Я вспомнил жуткие белесые глаза водителя, его изменчивое текучее лицо и понял, что ни за какие сокровища не позволю ему войти в нашу «крепость». Тетка просто бредит, а когда придет в себя, скажет мне спасибо.

Сначала я решил подождать в надежде, что Яша уедет, но потом отказался от этой мысли. А вдруг он будет стоять там до вечера? Придет бабушка с доктором и тогда… Я не знал, на что способен белоглазый человек. Когда два года назад я ездил с родителями на Кавказ, то слышал там легенды о вурдалаках. Днем они походили на людей, а ночью набрасывались на прохожих и пили кровь. Что если Яша вурдалак? Правда, тетка как-то управляла им. Однако просить Клавдию прогнать страшного водителя сейчас не имело смысла. Ведь она сама позвала его. И тут я вспомнил про комнату тети Вари и костяные фигурки. Я боялся, что Клавдия забрала ключ, но мне повезло. Он все так же торчал в замке.

Яша ждал в своей обычной позе, прислонившись к капоту. В стрекозиных очках отражались кусты сирени и зеленые створки ворот.

— Здравствуйте… — неуверенно начал я, стараясь не думать о том, что скрывается за зеркальными стеклами.

— О малец! Ты чьих будешь? — удивленно воскликнул водитель. Его интонация странно изменилась. В ней появились нотки, не свойственные прежнему безразличному Яше.

— Тетя просила передать… — попытался я снова.

— Тетка? Так ты Зины племяш? Ну, здравствуй, молодой-красивый! А где ж сама хозяйка? Зина-то где, а?

— Э… Зина? — удивился я и тут же припомнил: Зиной звали одну из сестер. Но ведь она умерла? Неужели Яша не знает? И меня он, кажется, тоже не узнал. — Ее… ее нет, — наконец выдавил я.

— Да ну? А кто ж меня звал тогда?

— Тетя Клава.

— Клава? Младшая? — Яша запнулся, словно натолкнулся на стену, и проговорил уже совершенно другим голосом: — Вон как. Вон оно как. — Потом тряхнул головой. — Ну, Клава так Клава, лишь бы лодка плавала. — И легонько стукнул по капоту «Волги», — Зови ее, малец! Прокачу в лучшем виде, по-барски, наособицу да с бубенчиком!

— Тете Клаве нездоровится. Она просила передать, чтобы вы ехали домой. — Я сказал то, что задумал, и с ужасом ждал ответа.

— Э-э… нет, погоди, — протянул водитель. — Как же это получается? Сама звала, а теперь гонит. Уговор есть уговор. Постой-ка, сокол. А может, ты все врешь? Пойдем-ка в дом, разберемся.

Он надвинулся на меня, заслоняя солнечный свет.

— Вам нельзя внутрь! Нельзя! Уходите! Пожалуйста! — отчаянно завопил я, а затем изо всех сил бросил в Яшу то, что до этого сжимал в кулаке. Белая фигурка отскочила от груди водителя и упала в дорожную пыль.

Реакция мужчины была потрясающая. Он рванулся за костяным коньком, точно утопающий за спасательным кругом. Рухнув на дорогу, Яша подхватил фигурку. При падении очки свалились с переносицы, и я вновь увидел мутный свет его ужасных глаз.

Водитель баюкал фигурку, разговаривал с ней, точно она была живая.

Потом посмотрел на меня.

— Откуда… — прохрипел Яша, — откуда ты взял это? Там есть… еще? — Он начал медленно подниматься на ноги.

Я бросился к воротам, юркнул в калитку и налег на дверь.

Едва я успел повернуть ключ в замке, как толстые дубовые доски прогнулись от страшного удара.

Не став дожидаться, пока монстр сломает ворота, я кинулся в дом и принялся закрывать входную дверь на все многочисленные крючки и запоры. Затем бросился в трапезную — баррикадировать окна, потом метнулся в горницу. Я осторожно подкрался к окну и выглянул, прячась за горшками с геранью. Вопреки моим ожиданиям, Яша вовсе не ломился в ворота, а просто стоял и неотрывно смотрел на старый дом, словно увидел его впервые. Я мысленно повторял про себя: «Уезжай, уезжай. Пожалуйста!»

К моему удивлению, заклинание сработало. Яша повернулся, открыл дверцу машины, и вскоре о том, что он был здесь, напоминали только облако дорожной пыли перед воротами да шум мотора, удаляющийся в сторону Ельчика.

Я подождал еще немного, удостоверившись, что белоглазый не собирается возвращаться, и отправился в комнату тети Клавы. Я не знал, что ей сказать. Как объяснить, почему Яша уехал?

К моему облегчению, лгать мне не пришлось. Тетка мирно спала, смешно причмокивая во сне. «Грозовая» брошь мертвым жуком покоилась у нее на груди. Я облегченно вздохнул. Скорее всего, Клавдия и не вспомнит о том, что «звала» водителя. Чтобы обезопасить себя, я забрал брошь.

Я подошел к окну теткиной спальни, выходящему на соседский двор, пытаясь понять, что за звук заставил меня выронить брошь. На оконном карнизе лежал мертвый воробей.

Бабушка с доктором явились часа через два. К этому времени я уже почти успокоился. Они разбудили Клавдию. Горбоносый долговязый врач напоминал худого, нервного грача-альбиноса. Неряшливый, всклокоченный, он метался вокруг кровати, наклоняя большую голову то вправо, то влево. За его спиной, точно два крыла, поднимались и опадали полы белого халата. Когда дело дошло до стетоскопа, меня из комнаты, конечно, выставили. Из-за неплотно прикрытой двери доносились обрывки малопонятных фраз: «Тремор верхних конечностей… аритмия… верхнее давление в норме, а вот нижнее… вот-с… подозрение на микроинсульт… галлюцинации вызваны спазмом… постельный режим».

Дверь заскрипела, открываясь, и я поспешил спрятаться в трапезной.

— И запомните, вам ни в коем случае нельзя волноваться. Ни в коем случае, понимаете? — Теперь голос доктора был слышен отчетливо.

Вскоре они с бабушкой вышли во двор, и я последовал за ними.

— …Вас я понимаю, — говорил доктор, — отдых — дело святое. Но вот Клавдия Николаевна, это же совершенно другое дело! Человек пожилой, одинокий. Все что угодно может случиться. Поразительно, как она беспечна! Ведь у нее же квартира за рекой, со всеми удобствами. На дворе двадцатый век, люди в космос летят, а здесь Средневековье какое-то, право слово. Даже телефона нет. А зимой? «Скорая» сюда не доедет. Это я вам заявляю со всей ответственностью.

— Да ведь это ее дом. Здесь она выросла. Как же его оставить? А вдруг разворуют все? — тихонько возразила бабушка.

— В ее возрасте не об имуществе надо беспокоиться, а о здоровье! — отрезал носатый эскулап. — Вот не хотел вам говорить, а теперь скажу. Сегодня ночью к нам доставили вашего соседа Егора Тимофеевича Толстопальцева. Множественные ранения горла, рук и ног. Вот-с.

— Это кто ж Егор Тимофеевич? — удивилась бабушка. — Я вроде таких не знаю. Постойте! Это Егорка, что ли? Он к Клаве за бутылкой ходит.

— Он самый. Только в этот раз не дошел ваш Егорка.

— Что ж с ним случилось?

— Собаки, — доктор поднял чемоданчик, — собаки его порвали. Та стая, что у Ельчика живет. Повезло ему, что пьяный был. На трассу сам выбрался. Первый же водитель его и подобрал. Народ у нас добрый.

— Это кто ж такой — вурдалак? Упырь, что ли? — заинтересованно спросил Вовка, демонстрируя неожиданные познания в классической литературе.

Мы сидели на старых телеграфных столбах, сложенных поленницей у Вовкиного дома, и ели мороженое.

— Вроде того. Только на вид не страшный. Будто обычный человек, а на самом деле — нет.

— Не, Яша на упыря не похож. — Вовка глубокомысленно поковырял в носу. — Вот Егорка ваш — этот точно упырь, или как там — бурдалак.

— Да при чем тут Егорка?! — разозлился я.

— А давай за ним проследим? — неожиданно предложил Вовка.

— На фига? Он же в больнице лежит.

— Не за Егоркой, балда! За Яшей. Вдруг он и правда шпион? — Глаза младшего Пичугина горели охотничьим азартом. Видно, он представил себя бравым контрразведчиком из мультфильма «Шпионские страсти» и от версии о том, что водитель тети Клавы — вражеский резидент, отказываться не желал.

— А что? Давай! — Я совсем не был уверен, что хочу снова встретиться с белоглазым, но спасовать перед Вовкой не мог.

— Если что найдем, дяде Степе из шестой квартиры расскажем. Он майор милиции.