— О чём?
— О Пробуждении. Какое оно?
В самом деле, обещал. Надо выполнять.
— Прекрасное.
— И всё?
— Этого мало?
— Ну... — она огорчённо вздыхает. — Я думала...
— Тебе самой скоро предстоит ровным счётом то же самое.
— Как это?
— Когда на свет появятся твои собственные дети, ты испытаешь не менее замечательные чувства, поверь. Ведь Пробуждение — это всего лишь начало новой жизни. Просто — Начало.
Она обернулась и посмотрела на меня. В последний раз. А потом сказала то, что я не ожидал услышать:
— Я буду скучать.
Спустя несколько вдохов звук лёгких шагов растворяется в тишине коридора.
Конечно, будешь. Но смею надеяться, недолго: время имеет обыкновение зарубцовывать раны. Да, они будут ныть. Сырыми осенними вечерами. При перемене погоды. После тяжёлого похмелья. Но болеть по-настоящему уже не будут способны. И в этом состоит главная прелесть жизни: непрекращающееся движение. А вот мне предстоит остановиться...
Ну что, драгоценная, попрощаемся?
«Надо бы...»
Что скажешь хорошего? Пожелания на дорожку будут?
«А зачем?... У тебя есть всё, что нужно: и Дверь, и Ключ... Хотя... Я знаю, что сказать на прощание...»
Да? Кажется, я тоже знаю.
«Разумеется, знаешь...» — последняя улыбка. Спокойная и нежная. А потом я слышу: «Yerrh Ssa’vaii A’hen-na Rohn...»
Ответить на это можно только одним образом.
Ssa’vaii.
И я опрокидываю в рот содержимое бокала.
«Алмазная роса» не имеет запаха и вкуса: вода и вода. Но она заставляет тело цепенеть, словно от холода. Неподъёмно тяжёлые веки падают на глаза, голова касается подушки, но всё это происходит уже не со мной...
...Пустынный коридор. Чадящие факелы на стенах. Откуда-то тянет сыростью, смешанной с ароматами копчёностей. Раздаются звуки музыки и весёлые голоса. Кажется, кто-то где-то поёт и... Да, судя по топоту, ещё и танцует. Можно сказать, за следующим поворотом. Присоединиться к празднику? Почему бы и нет. Делаю шаг и натыкаюсь на парня, невесть откуда взявшегося посреди пустого пространства.
Мой ровесник. Одет, как вельможа, собирающийся на королевский бал. Рыжик. Улыбчивый, но глаза портят общее впечатление: нет в них истинного веселья, только его тень.
— Далеко собрался? — вопрошает незнакомец, стараясь казаться одновременно грозным и дружелюбным.
— Да я, вообще-то, никуда не собирался...
— А зачем «росу» глотал?
— «Росу»? Ах, это. Мне нужно было... — А что мне было нужно? Фрэлл! Если «алмазная роса» помещает сознание в Круг Теней, то... — Ты — Дагьяр?
— О, прости, что сам не представился! — Рыжик шутливо раскланивается. — Он самый. Не похож?
— Как сказать... Я представлял себе твой облик иначе.
— Ага, позволь угадать: мрачный и скучный тип, кутающийся в грязный плащ и прячущий лицо под капюшоном?
— Примерно.
— Какая ерунда! Я же кто? Поводырь Круга Теней. А тени существуют только там, где есть свет. В темноте, знаешь ли, теней нет, — довольно улыбается Дагьяр.
— Действительно. Как я раньше об этом не подумал?
— Невозможно вовремя думать обо всём, — нравоучительно замечает рыжик. — Лучше и не пытайся.
— А что стоит делать?
— Стоит? — он делает вид, что задумывается. — М-м-м-м-м... Не останавливаться на полпути. И тем более, не стоит поворачивать назад. Хотя бы потому, что возвращаться уже некуда: вчера ушло, а завтра ещё и не думало начинаться.
— И как мне поступить?
— Лечь спать вечером и открыть глаза утром, конечно!
— То есть? — непонимающе моргаю.
— Тебе пора в постельку, которую ты так неосмотрительно покинул.
— В постельку? — окончательно перестаю что-либо понимать.
— Хотел поразвлечься с моими воспитанницами? — ехидно щурится Дагьяр. — Нет, рановато, парень! Ты им пока мало интересен, да и они тебе... Ни к чему. Так что, брысь отсюда!
Узкая ладонь касается моей груди и последнее, что я чувствую — немилосердный толчок, выкидывающий меня...
Из постели.
Кстати, шмякаться об пол даже с высоты пары локтей — неприятно. В следующий раз непременно улягусь прямо на прикроватный коврик. Пусть не слишком мягко, зато падать некуда.
В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ?!
О, нет. Только не это!
— Ну что, дали от ворот поворот?
Тилирит стоит у окна, сосредоточенно наблюдая за зимним сном сада. Та же причёска, то же платье. Она не соизволила переодеться? Сколько же времени отсутствовало моё сознание?
— У Вас проблемы со слухом, юноша?
— Н-нет.
— Тогда почему не отвечаете? Это невежливо.
— А какого фрэлла Вы здесь делаете?
— Так-так, — тётушка поворачивается ко мне и насмешливо качает головой. — Хороших манер Вам, похоже, не способно добавить ничто. Даже возвращение с того света.
— Вот как раз об этом я и хочу...
— Спросить? Не утруждайте себя. Я и так расскажу, — Тилирит улыбнулась, продемонстрировав безупречно молочную белизну зубов.
— Сделайте милость!
— Милость тут ни при чём. И боюсь, выслушав моё объяснение до конца, Вы признаете случившееся худшим, чем кажется на первый взгляд.
— Не пугайте раньше времени.
— Я и не пугаю, — ещё одна улыбка. — Страх — не лучшая приправа к знаниям.
— А я должен что-то узнать?
— Узнать ли? Скорее, сделать, — загадочно поправляет Тилирит. — Начну с самой животрепещущей темы: почему Вы всё ещё здесь. К сожалению, ответ Вас разочарует.
— В чём же он состоит?
— Так надо.
— И всё?! — перемещаюсь с пола на кровать. — Это ничего не объясняет! Кому надо? Что надо?
— Уж точно, не Вам. Пожалуй, и не мне. Скажем, просто: НАДО. Есть такое слово.
Она, несомненно, издевается. Ну, я бы ей и сказал... Если бы решился. А тётушка продолжает:
— Поводырь, да будет Вам известно, пускает в Круг Теней далеко не каждого желающего.
Пробую съязвить:
— Я, если припомните, не желал.
— Не в этом суть, — отмахнулась Тилирит. — Дослушайте, а потом возмущайтесь. Если найдёте причину для возмущения, конечно... Вас вышвырнули прочь в первую очередь из-за того, юноша, что Вы слишком тесно переплели Нить своей жизни с чужими. А Дагьяру не с руки сражаться за Вашу душу с теми, кого Вы обнадёжили и кому задолжали. И уж тем более, с теми, кто задолжал Вам!
— Задолжал? — Кажется, понимаю, куда клонит тётушка.
— Загибать пальцы не буду, не надейтесь. И поминать по имени все камешки, попавшие в Ваши сапоги, тоже не стану. Но есть несколько лиц, отношения с которыми не завершены. Сами догадаетесь или помочь?
Предпочитаю промолчать, чем вызываю в свой адрес очередную снисходительную усмешку.
— Миру, в сущности, всё равно, какими событиями ознаменуется царствование некоего Дэриена, когда он взойдёт на престол. Но у этого молодого человека есть весьма примечательные младшие родственники, требующие к себе внимания. Что Вы думаете о будущем девочки?
— Почему я должен об этом думать?
— А как же! Вмешались, так будьте любезны проследить за развитием событий. Касательно же мальчика...
Я невольно скрипнул зубами, и Тилирит с видимым трудом удержалась от злорадного хихиканья.
— Не хотите ему отомстить?
— С целью?
— Разве у мести бывает цель? — невинно распахнулись зелёные глаза. — Месть — это изысканное кушанье, потребляемое для собственного удовольствия.
— На завтрак или на обед?
— Обычно вместо десерта, — совершенно серьёзно поправила тётушка. — Хотя некоторые предпочитают поглощать её перед едой. Для аппетита.
— Я никому не собираюсь мстить.
— Зря. Это интересно и приятно. Но на «нет», как говорится... Тогда примите к сведению: за судьбу Рикаарда Вы также ответственны.
— С какой радости?
— До встречи с Вами шансы мальчика выбрать одну из двух дорог были примерно равны. А сейчас развилка практически пройдена.
— Но как я мог...
— Вы вынудили его сделать шаг в сторону. Заставили испытать злость и унижение. Подтолкнули к обрыву.
