— Какого?

— Живи и дай умереть другим.

— А!

Хок умолкает, но ненадолго: карие глаза чуть смущенно щурятся.

— Я тоже… извиняюсь. Нехорошо получилось, да?

Киваю:

— Не очень. Хотя мудрые люди полагают физические упражнения непременным средством для усиления аппетита… Проще говоря, я проголодался. А ты?

— Есть маленько, — согласился рыжик, и я обратился с вопросом к последнему из троицы:

— Надеюсь, тебе я ничего не должен сегодня доказывать?

Бэр растерянно вздрогнул:

— Доказывать?

— Ну да. Перестрелку устраивать не надо?

Лучник покачал головой:

— Знаю я, как ты стреляешь… Почему спросил?

— Потому что устал и хочу как можно скорее завалиться спать, но делать это на голодный желудок не намерен. Поэтому предлагаю отложить выяснение отношений (если оно требуется, конечно) на завтрашний день, а сейчас заняться ужином.

— Ужином! — Хмыкнул Хок, роющийся в мешках на телеге. — Не знаю, кто все это собирал, но из того, что я нашел, получится только одно блюдо. Кашка.

— Кашка… какашка, — пробормотал Мэтт, видимо, также не испытывающий любви к еде из крупы.

— Не вижу ничего страшного, господа! Кашка, так кашка. Хотя и то, что упомянул почтенный маг, некоторые полагают полезным для принятия внутрь. Правда, вряд ли однажды покинувшая желудок еда мечтает вернуться туда снова. Лично я буду всячески этого избегать.

Почему, чтобы подружиться, сначала надо подраться? Не животные же мы, в самом деле, чтобы выяснять, кто заслуживает уважения, с помощью клыков и когтей? Если уж на то пошло, то из всех четверых я куда ближе к звериному миру, чем другие, но почему-то не считаю необходимым условием признания силы непременный поединок. Наверное, потому, что предпочитаю выявлять сильные и слабые стороны противника другими способами.

Кто бы что ни говорил, но труднее всего контролировать слова, которые так и норовят сорваться с нашего языка, доверяя сокровенные мысли всеобщему обозрению. Поступками управлять легче: я сам видел много раз, как люди, стоявшие плечом к плечу против опасности, грозящей всем, в мирное и спокойное время без малейших угрызений совести втыкали кинжалы в спины недавних друзей. Можно совершать какие угодно благородные и отважные деяния, спасая жизни и целые государства, но таить в глубине души обиду и лелеять злобу. Чем дольше человек живет на свете, тем больше опыта на скользком пути обмана приобретает, и в конце концов достигает такого мастерства, что способен верить в собственное вранье. Как увидеть червоточину в спелом плоде? Выманить червячка наружу. А для этого больше всего подходит беспечная беседа, которая вскрывает гнойники сердца лучше, чем острый клинок.

Конечно, нужно уметь подвести собеседника к такому повороту тропинки, пройти который можно, только обнажив скрытое, и это ничуть не менее трудно, чем мастерски фехтовать, потому что требуется изрядное напряжение и тела, и разума. Я, в отличие от своей тетушки, таинствами беседы пока не овладел (да и не стремлюсь к познанию сего искусства), зато мне доступно другое умение. Умение слушать.

Да, слушать тоже нужно уметь! В каждом изреченном слове и даже в звуке можно уловить столько всего, что иногда достаточно просто поздороваться, чтобы узнать, какое впечатление ты произвел. Кстати, чаще всего подобное знание приносит разочарования… но от того не перестает быть важным и нужным.

Многие презрительно задерут нос и отвернутся, когда им предложат «послушать». Наверное, я поступал бы так же, если бы… Не был вынужден большую часть своей жизни именно слушать. Хотя бы потому, что мои слова и мысли никого не интересовали. Как мне казалось. Теперь понимаю, что вовсе не из брезгливости или ненависти меня заставляли молчать и внимать чужой мудрости: просто боялись не успеть вложить в мою голову необходимое. Торопились, ошибались, настаивали на своих ошибках, приводили меня в унылую ярость, но не снижали темп. Возможно, были и другие пути к намеченной цели, но и этот, трудный и безжалостный, позволил добраться. Куда? К подножию новой лестницы, где я и топчусь, не решаясь шагнуть на первую из ступенек…

Хок все же напугал нас безосновательно: при более внимательном исследовании содержимого мешков обнаружились ленточки сушеного мяса, разом поднявшие настроение парней. Правда, общим обсуждением было решено не увлекаться мясными блюдами, а сочетать продукты друг с другом. То есть, варить кашу с мясом: так и расход будет меньше, и еда сытнее.

Конечно, было бы неплохо поесть и свежатинки, но времени на охоту у нас не было, а к торговому тракту по собственной воле дичь выходить не спешила. Отовариться же окороками и куриными тушками в придорожных трактирах и селениях, мимо которых мы проезжали, не удавалось по другой причине. Отсутствию денег. Уж не знаю, о чем думал Рогар, отправляя своих подопечных фрэлл знает, куда, с тощими кошельками, но факт оставался фактом: казны, которой мы располагали, на обильное питание и непредвиденные трудности вместе не хватило бы — приходилось беречь монеты ради действительно безвыходных ситуаций. Правда, в моей сумке обнаружился вполне себе увесистый кошель, но и его постоялиц было совершенно недостаточно на весь оставшийся путь. Поэтому мы продолжали давиться кашей и… притираться друг к другу.

После незапланированной, но оказавшейся полезной дуэли с Хоком положение вещей изменилось, но отнюдь не в ту сторону, на которую хотел бы рассчитывать я. Ведь что произошло, если посмотреть на случившееся беспристрастно? Утверждение превосходства, обычное и для звериной стаи, и для человеческого общества. Видят боги, я к этому не стремился! Больше того: если бы знал, чего добьюсь, наверное, позволил бы себя продырявить, а не оказываться победителем. Сначала дал отпор Мэтту, довольно грубо указав магу его место, потом поставил синяк рыжику, опять-таки, словно говоря: сиди тихо, мальчик, и не лезь под ноги старшим. Да, возможно, эти действия были не только правильными, но и неизбежными, если я хотел установить хоть какие-то отношения между собой и парнями. Уступок они не приняли бы, потому что уже успели убедиться в моих… странных возможностях. Хм. Но почему тогда они вообще бросили мне вызов, и почему сделали это только двое из троих?

Мэтт совершенно очевидно напрашивался на свару, результатом которой, скорее всего, стало бы его поражение: не думаю, что маг забыл, как я умею справляться с чарами, а значит, и не рассчитывал победить. Хотел погибнуть сам или пытался установить пределы моего терпения? Неясно. Но отчаянную дерзость он спрятать не смог, следовательно, вызов был. Ох, знать бы еще его причины…

Что двигало Хоком, обнажившим меч, вообще непонятно. Рыжик должен прекрасно помнить, как я обращаюсь с оружием. Не заметил у меня клинка и потому решил померяться силами? Глупо. Отсутствие предмета, похожего на оружие, еще не означает отсутствия оружия. Или Рогар плохо его учил? Не верю. Разве что, обучение было совсем уж непродолжительным. Да и зачем ему равняться со мной? И по возрасту, и по жизненному опыту мы не можем стоять на одной ступени. К чему тогда проверка моей способности ответить на удар? Как все запутано…

Наконец, третья, но самая загадочная загадка. Бэр. На фоне остальных он кажется нерешительным и вялым, хотя должно быть наоборот: именно от лучника или от Хока я ожидал первого вызова, а никак уж не от мага. Из-за чего произошла столь разительная перемена ролей? Что говорило в Бэре — рассудительность или робость? Если первое, рад за него. Если второе… Дурные дела творятся, потому что невесть откуда взявшаяся робость способна в считанные дни изменить характер до неузнаваемости.

Рогар, старый хитрец! Видел проблему, но не хотел ей заниматься? Пройдоха… Но твои-то мысли и устремления я знаю: ты просто решил меня наказать. За все хорошее и плохое. А поскольку ты предпочитаешь не просто наказывать, а делать это с пользой и для себя, и для провинившегося, остается только отвесить поклон и смиренно принять заслуженную кару. Ты был прав: парни в беде, хотя сами этого не понимают. Пока. Когда поймут, станет поздно, поэтому приложу все силы, чтобы разобраться, откуда взялись их занозы и если не вытащить, то хотя бы найти место ранки.