— Как? — удивленно спросила Мышка. — Вы ждете второе?

Автандил тоже сильно удивился и даже не нашелся что ответить.

— Жду, — с запинкой, как бы неуверенно, произнес он. — А вы думали, я чего жду?

— Не знаю, — честно ответила Мышь. — Вам виднее.

— Так что все-таки со вторым? — спросил Автандил. — Вы собираетесь его подавать или как?

— Так еще же не время, — невозмутимо отозвалась Мышь.

— То есть? — осведомился Автандил.

— Ну, вы же первое уже съели. На обед. А второе будет на ужин.

Тут Автандил высказался в том смысле, что он этого так не оставит и будет жаловаться Меральде. И пожаловался. И Меральда заявила Мышке, чтобы та не своевольничала, иначе она, Меральда, лишит Мышку премиальных.

История с обедом сильно разозлила Меральду. Раздражение ее было так велико, что она даже подумывала, не уволить ли ей Мышку, но решила повременить, присмотреться. Присматриваться ей пришлось недолго. Буквально до следующего утра. На следующее утро сломался холодильник.

О холодильнике надо сказать отдельно. Этот холодильник стоил двадцать восемь тысяч долларов и был покрыт тонким слоем чистой платины. Внутри у него свободно мог бы разместиться небольшой племенной совхоз со всеми своими фермами и угодьями. Кроме того, холодильник умел самостоятельно смешивать молочные коктейли и забрасывать кубики льда в стаканы с виски. Утром холодильник протяжно вздохнул, сказал «Опаньки!» и остановил мотор. Мышка заметалась. Она была дома одна и не представляла, что делать с эдаким чудищем. Мышка потрогала холодильник пальцем, но он не завелся. Мышка погладила холодильник ладошкой и прошептала: «Ну, миленький, давай! Давай!» — но он не внял ее мольбам. Мышка ударила по холодильнику кулачком и отчаянно прокричала: «Давай, заводись, чертова посудина! А то как дам больно!» — но холодильник проигнорировал угрозы. Тогда Мышь твердым шагом подошла к журнальному столику, взяла газету бесплатных объявлений, набрала первый же телефон и вызвала мастера. Мастер прибыл через полчаса.

— Ну, где наш больной? — игриво спросил он Мышь и потрепал ее по тощему задику с бантом от фартука.

— Здесь, здесь, в кухню проходите, вот здесь он, наш красавец, наше солнышко, наша радость, — бормотала Мышь, мелко тряся бантом.

— Да, действительно красавец, — сказал мастер и ткнул в холодильник пальцем.

— Вот только плохо себя чувствуем, а так мы умнички такие. Такие мы умнички! — продолжала бормотать Мышь, но мастер ее уже не слушал.

— Все ясно! — сказал мастер. — С вас шестьсот рублей.

Мышка понеслась в свою каморку, где у нее были припрятаны деньги, выданные Меральдой на хозяйство. И вынесла оттуда шестьсот рублей. И передала мастеру с рук на руки. И не взяла ни расписки, ни квитанции. Она вообще ничего не взяла. Она даже не знала, как этого мастера зовут. Мастер деньги взял, аккуратно свернул, сунул в карман и сделал Мышке ручкой.

— До свидания! — вежливо сказал мастер и двинулся к выходу.

— А как же? — крикнула ему вслед Мышь. — Как же наш красавец? Наша умничка?

— Умничку надо лечить, — ответил мастер, открывая входную дверь.

— А вы разве не будете?

— Не буду.

— А за что же шестьсот рублей? — в полном отчаянии верещала Мышь.

— За диагностику. Я — мастер-диагност, — отозвался мастер и вышел вон.

— А... — вякнула Мышка, но за мастером уже закрылась дверь.

На самом деле Мышка хотела спросить мастера о том, что же такого он успел продиагностировать, ткнув в холодильник одним пальцем? Насколько серьезно заболевание? Как называется? Сколько времени придется лечить? Потребуется ли оперативное вмешательство? Но ничего этого Мышка не узнала. Она осталась стоять на пороге с открытым ртом и смутным ощущением, что ее надули.

Вечером Меральда вернулась домой. Мышка сделала отчет о том, как прошел день, поведала о несчастье, случившемся с холодильником, и рассказала историю с мастером-диагностом.

— Вы только не волнуйтесь, Меральда Леонардовна, диагностика показала, что ничего страшного, — утешала Мышка Меральду, умалчивая, впрочем, о методах и способах диагностики.

— Что? — прохрипела Меральда и рванула с шеи бриллиантовое ожерелье. Чтобы не задушило. — Что? Шестьсот рублей? А расписка? А квитанция? Да ты... Да ты меня по миру пустишь! Пригрела на груди!

Запахло жареным. Мышка метнулась было в сторону, вильнув своим бантом, но Меральда поставила ей подножку. Мышка бухнулась на пол черного мрамора, смахнув с буфета коллекционную фарфоровую вазу XVII века.

— Еще две тысячи долларов, — удовлетворенно заметила Меральда. — Вот что, милочка, изложите-ка в письменной форме эту вашу, с позволения сказать, легенду.

И Мышка изложила.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА НОМЕР ВОСЕМЬ,

в которой Мышка пытается найти себе оправдание

Уважаемая, дорогая, горячо любимая Меральда Леонардовна!

Пишет вам ваша домработница Мышка. Поелику челом бьет. Зело вами обогрета и накормлена, опора вы наша и надежа! Не откажите и впредь! (Тут Мышка задумалась, в чем, собственно, не отказать. И придумала). В милости (подписала она). А мы уж в долгу не останемся. Молиться будем денно и нощно о здравии вашем и мужа вашего Автандила ибн (тут Мышка опять задумалась, так как не знала, что писать после этого самого «ибн». Решила плюнуть и оставить как есть). Засим перехожу к сути дела.

Шестьсот ваших российских рублей я отдала мастеру-диагносту по его личной просьбе, в которой не могла ему отказать, так как он очень просил. А когда он ушел, я решила проверить, зачем они ему нужны, на благое ли дело, и позвонила в его фирму, где имела приватный разговор с девушкой-коммутатором. Привожу его дословно.

— Что это было? — спросила я девушку.

— Да, действительно, странно, — сказала девушка. — А вы починить не просили?

— Просила, — сказала я.

— Да, действительно, странно, — сказала девушка. — А он отказался?

— Отказался, — сказала я.

— Да, действительно, странно, — сказала девушка. — А вы не сопротивлялись? Ну, может быть, скандалили, деньги не хотели давать?

— Нет, — сказала я. — Не сопротивлялась.

— Да, — задумчиво сказала девушка. — Если бы я, к примеру, пришла к чужому мужчине домой и он дал мне шестьсот рублей, я бы тоже взяла. А вы?

— И я, — сказала я.

— А с другой стороны, — сказала девушка, — ну, хотя бы триста. Это еще туда-сюда.

На этой возвышенной ноте закончился мой приватный содержательный разговор с девушкой-коммутатором.

Остаюсь навеки вашей преданной слугой и обещаю впредь разменивать деньги на мелкие купюры сразу после их получения в личное пользование.

Ваша Мыша.

— Ах, в личное пользование, значит, — ехидно ухмыльнулась Меральда, которая после всех этих «поелику челом бьет» несколько смягчилась, но по мере продвижения сквозь диалог Мышки с девушкой-коммутатором становилась все более и более мрачной. — Кто тебе деньги в личное пользование давал! Тебе их на хозяйство давали! А ты на что их спустила, падла! — Тут с Меральды окончательно сползла вся ее позолота и обнажилась чудовищная харя. — Гони деньги! — орала она, наступая на бедную Мышь.

— У меня нету, — пролепетала Мышь.

— Ах, нету! Врешь ты все! — И Меральда, оттолкнув Мышь могучим плечом, помчалась в ее каморку.

В каморке она схватила Мышкину сумку, вывалила содержимое на пол, цапнула кошелек и залезла в него алчными пальцами. Так она надеялась компенсировать свои шестьсот рублей. Нахмурив брови и открыв от напряжения рот, Меральда сосредоточенно копалась в Мышкином кошельке. Копалась-копалась и выкопала два рубля сорок восемь копеек. Внимательно посмотрев на два рубля сорок восемь копеек, Меральда зажала их в кулаке, потрясла и быстро засунула в лифчик. Чтобы, значит, никто не нашел. Потом кавалерийским шагом подошла к Мышке и громко сказала: