— Что теперь?

— Откуда я знаю… Вот спросишь же, Профессор! Сам не видишь, что ли? Им по барабану.

— Ты стрелять собирался, — напомнил я, тыкнув в Вовин автомат. — Или патроны зажал?

— Собирался, — вздохнул Вова. — А толку? Их всех перестрелять придётся тогда. Представь, сколько лишней работы будет — пока их не оттащим подальше, к захоронке не подойдём.

— Ладно, маньячина, выручу, — я достал с заднего сиденья «моссберг» и патронташ. — Не зря ружжо взял, щас я их картечью угощу.

Вова понятливо осклабился. Нам этих долбанных стервятников убивать не с руки, это он прав. А вот согнать их нужно. Вопрос: как? Сыграем на их инстинкте самосохранения. Чем больше раненых, тем больше паника — многочисленные теракты в Старом Свете эту нехитрую истину доказали наглядно. Поставив «ленд» левым боком к туше, я прямо через открытое окно навёл марку коллиматорного прицела в центр кучи–малы и один за другим высадил все пять зарядов. Результат превзошёл самые смелые ожидания — стервятники бросились врассыпную, оглашая окрестности негодующими криками. Как минимум троим досталось изрядно — они даже не смогли взмыть в воздух, колченого отскочили в сторону, подволакивая крылья. Удовлетворённо наблюдая за переполохом в курятнике, я зарядил верный помповик и устроил его между передними сиденьями. Затем запустил двигатель и подал джип почти вплотную к рогачу.

— Вова, прикрывай! — бросил я напарнику, вылезая из салона.

Достал из багажника широкую буксирную стропу, накинул петлю на остатки конечности убиенного травоядного. Вторую петлю зацепил за крюк на бампере. Порядок.

Старичок — «дефендер» отволок рогача метров на пятьдесят в сторону, даже не заметив нагрузки. К концу пути туша не выдержала надругательства и останки развалились на несколько частей, но нам было всё равно. Обрезав стропу у петли, я вернул остаток в багажник. Резать, конечно, жалко, но провоняла она изрядно.

На возню с падальщиками и падалью ушло минут пятнадцать, плюс дорога. Пепита наверное уже до пятого чекпойнта добралась, нас не обнаружила и злобно ругается последними словами. А что поделать, она очень эмоциональная. Боюсь представить, что она нам скажет по возвращении. Хорошо, что ей не до рации сейчас — за рулём квада не очень‑то поболтаешь. Раз молчит, значит всё в порядке, с дистанции не сошла.

Успокоившиеся «птеродактили» вновь облепили тушу, как только мы отъехали метров на двадцать. Вот сволочи. Я показал в окно неприличный жест, но возвращаться и наводить порядок мы не стали — дела ждут. Итак времени кучу потеряли.

По освободившемуся проходу удалось подъехать вплотную к загадочному объекту. Как мы и предполагали, это оказался средних размеров полноприводный фургончик, накрытый масксетью. Сеть старосветского производства, поэтому и выделялась на фоне местной растительности. Хотя издалека это в глаза не бросалось, и, не зная точного места, обнаружить захоронку было очень проблематично. Кабина грузовика оказалась заперта, что нас не очень огорчило — чего мы там не видели? В качестве фургона же выступала тентованная платформа, что затруднить доступ к грузу не могло никак. Мы даже брезент резать не стали, просто распустили узел на шнуровке заднего борта и заглянули внутрь. Фургон до самого верха оказался забит стандартными пятидесятикиллограммовыми мешками.

- Ben‑zo‑ic acid… — по слогам прочитал Вова надпись на ближайшем мешке. — Че эт за херня?!

Что‑то знакомое, никак не вспомню, где я это название встречал.

— Профессор, и это клад?! — не унимался Вова. — Че хоть с этой фигнёй делают? Она ценная? За что нам морду набить хотели и тачку отобрать?!

— Вова, не мельтеши, — отмахнулся я.

Где же я это сочетание встречал… Точно! Вот это мы влипли.

— Олег, ты чего? — напрягся Вова. — Ты чего бледный какой?!

— Вова, мы попали… — я отошёл от фургона и уселся на порожек «ленда». — Я вспомнил, что это за химия. Бензойная кислота. Это реагент, который используют при синтезе кокаина.

— Твою мать!.. — потрясённо вымолвил напарник, занимая второй порожек. — И что нам теперь делать?

Хороший вопрос. В свете полученных сведений все элементы паззла сложились в целостную картину. Кто‑то в Старом Свете закупил партию бензойной кислоты, загрузил в фургон, посадил двоих охранников из мелких бандитов и протолкнул это всё через ворота одной из Баз. Сама по себе бензойная кислота не представляет никакой опасности, перевозка её не запрещена, вот и пропустил Орден. А может это кто‑то из орденцев и организовал — выписал для нужд своей организации, провёл за «ленточку», а уже здесь груз «украли». Новичков встретил местный проводник, они перегнали фургон в саванну, спрятали и отправились в Порто–Франко, устанавливать связь с получателями. По пути по собственной дурости отдали концы. Давешние латиносы, скорее всего, представители покупателя или посредника. Ждали контакта с перегонщиками, не дождались, увидели их машину и пошли разбираться. А дальше вы знаете. В общем, положение хреновое. Похоже, что мы кинули чуть ли не всех производителей кокса в Новой Земле. Здесь химическое производство развито слабо, нефть перерабатывают в России, да порох производят. Вот и приходится доставать реагенты в старом мире.

— Я думаю, надо во всём признаться Пепите. Пусть выведет нас на кубинцев. Будем проситься под крышу. Другого выхода не вижу, — подвёл я итог своим размышлениям.

— И что же, конец свободе? — вздохнул Вова.

— Эт точно, — поддержал я напарника. — Но лучше быть под крышей у кубинцев, чем лежать на глубине двух метров под землёй.

Обратную дорогу просидели в молчании, про себя переваривая случившееся. Вова так задумался, что мы едва не заблудились, но, в конце концов, выбрались на знакомую грунтовку. Тащились почти четыре часа, побив все рекорды медлительности. Даже телевизионщики на чекпойнтах уже зачехлили аппаратуру, пропустив квад последнего участника как минимум за полчаса до нашего появления. На полпути между седьмой точкой и стадионом попытались вызвать по рации Пепиту. Та не отозвалась, что нас немного расстроило, но Вова догадался позвонить ей на мобильник, благо в зону действия порто–франковского ретранслятора мы уже вошли. Мобильник Инес игнорировать не стала, но ответила столь эмоционально и преимущественно нецензурно, что Вова покрылся красными пятнами от смущения. А его смутить надо постараться.

— Короче, она в ресторане у Саркиса. Обмывает второе место, — проинформировал меня напарник, ткнув кнопку отмены вызова. — И настроение у неё припаршивейшее. Она, по ходу, нас винит, что первое место не взяла.

Приплыли… Когда Инес в плохом настроении, к ней лучше не подходить даже на пушечный выстрел. А если по её мнению вы являетесь причиной хандры, то лучше сразу утопиться. Или уйти из жизни любым доступным способом. Каким бы жестоким этот способ не оказался, поверьте, эта барышня поступит с вами стократ хуже. А мы её об одолжении просить собрались…

— Вов, может до завтра подождём? — сделал я робкую попытку отсрочить неизбежное.

— Не выйдет, — вздохнул напарник. — До завтра можем не дотянуть. Надо вопрос уже сегодня решить.

В общем‑то, он прав. Ночь длинная, латиносы запросто могут устроить нам кузькину мать, и доказывай потом, что не верблюд. Надо идти виниться, повинную голову меч не сечёт. Ага, не сечёт. Но по башке словить чем‑нибудь тяжёлым вполне реально. Эх, Инес, и за что же я в тебя такой влюблённый?

Стадион к нашему приезду тоже был абсолютно пуст — дневная программа закончена, и даже самые увлечённые фанаты переместились в близлежащие бары, где и обсуждали наиболее зрелищные моменты заезда. Не забывая, само собой, приложиться к кружке с пивом. Мысль о хмельном напитке породила целую волну ассоциаций и я чуть не захлебнулся слюной — почитай, целый день голодные, пара бутербродов не в счёт. Проскочили стадион, потом также оперативно пересекли город и выехали к Саркисову мотелю. Вру, одну остановку сделали — на въезде патрульные тормознули и заставили запломбировать длинноствольное оружие. Но это уже настолько естественный процесс, что как остановка и не воспринимается.