Серьезных усилий требовала от командования и штаба бригады подготовка подводных лодок к очередным походам. С октября подводники действовали с большим напряжением. Многие лодки совершили по нескольку боевых походов, не раз побывали под вражескими бомбежками, получили повреждения. Но, несмотря на это, интенсивность воздействия на вражеские коммуникации ослаблять было нельзя. Военный совет флота поставил задачу: во что бы то ни стало иметь в море одновременно не менее шести — восьми лодок. Ремонт их надо было вести из расчета двадцатисуточной готовеости.[30] И такой напряженный график выдерживался.

Положение с судоремонтом несколько облегчало то, что по указанию президента Финляндии был привлечен к нему судостроительный завод «Крейтон Вулкан», находившийся в Турку. Финны выполняли ремонт вовремя и качественно. Но это снимало лишь часть проблемы. Очень многие ремонтные работы приходилось производить силами небольших механических мастерских плавбаз «Смольный», «Иртыш», «Полярная звезда». С этих же плавбаз лодки получали все виды довольствия.

Поистине самоотверженно трудились в эти дни, занимаясь подготовкой лодок к очередным походам, офицеры штаба бригады инженер-капитаны 2 ранга Е. А. Веселовский, А. К. Васильев, капитан 3 ранга И. А. Краснов, командиры дивизионов капитан 1 ранга А. Е. Орел, капитаны 2 ранга Е. Г. Шулаков, Г. А. Гольдберг, П. А. Сидоренко. Особенно хотелось бы отметить начальника штаба бригады капитана 1 ранга Л. А. Курникова. Бывало, за день добрая сотня всевозможных проблем обрушивалась на этого офицера. Немудрено было потонуть в них, растеряться. Но Курников всегда старался ухватить главное звено, отсеять второстепенное. Работал без суеты, спокойно и этим вносил уверенность и четность в деятельность своего штаба, да и всей бригады. Есть офицеры, для характеристики которых не надо тратить много слов, достаточно лишь двух — «светлая голова». Таким был и Лев Андреевич Курников. И было справедливо, что несколько позже, в апреле 1945 года, когда контр-адмирал С. Б. Верховсиий ушел на другую должность, комбригом назначили именно его.

…В непростых, многочисленных, но, в общем-то, привычных хлопотах проходили дни моей командировки. Инструктажи, разборы, проверки выучки экипажей и технического состояния кораблей, встречи и проводы подводных лодок, вывод их через шхеры…

23 марта эта работа была неожиданно прервана. В Хельсинки пришла телеграмма за подписью начальника штаба КБФ контр-адмирала А. Н. Петрова. В ней мне предлагалось срочно прибыть в Палангу на флотский вспомогательный пункт управления (ВПУ). В этот же день я вылетел в Таллин, оттуда на машине отправился в Палангу. Ехал и ломал голову: чем же вызван столь спешный вызов? У подводников и противолодочников в эти дни вроде ничего экстраординарного не произошло.

Вот и Паланга. Симпатичный приморский курортный городок. Ровные ряды аккуратных домиков, стройные красавицы сосны, изумительной красоты парк, песчаный пляж, на который обрушиваются пенные балтийские волны… Война каким-то чудом обошла этот райский уголок. Но сейчас он оказался как бы на острие действий флота. Неподалеку отсюда проходили морские коммуникации курляндской группировки. В считанных милях от берега наши катера и подводные лодки наносили

удары по конвоям противника. С аэродромов, расположенных неподалеку, вылетали на бомбежку вражеских портов наши самолеты. Так что не случайно именно это место было выбрано для организации ВПУ.

Здесь, как выяснилось, меня ждал не только В. Ф. Трибуц. Тут же находились Н. Г. Кузнецов и С. Г. Кучеров, назначенный к этому времени начальником Главного морского штаба. Поздоровавшись, Николай Герасимович первым делом спросил:

— Что нового у подводников?

Я доложил о последних событиях, о том, что вернулась из похода «К-52» капитана 3 ранта И. В. Травкина, потопив четыре вражеских судна и сторожевой корабль, что весомый успех записала на свой счет «Щ-303», которой командует капитан-лейтенант Е. А. Игнатьев: ею был пущен на дно транспорт водоизмещением более 6 тысяч тонн. Доложил и о том, что буквально перед моим отъездом из Хельсинки пришла радиограмма об успешной атаке «Л-21» капитана 3 ранга С. С. Могилевского.

— Хорошо, — сказал Кузнецов, — но мы вызвали вас не только для доклада. Дело такое: здесь, на Балтике, решено создать новое оперативно-тактическое формирование — Юго-Западный морской оборонительный район. Я предложил назначить командующим этим районом вас. Командование флота не возражает…

Прямо окажем, не ожидал я такого поворота в своей военной судьбе. О том, что в штабе КБФ готовятся предложения по созданию Юго-Западного морского оборонительного района (ЮЗМОР), конечно, знал. Эти предложения, естественно, вытекали из развития обстановки на театре. Юго-западная часть моря стала ареной ожесточенных боев. В ближайшем будущем наши удары тут должны были еще более возрасти. Здесь действовали уже почти вся флотская авиация, подводные силы, торпедные катера, железнодорожная артиллерийская бригада. Сюда двигались бронекатера, тральщики, части морской пехоты. Здесь же находились многочисленные части тыла. Создание ЮЗМОРа могло способствовать не только сосредоточению сил флота, но и организации более четкого взаимодействия с сухопутными войсками. Как-то при обсуждении данного вопроса в штабе КБФ я сам поддержал эту идею. Но, честно говоря, не ожидал, что возглавить ЮЗМОР — столь крупное формирование разнородных сил — доверят мне, практически всю службу занимавшемуся исключительно вопросами подводного плавания.

Обстановка теперь была не та, когда возможны какие-то размышления и сомнения по поводу назначения. Поэтому я лишь спросил наркома о том, какие силы войдут в состав ЮЗМОРа и сколько времени отводится на его формирование и сколачивание.

Н. Г. Кузнецов перечислил соединения, которые входили в состав ЮЗМОРа. Это прежде всего три военно-морские базы: Либавская контр-адмирала К. М. Кузнецова, временно базирующаяся на Швентой, Пиллауcкая военно-морская база капитана 1 ранга Н. Э. Фельдмана, пока находящаяся в Тапиау, и вновь создаваемая Кольбергская военно-морская база, командиром которой был только что назначен капитан 1 ранга Е. В. Гуськов. В морской район входили также 1-я Краснознаменная бригада торпедных катеров капитана 1 ранга А. В. Кузьмина, 1-я гвардейская морская железнодорожная артиллерийская Красносельская Краснознаменная бригада гвардии полковника С. С. Кобца, 139-я бригада ПВО подполковника И. К. Трегубенко, 2-я бригада траления контр-адмирала М. Ф. Белова и 260-я бригада морокой пехоты генерал-майора И. Н. Кузьмичева… Словом, силы были внушительные.

— Ну, а что касается оргпериода… — тут Николай Герасимович переглянулся с В. Ф. Трибуцем.

— Сколько, Владимир Филиппович, мы можем отвести на это?

Трибуц усмехнулся, взглянул на часы:

— Время к полуночи. Я думаю, к утру все организационно-штатные вопросы утрясем.

Это ныне кажется невероятным, но так и произошло. В течение одной ночи 24 марта была решена масса вопросов, связанных с формированием ЮЗМОРа: были отработаны и утверждены организационная структура, штаты органов управления и специальных служб, произведены все назначения руководящих лиц. Делалось все без лишних разговоров. Зашла, скажем, речь о начальнике штаба ЮЗМОРа. В. Ф. Трибуц размышлял буквально несколько секунд, потом, решительно тряхнув головой, сказал:

— Вот вам начальник штаба. — Он кивнул на контр-адмирала Николая Георгиевича Богданова, возглавлявшего до этой поры ВПУ флота. — Жаль мне его отдавать, да что поделать — некогда терять время на поиски другой кандидатуры…

Кандидатура Богданова меня вполне устраивала. Это был высококвалифицированный штабной работник, всю войну прослуживший на руководящих должностях в штабе КБФ. Столь же бесспорной была и кандидатура на пост начальника политотдела — генерал-майора береговой службы Дмитрия Ивановича Савелова. Он тоже обладал большим опытом руководящей работы, одно время возглавлял политуправление Тихоокеанского флота.