– Тогда с чего ты взяла, что им не нравишься?

Я пожала плечами. Как втолковать мужчине, что такое интуиция? А ведьминское чутье? А просто обида за незаслуженный взгляд исподлобья? Ладно, леший с ним.

Сцепленные полусферой пальцы конвульсивно дернулись в болевой судороге, и чуть заметно сгустившийся воздух повис маревом призмы, мгновенно приблизившей горизонт с тревожащей Фреля точкой на оном. Вот только лучше бы он этого не делал…

О нет, это был не патрульный крейсер. И даже не бригантина какого-нибудь монарха с эскадрой охраны. Это было то самое «гораздо хуже»…

Черные шелковые паруса самовольно взвивались ввысь, холодным пламенем облизывая тонкие гнущиеся мачты; высокая, без пробоин и трещин корма сияла художественно развешенными по внешней стороне гирляндами монет; тяжелая пушка посреди палубы ехидно чернела смертоносным зевом. Ни одно судно не вскидывает острый нос так горделиво и так надменно, как пиратское. Ни купеческое, надраенное до блеска, ни королевское, наскоро залатанное на последние не пропитые строителями деньги, ни военное, тяжеловесно идущее по воде со снарядами на борту, чуть не цепляя кормой воду.

Но есть судно самовольнее пиратских, новее купеческих, надменней королевских и смертоносней военных.

Летучий Голландец.

О нем не зря складывают сотни легенд и сказок на всех Ветках Древа. Да, многое перевирают, утрируют и придумывают, но суть от этого не меняется. Корабль, встретившийся с Летучим Голландцем, обречен на смерть.

Судно словно затягивает в кильватер Голландца, теряется управление, ломается штурвал, обрывается якорная цепь. Остановить бригантину невозможно. Пока не остановится сама… напоровшись на скалы или рифы…

Фрель судорожно сжал пальцами тяжелые брусья борта. Резко развернулся ко мне – отчаянный огонь сверкнул в черных глазах. Резкий, срывающийся с привычных приказных нот голос:

– Лево руля! Меняй галс!

Скрип штурвала, страдальческий стон покосившейся мачты и чуть удивленный голос, падающий, как топор на плаху:

– Капитан, судно не слушается руля…

Пират нечеловеческим усилием удержал рвущееся с губ ругательство, судорожно сжал руки в кулаки и абсолютно спокойным тоном продолжил:

– Что ж, тогда ищите неисправность…

Фрель решительно тряхнул головой и глубоко вздохнул. Рулевой, удивленный странным переходом со срывающегося крика на скучающе-бытовой приказ, подозрительно покосился на капитана, но весь вид того выражал только легкое изумление, что в его словах могут сомневаться, и флибустьер торопливо ушел в трюм за помощью.

Я осторожно растворила в воздухе призму, опасливо покосилась на пирата.

– Фрель, насколько правдивы легенды?

– А они бывают правдивы? – Под ироничной дугой брови и насмешливым тоном ответа с трудом, но угадывалась крепко взнузданная ярость… и отчаяние. Я медленно положила тонкую руку на его плечо.

– Они бывают – «совсем ерунда» и «что-то в этом все же есть».

– Тогда второе. – Пират глубоко вздохнул, с опаской огляделся по сторонам. Пустая палуба его слегка успокоила. – Корабль, попавший в сети Голландца, теряет управление и разбивается, или…

Что ж, тогда дело и вправду плохо…

– Что или?

Уголок жесткого рта презрительно дернулся вниз.

– Или сам становится Голландцем.

Я честно попыталась это понять, но не преуспела.

– Хочешь сказать, что Голландцев много?!

Пират откровенно, неприятно, зло расхохотался:

– А ты думаешь, что «Лирте» повезло наткнуться на единственного?!

– Не кричи.

– Извини. – Пират с усилием прикрыл вновь полыхающие гневом глаза. – А что мне еще остается? Пока в истории не известно ни одного случая, когда кораблю или экипажу удалось спастись от Голландца.

Я задумчиво скользнула взглядом по надраенной палубе, беспечно трепещущим на ветру парусам…

– Но пока неизвестно и ни одного случая, чтобы на пиратский корабль была нанята ведьма-Хранящая.

Пират горько усмехнулся, не выказывая особого доверия моим магическим способностям. И я его отлично понимала. Я не всесильна. Отнюдь не всесильна. Я не могу телепортировать целый корабль или уничтожить призрака, бороздящего морскую гладь уже тысячи лет.

Горделиво вскинувшая голову «Лирта» небрежно разметала длинные распущенные волосы по плечам, соленые брызги оседали на высоком лбу, филигранно вырезанных ресницах и тонких, воздетых к небу руках. Черно-белые паруса бесстрашно развевались на высоких стройных мачтах.

Это все, что у него есть. Единственное пристанище давно потерявшейся в лабиринтах собственных обид и горьких разочарований, отравленной необузданным ветром беззаконной свободы пиратской души. Корабль, надменно взрезающий острым носом водное полотно. Бригантина, мягко покачивающаяся огромной колыбелью на волнах. Судно, бесстрашно ввязывающееся в любой – даже неравный – бой.

Я опустила глаза, не выдержав злого серого взгляда.

– Фрель, я не смогу спасти корабль. Но попробую вытащить из этой передряги людей.

Капитан с делано-равнодушным видом уставился на бескрайнюю водную ширь.

– Что ж, попробуй…

Резко подхваченная за ручку кружка плеснула через край и оставила на столе круглое мокрое пятно. Ром мягко потек в горло, привычно щекоча, но не обжигая давно сжившуюся с алкоголем гортань.

Рулевой обвел трюм полупьяным раздраженным взглядом, залпом допил булькающие на дне остатки и отставил в сторону уже третью по счету кружку.

Вот ведь дрянь, а! И как это капитан ее не прибил сразу же? Ведь ясно, что это она!

Она, больше некому.

Подсоленные сухарики служили плохой закуской к крепчайшему, выстоянному в дубовых бочках самогону, но выбирать не приходилось. Иначе он совсем захмелеет и упадет полумертвым под стол, вместо того чтобы что-то предпринять. А действовать следовало быстро и решительно. Ибо в подобную кучу здрыгна «Лирта» не попадала уже давно.

Вот леший, ведь правду говорят, что женщина на корабле – к беде. А если ведьма? Так еще хуже!

Корабль резко тряхнула налетевшая на левый борт волна, и пират чуть было не свалился под лавку. Нет, так не годится. Следовало немедленно закусить получше, иначе перед глазами разбегутся разноцветные шарики и наспех увиденный в призме через плечо ведьмы Голландец станет всего лишь одним из пьяных воспоминаний.

Ведь ведьма – она ж кто? Это… как его? Магическое существо, о! А на здрыгн и мухи летят…

Четвертую кружку, сочувственно предложенную товарищем, рулевой героически отодвинул в сторону. Голова гудела, руки дрожали.

Вот вам ведьма – вот вам и призрак. Объявился. А что эта йырова ведьма никогда не сможет справиться с таким призраком, и корабль с командой потонет ко всем бесам, до этого никому там, наверху, дела нет. Все как всегда: проблемы крыс капитана не волнуют.

Вот ведьма – вот призрак.

Нет ведьмы… нет проблемы…

Вот теперь комната и вправду выглядела как натуральное ведьминское гнездо. Некогда бывшая столом доска валялась у входа, перегораживая порог. Собственноручно перерубленные Фрелем цепи злобно позвякивали при тряске в углу. Чтобы освободить побольше места для портала, пришлось отодрать от пола все стулья и привязать к кровати, дабы не громыхали по комнате, отвлекая заклинательницу.

То там, то сям виднелись нагромождения карт, кристаллов, зелий, пучков трав, свеч и еще множества всевозможной магической шебуры, которой и я не всегда могла дать название. Увы и ах, но способа найти требуемые травы и зелья иначе, как вывалить из сумок все на пол и со злобным пыхтением закопаться в груду по большей части ненужных, но эффектных ведьминских вещиц, не было.

Велир недовольно взирал с изголовья кровати на весь этот бардак, но молчал.

Кроваво-красный и такой же вязкий и соленый на вкус экстракт манжида медленно, тягучими каплями падал в чашу с разведенной чемерицей, пока не окрасил зеленоватое зелье в ровный коричневато-вишневый оттенок. Я решительно отвела с лица волосы. Велир недовольно каркнул со своего насеста: дескать, может, лучше не надо?