Она кивает и лепечет что-то по-английски. Сам я на этом языке могу виртуозно материться и сказать десятка три заученных фраз, зато других понимаю с полуслова.
Подхватываю старичка – он легок, как прима Большого театра, девица ловко отодвигает коляску, и мы неторопливо взбираемся по ступеням…
Все, мы наверху. Здесь по-прежнему визжат дети и зычно командует их мамаша.
Усаживаю старичка на шезлонг – он улыбается, потешно тискает мою ладонь. Вообще, он здорово смахивает на слабоумного, но мне до него нет дела – я искоса поглядываю на молодую женщину и подмечаю теплый взгляд, исполненный благодарности.
Обнадеживает. Теперь она просто обязана выйти за меня замуж! На ближайшие дней пять или шесть…
Посчитав наше мимолетное общение с симпатичной девицей не слишком веским основанием для организации романтического вечера, я решаю остаться на верхней палубе, дабы помочь престарелому дяде спуститься вниз. После этого она точно не откажется выпить со мной в ближайшем баре.
Расчет оказывается верным. Во-первых, через несколько минут она сама подходит с просьбой переместить дедушку подальше от орущей русской тетки, что я с радостью исполняю. А когда солнышко зависает над правым бортом, готовясь нырнуть за горизонт, девица жалобно глядит в мою сторону и негромко причитает:
– Help me, please. Help me…
Для понимания данной фразы вовсе не обязательно быть лингвистом и полиглотом. Достаточно не прогуливать уроки иностранного языка в школе и посмотреть несколько американских фильмов с плохеньким закадровым переводом.
– Всегда пожалуйста! – бодро вскакиваю с лежака и принимаюсь за дело.
Старичок на свежем воздухе разомлел: мышцы расслаблены, веки отяжелели, голова едва держится на тонкой шее. Его сопровождающая шустро спускается первой и готовит коляску, оставленную палубой ниже. Я же осторожно нащупываю ногами каждую ступеньку…
На середине трапа стопа подворачивается, и я на мгновение теряю равновесие. От падения спасает реакция и близость широких перил, за которые хватаюсь одной рукой. Мы удерживаемся на середине трапа, лишь светлая кепка, сорвавшись с головы старичка, кувыркается вниз.
На секунду остановившись, я облегченно выдыхаю:
– Фу-ух! А могло быть и хуже…
Однако у старичка на сей счет свое мнение. Смешно прикрывая ладонями плешивое темечко, он панически хороводит руками и верещит дребезжащим тенором:
– The cap! My cap!..
– Не дергайся, дедуля, – поудобнее перехватываю я его тщедушное тельце. – Сейчас спустимся и найдем твою кепку.
Дед не унимается.
– Find my cap! Quickly!.. – твердит он, пока усаживаю его на коляску.
Наконец девушка подает потерянный головной убор. Заполучив пропажу, старик кропотливо водружает ее на голову, а я недоумеваю: «Чего ж ты так всполошился?! Вроде и кепка копеечная, и от яркого солнца мы надежно укрыты!..»
Впрочем, черт с ним, дед достиг такого возраста, что глупо требовать от него адекватного поведения.
– Спасибо, – благодарит девушка и намеревается отчалить вместе с коляской.
– Подожди, – удерживаю ее за руку. – Мы еще увидимся?
– Сальвадор любит дышать свежим морским воздухом. Если пообещаешь помогать взбираться на верхнюю палубу, то…
– Обещаю. Его зовут Сальвадор? – киваю на старика.
– Да.
– А тебя?
– Леона. – Девушка одаривает меня улыбкой, освобождает руку и катит коляску по длинному коридору.
«Хороша, чертовка, – ощупываю я взглядом идеальную фигурку. – Надо обязательно познакомиться поближе».
Леона поворачивает к лифту и исчезает вместе с коляской за его широкими дверцами…
Пора и мне вернуться в роскошную каюту класса «Suite» и посвятить один час комплексу специальных упражнений. Ведь даже здесь – на борту располагающего к отдыху лайнера, не стоит забывать о физической форме.
В каюте застаю старую знакомую – девочку-китаянку. Завидев меня, она смешно кланяется и вновь принимается за работу – жужжит пылесосом.
– Водочки выкушать не желаешь? – прямиком направляюсь я к мини-бару.
Она что-то мяукает в ответ.
– Понял-понял – не хочешь понижать градус. – Набиваю бокал льдом и доливаю алкоголем. – Разумное решение…
Девчонка заканчивает с уборкой и проходит мимо меня, нарочито виляя стройными бедрами. Я снова не могу устоять и шлепаю по упругой заднице.
Реакция слегка озадачивает. Держа в руках шланг от пылесоса, горничная останавливается и, понизив голос, выдает длинную фразу, состоящую из коктейля английских и китайских слов. Однако смысл доходит до меня быстро.
«Если вы пригласите меня в гости, то я приду. Но у меня есть три условия. Первое: свидание состоится поздней ночью. Второе: о нем никто не должен знать. И третье: оно оплачивается отдельными чаевыми».
«О как! – У меня отпало всяческое желание прикасаться к ее попе. – Сплошные бабки – и никакой романтики!..»
– Я обдумаю ваше предложение, – членораздельно отвечаю я по-английски и, заперев за девицей дверь, усаживаюсь в удобное кресло.
Есть не хочется, спать тоже. Вооружившись пультом, я принимаюсь «листать» каналы… Вскоре натыкаюсь на футбол в российском исполнении – играла одна из московских команд против одной из кавказских.
Поморщившись, выключаю «ящик» и падаю в кровать – в таких матчах простому россиянину, родом из Саратова, Курска или Воронежа, и поболеть-то не за кого…
Глава шестая
Испания, Жирона – Барселона
Девять дней назад
Ночью на старом кладбище Жироны было мрачновато и жутко. К тому же сказывалась близость моря – насыщенная влагой прохлада проникала в каждую складку легкой одежды.
Давид с Томасом и Огюстеном сидели на краю гранитной плиты и ежились от колючего ветра. Над головой мерцало звездами южное небо, под ногами в глубокой яме копошились два местных парня.
– С ума сойти, – шептал Томас, держа фонарь и направляя луч в яму. – Пару лет назад я отдыхал в тридцати километрах к юго-востоку – на пляжах Паламоса.
– Никогда не посещал испанских пляжей, – мотнул головой еврей.
– О-о, ты много потерял. Там горячий песок золотистого цвета, там плещутся волны теплого моря и гуляют девушки в соблазнительных бикини. А здесь просто Сибирь!
– Ты и в Сибири успел нарисоваться?
– Нет. Просто я кое-что о ней слышал.
– Советую разок съездить. Для общего представления.
– Ты побывал и в России? – удивился Томас.
– Было дело. Несколько лет назад.
– Неужели там еще противнее?
– В сибирском климате есть своя прелесть. Там не противно. Там широко и безысходно.
– Почему?
– Видишь ли, Европа слишком многолюдна и лишена полезных ископаемых, что делает любую власть сговорчивой с простым народом, ибо только народ производит совокупный продукт производства. А в России холод, необъятные горизонты, огромные запасы углеводородов и алчная централизованная власть, которой до народа нет никакого дела.
– Ужасно! Никогда не понимал этих русских…
Давид надменно улыбнулся, затем, словно вспомнив о чем-то важном, беспокойно посмотрел на восток и вздохнул:
– Светает, долго им еще?
– Минут пять, – откликнулся Огюстен. – Слышите глухой звук от лопат?..
Солнце оставалось за горизонтом, однако небо уже прикоснулось своим загадочным фиолетовым светом к черепичным крышам небольшого испанского городка и его старинного кладбища на северной окраине.
Место скорби и вечного покоя в предутреннем темно-синем мареве неожиданно показалось красивым. Израильтянин с удивлением осмотрелся по сторонам… Склепы, кованые калитки, мозаики, бесчисленные фигурки ангелов, сопровождающих усопших в мир иной, обвивающий надгробия плющ, символизирующий бесконечное течение времени, мраморные женские фигуры с печальными лицами. Полная гармония с природой.
– Готово, – послышался усталый голос из могилы.
Два молодых испанца, нанятых еще вечером неподалеку от железнодорожного вокзала Жироны, закончили расчищать гроб от остатков грунта.
