поддержке Мэри-Джо.

— Я снижу цену, если вы возьмете кресло в придачу, — сказала Перл. — Оно тоже из того дома. Я его купила… Я купила его у кузины Матильды незадолго до ее смерти.

— Ладно, уговорила, — сказал Энди без энтузиазма.

Любой торговец объяснил бы ему, что он совершил ошибку. Уезжая, они увозили с собой не только фотографии и кресло, но еще и два одеяла, книги плюс шоколадный сервиз. Когда Диана расплачивалась за него, Мэри-Джо скрежетала зубами, хотя цена была значительно ниже первоначально установленной Перл.

— Хорошо, что мы поехали на моем микроавтобусе, а не взяли твою машину, — сказал Энди, когда покупки загружались в кузов. — Осталось много места. Может, заедем еще в пару антикварных лавок?

— И все хозяева такие мошенники, как Перл? — поинтересовалась Мэри-Джо. — Заметили, она сначала говорила, что купила кресло на аукционе, а потом изменила легенду? Она его вовсе не купила, а просто украла.

— Воровством можно назвать и другую покупку, — заметил Энди. — Этой вещи сто пятьдесят лет. Мисс Maccep наверняка не знала, сколько она по-настоящему стоит.

— В последний год она даже имени своего не помнила, — сказала Мэри-Джо. — Я вся киплю от негодования, когда думаю о мерзких пиявках вроде Перл, присосавшихся к беспомощной старушке. Мы можем запросить список всего, что пошло с торгов. Копии должны были остаться.

— У ее адвоката они есть наверняка, — сказала Диана. — Но только мы все равно ничего не докажем, Мэри-Джо. Перл всегда сможет заявить, что купила вещи частным образом. И даже если она заплатила гроши, нет закона, по которому карали бы за выгодные сделки.

— И чтобы уж полностью ответить на твой вопрос, — подхватил Энди, — нет, не все торговцы антиквариатом мошенники. Разумеется, как во всяком бизнесе, им приходится пускаться на разные хитрости, но в перспективе дороже всего хорошая репутация. Она позволяет иметь постоянную клиентуру и назначать высокие цены.

Он притормозил у выезда со стоянки.

— Куда теперь? Примерно в десяти милях от главного шоссе есть универмаг с антиквариатом. Или сначала перекусим?

Мэри-Джо помотала головой.

— Все это забавно, но я не могу терять больше времени. Довезите меня до школы, а потом делайте, что вам будет угодно.

Они понаблюдали, как она прошла по дорожке к зданию школьной библиотеки: с высоко поднятой головой, слегка сутулясь.

— Знаешь, — сказал Энди, — а она была бы ничего, если бы добавить чуточку косметики и переодеть в приличное платье.

Эта ремарка тем более разозлила Диану, что она сама думала примерно то же самое.

— Что ты понимаешь, вздорный мужлан-шовинист… — начала она, но сообразила, что Энди пытается поймать ее на крючок.

Энди хихикнул.

— Что будем делать теперь? — спросил он.

— Она сказала, ей нужно четыре часа, так? Это долго. Быть может, нам лучше вернуться на это время домой?

— И сидеть дожидаться телефонного звонка?

— Можем сами еще раз позвонить Бэллоузу.

— Здесь есть телефоны-автоматы, и, представь, в этой деревне некоторые из них даже работают.

Энди включил передачу и тронулся от тротуара.

— Что еще мы будем делать?

— Есть, — коротко ответил Энди. — Надеюсь, Мэри-Джо сообразит перехватить бутерброд в кафетерии, но я бы предпочел более элегантный интерьер, что ты скажешь об огромной пицце, к примеру?

— Мне все равно.

— А потом, — продолжал Энди, — мы навестим твоего влюбленного библиотекаря.

Диана оглядела его. Он постирал не только носки, но и, как можно было заметить, не поленился даже включить утюг. На нем были брюки со стрелкой, рубашка сияла на солнце белизной, а на носу сидели очки, которые не могли быть старыми, потому что все их части не соединялись веревочками и проволочками. Белозубая улыбка казалась ослепительной на загорелом лице, на руле лежали мускулистые руки. Нет, подумала Диана, я не могу нанести Луису такой удар. Бедняге Луису…

— Я даже не знаю, работает ли он сегодня, — сказала она. — Он бы позвонил, если бы обнаружил что-нибудь примечательное.

— Скорее всего, он ни черта не обнаружит, — сказал Энди. — Старуха была слишком сильно не в себе, чтобы обращать внимание на подозрительные обстоятельства, даже если таковые имелись. А дневника она не вела, так ведь?

— По крайней мере, никто о нем не упоминал.

— Тогда зачем ты соблазняла этого недотепу-библиотекаря? Меня неоднократно называли неисправимым оптимистом, но даже я не ожидал бы, что найдется дневник с записью: «Сегодня приезжал этот грубый человек, бывший муж Мэри-Джо, и угрожал убить моего садовника».

— Я не знаю, где еще можно вести поиски, — защищалась Диана. — И ты тоже, между прочим.

— А вот здесь ты не права. Как раз у меня полно плодотворных идей. — Энди медленно въехал на стоянку. — Я пока не уверен только в одном: с анчоусами или с оливками?