Губы Даратеи искривляет… улыбка. Ауте, если когда-нибудь она будет так мне улыбаться, окажи милость: пошли дочери своей быструю и безболезненную смерть.

– Ах, как ты оскорблена! А ты, Зимний? Не надо так цепляться за рукоять меча, ты же сейчас Рассекающему шею свернешь! Ну почему вас так возмущает сравнение с людьми? Право же, то, что вы творите последние пять лет, заставляет этих несчастных смертных смотреться вполне презентабельно. В обрамлении достойного фона, так сказать…

Рычание вырывается не только из глоток Зимнего и Нуору-тор. Больше половины собравшихся хватаются за оружие, и я, если честно, ощущаю сильное желание сделать то же самое.

– Посмотрите на себя! Эль-ин! Древние и безупречные! Эль-ин, тысячелетиями не поднимавшие оружия против друг друга, режут соседей по малейшему поводу! Эль-ин, убивающая свою МАТЬ, чтобы захватить ВЛАСТЬ! Эль-ин, серьезно обсуждающие планы геноцида целого вида лишь потому, что несколько их представителей устроили нам кровопускание! Эль-ин, стоящие на пороге ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ!!! Да простит мне высокое собрание человеческий термин, но как еще вы назовете ЭТО? И мы все еще имеем наглость именовать себя эль-ин? Как низко мы пали, как непередаваемо низко…

Даратея вдруг затихает, опустив уши, и охватывает себя руками, будто от внутреннего холода. Все начинают потихоньку отходить от транса, в который нас погрузили ее слова. Ауте, вот что означает «владеть аудиторией»! Даже воины Атакующих прячут друг от друга глаза.

Нуору-тор выпрямляется, и ее гордая красота сверкает в окружающей тьме огненной искоркой.

– Мы все уже слышали ваше мнение на этот счет, Мать Дериул. Давайте не будем опять углубляться в старую дискуссию. Ваши аргументы против моей кандидатуры?

Мама поднимает голову, и глаза ее стары и печальны.

– Изменяющиеся не принимают твою кандидатуру, Нуоритти, по причинам, которые мы не будем опять обсуждать.

– Альтернативное решение?

Вот тут она, конечно, пошла с козыря. Нуору – последняя из женщин в своей линии (не считая нерожденного ребенка, конечно), и заменить ее некому. Тем не менее мама не полезла бы в этот спор, не будь у нее в рукаве припрятан сюрприз. Неужели?

– Смена династии.

По балконам и галереям прокатывается коллективный вздох. Все этого ожидали, к тому все и шло, но вот так озвучить… Смена династии, отказ от линии Уору, это… это… немыслимо.

Нуору, надо отдать ей должное, совершенно спокойна.

– Неприемлемо.

Даратея-тор – а это вновь Даратея-тор. я просто не могу думать о ней как о «маме», когда она так себя держит, – печально улыбается:

– Меня тоже пугает подобная перспектива, но выбора нет. Ты неадекватна.

– Вот как?

В голосе ее насмешка, густая и какая-то непристойная. Хочется залезть в душ и долго-долго отмываться от услышанного.

Даратея резко вскидывает голову, то, что светится в ее глазах, заставляет Нуору-тор отшатнуться.

– Ты маленькое, избалованное отродье. Глупая девчонка, столь гордая своим положением и своей силой, что не способна увидеть ничего дальше собственного задранного носа. Ты не достойна быть пылью у ее ног, не достойна ни одной ее слезы, ни капли ее крови.

Я думала, она была сердита, когда явилась сюда. Я ошибалась. Сейчас Мать Дернул не утруждала себя ни голосовыми трюками, ни демонстрацией гнева, ни прочей бутафорной мишурой. Это были только ее слова, ее сен-образы, чистый смысл, лишенный чувств и эмоций. У меня кровь застыла в жилах.

– Ты сломалась при первых же серьезных неприятностях, выпавших на твою долю, это простительно. Все через это проходят. Но ты готова сломать всех окружающих, чтобы облегчить свою боль, а это уже позволительно мужчине, но никак не Хранительнице. Ты неадекватна.

Нуору-тор бледнеет под своей эбеновой кожей, подается вперед. Сен-образ, слишком быстрый и слишком личный, чтобы кто-то мог понять, что он означает, летит в сторону противницы.

Мама выгибается всем телом, точно от удара молнией. Отец протягивает руку… и его отбрасывает назад ударившей волной гнева. Эль-ин, удивленно пытающихся разобраться, что же все-таки происходит, вжимает в стены, весь Шеррн-онн судорожно вздрагивает. Я несколько секунд бьюсь в объятиях Аррека, прежде чем соображаю, что нужно полностью отключить эмпатию. Поднимаю глаза и встречаю бледную улыбку арра, безуспешно пытающегося остановить хлещущую из носа кровь. Между нами вспыхивает и угасает мгновение полного понимания. Ауте, а я – то думала, что умею бить своими эмоциями по окружающим что твоей дубинкой. Да, девочка, до мамочки тебе еще расти и расти. Кстати о мамочке…

– …бросаю вызов этой женщине, не достойной своего имени и своей крови!

Какого?

Зимний, прикрывавший Нуору-тор от учиненного мамой эмоционального погрома, вырывается вперед. Уже одно то, что мужчина осмелился вмешаться, говорит о нестандартности ситуации.

– Даратея, ты в своем уме?

Несколько фигур срываются со своих мест на балконах, подлетают к застывшим в воздухе противникам. Глазами ищу Вииалу и нахожу ее на одной из нижних террас, спокойной и отстраненной. Ага, что бы сейчас ни происходило, все идет по плану. Все страннее и страннее.

Женщины разрезают пронизанный напряжением воздух между Даратеей и Нуору, отсекая их друг от друга, защищая обеих от самих себя.

– Дар, опомнись! – Это одна из Мастеров клана Расплетающих Сновидения, и она, кажется, не на шутку испугана. Нельзя сказать, чтобы я ее не понимала.

– Я прекрасно себя помню. Вызов на дуэль этой… женщине остается в силе.

– Ты не можешь!

– Не могу? Она убила Эву! Она, Ауте ее побери, гордится этим! Она ответит!

На это возразить нечего. Заметно, что все присутствующие, без исключения, очень неуютно себя чувствуют при упоминании о смерти старой Хранительницы.

Снова вклинивается Зимний:

– Мать Дернул, возьмите себя в руки. Матери клана не дерутся на дуэлях ни при каких обстоятельствах, и уж тем более не может сейчас сражаться Нуору-тор. Она не может рисковать жизнью ребенка!

– Вы планируете убить этого ребенка в любом случае, вы, пара грязных!…

Я в принципе согласна с маминым определением этой парочки, но по сути Зимний прав. Ни одна из них не может выйти на арену.

С минуту все громко препираются и обмениваются оскорблениями, но я уже понимаю, что это всего лишь прелюдия. Сейчас что-то будет.

– Прекрасно! – Мама с отвращением сбрасывает с себя удерживающие ее руки. – Мы не можем драться сами, но мы можем выбрать себе защитников, которые сделают это за нас. Уверена, Ашен не откажет мне в такой просьбе?

Отец молча кивает.

– Зимний? – Это Нуору-тор. Все это время она держалась поразительно тихо, явно пытаясь вычислить, куда мама клонит, и, кажется, не преуспела.

Зимний отвечает острым кивком.

Даратея вскидывает руку.

– Мы не можем рисковать нашими жизнями, но что-то должно быть поставлено на кон. Да будет дуэль. Если проиграет ее защитник… – тычок в сторону Нуору-тор. Если мама говорит, что отказывается признавать за дочерью Эвы ее имя, она это всерьез и надолго. – Если проиграет ее защитник, то она отказывается от Источника и подчиняется новой Хранительнице. Если поражение терпит мой муж, от своих претензий отказываюсь я.

Даже отсюда вижу, как удивленно расширились глаза Нуору. Да, ситуация проясняется. Мама сделала единственное, что могло предотвратить надвигающуюся кровавую баню, – свела все к поединку двух сильнейших. Только вот Зимний считается первым клинком Эль-онн, а отец – увы! – только вторым. Исход схватки будет в лучшем случае… неопределенным. На что рассчитывает?

Мать клана?

– Согласна. – Почему-то мне слышится щелчок захлопываемой мышеловки. Вот только кто туда попался? Не кот ли?

Примечательно, что Нуору-тор не удосужилась спросить мнения Зимнего по данному поводу. А Древний хмурится, явно подозревая подвох. Затем, словно почувствовав направление моих мыслей, поднимает голову, ловит мой взгляд, и лицо его пусто и чуждо. Только глаза что-то ищут во мне, точно пытаются найти ответ на незаданный вопрос.