Она не знала, его ли утешение помогло ей, или что-то другое, но она стряхнула с себя жуткое видение — кости, торчащие из полуистлевшей плоти. Она повернулась и вытерла слезы.

— Я уже успокоилась. Извини.

— Извинить за что? Я, как и всякий мужчина, ценю в людях самообладание, но ты перегибаешь палку. Ты можешь позволить себе небольшую истерику, зачем же сдерживаться? Сколько в тебе это накапливалось: месяцев семь или восемь?

— Меньше, — ответила Диана. Она снова откинулась на подушки дивана, чувствуя полнейшую опустошенность. — По-настоящему я начала тревожиться четыре месяца назад.

— Ты заявила куда следует об его исчезновении?

— Да, в полицию Нью-Йорка.

— И что же?

— Меня четыре раза таскали на опознание трупов. Брэда среди них не было.

— Боже, — пробормотал Энди, — то-то ты повеселилась.

— Хотя в двух случаях некоторое сходство имелось.

— И если моя догадка верна, это не могло не распалить твоего воображения? Отсюда и загадочное видение.

— Это был Брэд. Это было самое худшее из того, что я опасалась увидеть. Мы с тобой разглядели разное, и Ларри, наверное, тоже, но если он действительно убил Брэда, то…

— …его видение было не менее страшным, чем твое, но по другим причинам. Однако, рассуждая таким образом, ты ходишь по замкнутому кругу. Он увидел нечто, потому что имел на то причину.

— Согласна, — Диана выдавила из себя подобие улыбки, — но почему я должна воспринимать это как утешение?

— Потому что это не был мстительный дух твоего брата. Тебе лишь пригрезилось то самое страшное, что могло с ним случиться.

— Звучит как сюжет из глуповатой мелодрамы, — нахмурилась Диана. — В реальной жизни так не бывает.

— Бывает всякое. Почитай литературу о коллективных галлюцинациях и массовых психозах. Сотням людей одновременно может померещиться видение Богоматери или профиль Элвиса Пресли на дверях холодильников.

— Не вижу здесь ничего общего.

— Это смотря на какие авторитеты ты будешь опираться. Я далек от того, чтобы придерживаться догм в вопросах, которые непосильны и для лучших умов человечества, — Энди шумно вздохнул и потер лоб. — Есть ли необходимость говорить тебе, какова альтернатива? Это идея охоты за привидениями, которую ты с гневом отвергала совсем недавно. Или все-таки предпочтем остановиться на версии коллективной галлюцинации? Так удобнее, рекомендую. И мне было бы проще, если бы несколько часов назад мне не случилось видеть то же, что и тебе.

Поначалу Диана не поняла, что он имеет в виду, а потом напряглась и изумленно уставилась на него.

— Так ты видел?..

— Да. Нам надо еще поговорить, но не сейчас, — он заторопился, услышав голоса Уолта и Мэри-Джо, которые нарочито громко извещали их о своем приближении, — потом, когда будет возможность остаться наедине.

Стоило однажды разбудить в Мэри-Джо покровительственные инстинкты, и он уже не знал удержу. В чай она положила столько сахара, что пить его оказалось практически невозможно. Когда Диана поперхнулась, Мэри-Джо наставительно сказала:

— Выпей залпом. Сахар — лучшее средство от нервных потрясений. Потом я уложу тебя в постель.

Диана не стала спорить. Лучше продолжать изображать робкую овечку, чем объяснять подлинную причину своего страха…

Мэри-Джо, должно быть, подмешала ей в чай снотворное, потому что Диана проснулась на следующий день только после обеда и все еще зевала, встретившись с Энди для разговора, намеченного накануне.

— Как романтично, — заметила она. — Розовый сад при закатном солнце. Ты не мог найти более подходящего места?

— До заката еще далеко, а розы не цветут, и все заросло сорняками, некоторые из которых обладают весьма неприятными свойствами. Если ты действительно намереваешься присесть прямо на траву, завтра можешь обнаружить воспаление на кое-каких частях тела. Возьми вот складной стульчик. Специально для тебя принес.

Диана послушно села и, еще раз зевнув до боли в ушах, сообщила:

— Мэри-Джо меня чем-то вчера отравила. Сама я никогда не принимаю снотворное, после него не проснешься целый день и голова тяжелая.

— Это заметно, — сыронизировал Энди, наклонился и начал ковырять валявшейся рядом тяпкой среди травы. — Хотя тебе нужен был полноценный, спокойный сон.

— Я здесь всегда хорошо сплю.

— Имеется в виду без сновидений, — уточнил Энди.

— Мне и не снится ничего дурного, только…

— Что?

— В том сне не было никакой связи с этим домом. — Она не желала вдаваться в детали своих отношений с отцом и потому быстро закончила фразу: — Так, какие-то люди танцевали и смеялись под красивую музыку среди роз.

— Что за люди?

— Не помню, — ответила Диана раздраженно. — Не пытайся анализировать мои сны, Энди. Они не имеют никакого отношения к…

— Откуда ты знаешь? — Энди уселся на траву и как жезлом взмахнул тяпкой. — Музыка, розы, танцы. Нет ли здесь некой системы? По крайней мере, музыка нам может кое-что подсказать. Я, кстати, определил, что это была за мелодия.

— В самом деле?

— Угу. Это Боккерини. Менуэт из его струнного квинтета. Менуэт, — сказал он с интонацией учителя, — это, да будет тебе известно, такой танец. Так, музыка, танец, а как же розы?

— Два или три раза мне почудился во сне аромат роз. Однако обман обоняния…

— К дьяволу! — прервал ее Энди. — Неужели я должен все это вытягивать из тебя точно клещами? Перестань сопротивляться. Мы вдвоем пытаемся выстроить подходящую случаю теорию, а не готовим лекцию для Общества оккультных наук. Всему можно найти логическое объяснение, но нам это не удастся, если мы не обсудим все до последней детали.

Он щурился от падавших на лицо солнечных лучей, в уголках губ словно бы собиралась улыбка. Красивым его не назовешь: нос слишком широк, рот слишком велик, уши определенно чуть оттопырены. Ничего схожего с Брэдом, который, если заставлял себя бриться и иногда заходить в парикмахерскую, был по-настоящему хорош собой. И все же в этот момент Энди чем-то неуловимым напомнил ей брата.

— Да, запах роз присутствовал каждый раз, когда я слышала музыку, — сказала она. — И вчера вечером тоже, стоило мне открыть дверь из кухни в сад. Хотя там сейчас ничто не цветет.

— Ага! Я тоже его почувствовал, — Энди подхватил с торжеством. — А мне даже почудилось, что на клумбах распустились анютины глазки и лилии. Я еще напугал тебя тогда. Я обошел вокруг дома и приближался к крыльцу. Ты открыла дверь, и в этом свете я заметил что-то или, вернее, кого-то… Ничего отчетливого, какой-то темный полусилуэт на фоне темноты. Потом ты завопила…

— Я не вопила, неправда!

— Хорошо, ты вскрикнула. Но почему? Меня ты еще видеть не могла.

— Я… Я тоже видела силуэт.

— Вот! Это не просто совпадение. Музыку тоже слышали мы оба. Было еще что-нибудь из ряда вон выходящее?

В Диане вдруг зашевелились сомнения, правильно ли она себя ведет. Странный блеск в глазах Энди вызвал у нее смутные подозрения. Но раз уж она приняла решение, колебаться не следовало. Начав говорить, она добросовестно поведала ему обо всем, даже о весьма сомнительных случаях.

Энди, надо отдать ему должное, умел слушать. Его подвижные черты складывались в выражения, которым были подвластны любые оттенки эмоций. Когда она окончила свой рассказ, он просто взорвался:

— Невероятно! Поразительно! Ведь эти вспышки дежа вю идеально вписываются в общую картину! Нет, это даже чересчур!

— Не надо, Энди!

— Почему? Я только хотел…

— Мэри-Джо была права, ты — неисправимый романтик. Ты на ходу пытаешься сочинить из всего этого волшебную сказку. Видение прошлого вечера не было сказочно прекрасным, а в убийстве не может быть ничего романтического.

Ей хотелось сказать ему еще много, но она захлебнулась в резких словах. Энди не пытался защищаться или возражать. Он выслушал ее и заговорил сам:

— Я не предлагаю тебе никаких готовых решений, Диана, я все еще их ищу. Разве ты не хочешь помочь? Мне кажется, я начинаю видеть целостную картину. Не стоит списывать все на мое богатое воображение. Как юрист, ты должна рассмотреть любые доводы.