Крайне важно уже на первом этапе реформирования села разрушить монополию в сфере переработки сельхозпродукции. Это можно сделать за счет создания малых цехов и перерабатывающих заводов в непосредственном ведении производителя, а также противодействуя посредническим закупкам аграрной продукции у производителя по бросовым ценам, приводящим к убыткам и разорению села. На время полевых работ будут установлены специальные цены на горюче-смазочные материалы и обеспечен жесткий контроль на всех нефтеперерабатывающих заводах страны при отпуске топлива для сельскохозяйственных работ.

Если кто-то посчитает такую меру новой власти «анти-рыночной», пусть обращается в Страсбургский суд. В любом случае мы сделаем все, чтобы вернуть жизнь на заброшенные пашни и не дать земле пустовать, даже если ею владеют слабые или нерадивые хозяева.

Оправдывая свои действия по заключению Хасавюртовского мира с чеченскими боевиками, Александр Лебедь назвал Чеченскую войну «заказной и коммерческой». С действиями генерала на Кавказе можно спорить, но с этим его утверждением трудно не согласиться.

Мятеж на Кавказе вынянчили в Кремле. Конечно, можно долго вспоминать историю воинственного чеченского народа, исследуя страницы полувековой Кавказской войны. То тут, то там, копаясь в архивах по истории кавказских народов, я натыкался на суровые эпитеты, которыми русские государственные деятели и полководцы награждали абреков.

Вот типичная для того времени «лесть», обращенная героем Кавказской войны генералом Алексеем Петровичем Ермоловым чеченскому народу: «Ниже по течению Терека живут чеченцы, самые злейшие из разбойников, нападающие на линию. Общество их весьма малолюдно, но чрезвычайно умножилось в последние несколько лет, ибо принимались дружественно все злодеи всех прочих народов, оставляющие землю свою по каким-либо преступлениям. Здесь находили они сообщников, тотчас готовых или отмщевать за них, или участвовать в разбоях, а они служили им верными проводниками в землях, им самим не знакомых. Чечню можно справедливо назвать гнездом всех разбойников».

Политика «кнута» (Ермолов) и «пряника» (князь Барятинский, пленивший вождя горцев имама Шамиля), в конечном счете, привела к победе русской армии на Кавказе и замирению народов Чечни, Ингушетии и Дагестана с царской Россией. Непокорные племена Северного Кавказа, тем не менее, служили Престолу и даже были отмечены благодарностью Императорского Двора.

В Первую мировую войну в знаменитом Брусиловском прорыве 1916 года особым героизмом отличились Чеченский и Ингушский полки Дикой дивизии, которые сумели нанести кайзеровским войскам ощутимый урон. Благодарный царь Николай II в этой связи отправил телеграмму своему наместнику в Терской области.

Любопытно, но факт — чеченцы, которые гордятся своим вооруженным противостоянием русской армии, еще более восхваляют свои подвиги в ее составе. Все это говорит о том, что сильное русское государство не только способно усмирить мятежные кавказские племена, но и предоставить им возможность приносить России пользу. Подчеркну: сильное и русское, но никак не бандитское государство, которое строили Ельцин и окружившие его партийные оборотни. Все их внимание было поглощено воровством и узурпацией власти. Судьбы народов России, со всеми комплексами вины и обиды, взаимными претензиями и избирательной исторической памятью, были им безразличны.

Кроме того, воровская власть конца XX века была кровно заинтересована в создании на территории России криминального анклава, «черной дыры», через которую можно было прокачивать «левую» нефть, контрабандой торговать оружием, печатать и распространять фальшивые деньги и финансовые обязательства. Туда же можно было свозить несговорчивых партнеров по бизнесу, пытать и тайно хоронить их.

Преступная корысть центральной бюрократии, необузданность чеченского характера, развал государственности и общественной морали в итоге составили состав ингредиентов кровавого кавказского бульона. В 1991 году Верховный Совет России издал абсурдный и разрушительный закон «О реабилитации репрессированных народов». В качестве компенсаций за понесенный ущерб Чечне и некоторым другим национальным республикам, народы которых были высланы Сталиным в Казахстан «за массовое пособничество врагу в годы Великой Отечественной войны», выделялись значительные ресурсы. Приняв такой провокационный закон, недальновидные народные избранники выпустили джинна сепаратизма гулять по стране.

Чтобы почувствовать предельную бесчувственность российской бюрократии к русским национальным интересам, к авторитету России, надо вслушаться в речь одного из авторов этого закона — Ивана Рыбкина, занимавшего в 1994–1995 годы пост председателя Государственной Думы, а к осени 1996 года дослужившегося до секретаря Совета безопасности России:

Если правительственные чиновники высшего звена собираются просить прощения у репрессированных народов, то почему бы им не попросить прощения у русского народа? Ведь до 80 % погибших в Чечне мирных жителей — это русские.

А кто ответит за изгнание из Чечни сотен тысяч русских беженцев?

Кто вспомнит о массовых актах насилия, убийствах, расстрелах?

Кто поднимет, наконец, вопрос об ответственности «лучшего министра обороны» Грачева за бездарную новогоднюю операцию в Грозном, стоившую жизни офицерам и солдатам Майкопской бригады?

Кто спросит с вечно смешливого маршала Шапошникова за вооружение им армии чеченских сепаратистов? Тут, пожалуй, извинениями не отделаешься. Здесь к стенке ставить надо.

Хронология захвата власти мятежниками лучше всех описана Андреем Савельевым в его книге «Чеченский капкан». Это самая честная и документальная повесть об истории этой гражданской войны и геноциде русского населения Чечни.

Распад законности в Чечне начался с разложения структур государственной власти в СССР и стихийной суверенизации входящих в него союзных и автономных республик. 1 июля 1989 года первым секретарем Чечено-Ингушского обкома КПСС был избран Доку Завгаев — первый с царских времен чеченец, который стал «хозяином» на этой земле. При этом население Чечено-Ингушетии, составлявшее в 1989 году 1 млн. 270 тысяч человек, более чем на 40 % (порядка 530 тысяч) было нечеченским. Позднее доля чеченцев увеличивалась за счет потянувшихся в Чечню изгнанников и снижения числа русских.

С 1989 года началось вытеснение нечеченских кадров с руководящих постов. В 1990 практически все ключевые посты в Чечено-Ингушетии были заняты чеченцами.

В Чечено-Ингушетии срочно насаждался ислам, причем в самой его примитивной форме. За два года до сентябрьских событий 91-го года в республике построили 211 мечетей (т. е. почти в каждом втором селе), открыли два исламских университета (Курчалой и Назрань). Была воссоздана материальная база для возрождения идеологии мюридизма — духовного рабства «учеников», выполняющих наставления и приказы «учителей».

27 ноября 1990 года Верховный Совет Чечено-Ингушетии под руководством Доку Завгаева, ныне занимающего пост гендиректора МИД России, принял Декларацию о суверенитете. Автономия становилась суверенным государством, готовым подписывать союзный и федеративный договоры только на равноправной основе с другими субъектами. Это решение было поддержано национальным Съездом чеченского народа. В результате произошла этническая самоорганизация чеченцев, которые отбросили сложившуюся систему управления и выстроили свою структуру власти, пренебрегающую интересами всего остального населения.