Берлин, резиденция Генриха Гиммлера

Весна 1943 года

Пробежав взглядом очередной документ, Гиммлер поставил внизу свою ровную, убористую подпись. Секретарь аккуратно промокнул свежие чернила и положил сверху следующий лист. Рейхсфюрер углубился в чтение…

Внезапно высокая массивная дверь открылась, и в кабинет проскользнул адъютант.

Выждав секунду, он доложил:

– Рейхсфюрер, прибыл доктор Ханс Виммер из «Аненербе».

Хозяин кабинета поднял голову, отложил ручку и знаком повелел секретарю удалиться. Тот поспешно исчез.

– Пусть войдет. И пригласите Кристиана Рауффа…

В кабинете появился пожилой мужчина в гражданском костюме, в руках он держал портфель и темную шляпу.

Гиммлер небрежно подал руку.

– Чем порадуете, Ханс? Нашли то, о чем я просил?

Волнуясь, тот вытащил из портфеля карту:

– Да-да. Я все сделал… – Разложив ее на столе, разгладил ладонями складки на плотной бумаге, вооружился карандашом и почтительно посмотрел на рейхсфюрера…

Гиммлер производил впечатление интеллигентного учителя из начальной школы провинциального городка. Под невысоким гладким лбом поблескивали стекла пенсне. Подстриженные усы под прямым носом выделялись контрастным пятном на бледном лице. Тонкие бескровные губы иногда складывались в едва заметную ироничную или презрительную усмешку, обнажавшую ослепительно-белые зубы.

Поднявшись из кресла, он обошел стол и склонился над картой.

– Я вас слушаю.

– Пожалуйста, взгляните сюда, – острие карандаша нависло над Средиземным морем. – Здесь, между Корсикой и Сардинией, находится пролив Бонифачо.

– Зачем нам пролив? – нетерпеливо перебил рейхсфюрер.

– В северной части пролива расположен небольшой архипелаг под названием Лавецци.

– Да. Вижу. И что с того?..

Сбоку у окна колыхнулась портьера, и Гиммлер с Виммером оглянулись.

У двери стоял высокий подтянутый офицер в черном мундире с петлицами оберфюрера. Темные волосы, бледная кожа лица и шеи, прямой нос и волевой прямоугольный подбородок.

– Присоединяйтесь, Рауфф, – пригласил рейхсфюрер. – Вам стоит послушать. А вы продолжайте…

Оберфюрер бесшумно подошел к столу.

Виммер снова обратился к карте, очертив группу крохотных желтых точек на синем фоне.

– Так вот, мной установлен следующий факт: по крайней мере один из южных островов архипелага то пропадает с поверхности моря, то появляется вновь. Причем периодичность циклического движения составляет от пятидесяти до трехсот лет.

Гиммлер медленно поднял взгляд на доктора и поправил пенсне, отчего стекла на мгновение ослепили отражением яркого весеннего солнца.

– Это интересно, – произнес он довольным тоном. – Расскажите подробнее.

– Я давно занимаюсь геофизическими исследованиями, и, поверьте, подобное явление – не редкость. Когда вы поручили мне подыскать укромное место между Африкой и Европой, я сразу понял, что именно следует предложить. Вот… – Грифель оставил бледный след вокруг маленького острова. – Это остров Дьявола – клочок каменистой суши, имеющий в поперечнике всего сотню метров. Кто бы мог представить?! Ведь десять лет назад он был вчетверо больше!

Рейхсфюрер недоверчиво прищурился.

– Откуда вы знаете, Ханс? Кто-то наблюдал за островом и вел записи?

– Я видел это собственными глазами, – смешно развел руками ученый. – Я лично присутствовал на острове с экспедицией в тридцать третьем году и исследовал его вдоль и поперек.

Гиммлер еще раз взглянул на архипелаг, вернулся в кресло и спросил:

– Почему у него такое… странное название?

– Не могу ответить точно – история названия в моих архивах не сохранилась. Рискну предположить, что так его окрестили далекие предки современных итальянцев за способность периодически исчезать под водой.

– Как выглядит остров? – подал голос Рауфф. – Он обитаем?

– Нет. Он состоит из округлых валунов, слишком мал по площади и совершенно не пригоден для жизни. Его избегают даже местные рыбаки.

– Почему?

– Там просто нечего делать! – вновь развел руками Виммер.

– Когда, по вашим расчетам, он окончательно уйдет под воду?

– В ближайшие год-полтора, – принялся сворачивать карту доктор.

– Оставьте ее нам, Ханс, – потребовал рейхсфюрер.

– Да-да, конечно.

– А как надолго остров исчезнет с поверхности пролива?

– Не менее чем на сотню лет. А может быть, и на более долгий срок.

Глава Министерства имперской безопасности побарабанил пальцами по столешнице и многозначительно посмотрел на оберфюрера. Затем обратил ледяной взор на доктора:

– Что ж, вы неплохо поработали. Надеюсь, вам не надо повторять о необходимости держать язык за зубами?

С лица ученого вмиг слетело довольное выражение.

– Мой рейхсфюрер, я всегда помню об этом! – И, откланявшись, Виммер исчез за дверью.

– Что скажешь, Кристиан? – выдержав долгую паузу, негромко поинтересовался Гиммлер.

– На мой взгляд, лучшего места не придумать.

– Вот и я того же мнения, – нажал рейхсфюрер кнопку вызова.

Адъютант появился ровно через секунду, словно ждал за дверью.

– Штурмбаннфюрера Шмидта ко мне. Срочно!

– Слушаюсь…

Никто в Министерстве имперской безопасности не догадывался, какими вопросами ведает оберфюрер Рауфф. Зато адъютант хорошо знал одну малоприметную особенность: после тайных совещаний с оберфюрером настроение Генриха Гиммлера неизменно улучшалось. Однако знал он и другую особенность характера всесильного шефа: его милость и благостное расположение духа могли мгновенно смениться яростью и беспощадным гневом.

А посему на поиски офицера по особым поручениям Франца Шмидта отрядили два десятка посыльных адъютантов.

Спустя двадцать пять минут секретарь вновь стоял сбоку от начальственного стола и с лакейской почтительностью промокал свежие подписи на документах. Вновь открылась массивная дверь, и в кабинет бесшумно проскользнул адъютант. Подобострастно застыв и выждав положенную секунду, он доложил:

– Рейхсфюрер, прибыл Франц Шмидт.

Отложив ручку, Гиммлер махнул рукой секретарю, чтобы тот покинул кабинет.

Порог нетвердой походкой переступил молодой эсэсовец. Мундир был идеально чистым и отглаженным, зато помятость лица выдавала бурно проведенную ночь.

– Хайль Гитлер! – вытянул он правую руку.

– Франц, ты все еще снимаешь стресс? – недовольно оглядел подчиненного рейхсфюрер.

– Прошу простить, но… – смутился Шмидт, – последняя операция в Венгрии отняла много нервов и сил.

– Знаю. Как себя чувствуют члены дивизеншутцкоммандо?

– Прекрасно, рейхсфюрер.

– Мои любимцы оберштурмфюреры Флейг и Шрайбер здоровы?

– Вполне. Мы готовы к выполнению очередного задания.

– Это хорошо. Очень хорошо. Кстати, о новом задании. Присаживайся, Франц, – у нас впереди долгий разговор…

Ровно через час Генрих Гиммлер встал, приобнял молодого штурмбаннфюрера, крепко пожал ему руку и проводил до двери, чего не удостаивались даже высшие офицеры СС.

– Последние инструкции получишь от оберфюрера Рауффа. Он же проводит вашу группу на аэродром.

– Хайль Гитлер! – выбросил вперед правую руку Шмидт и исчез в коридоре.

Вернувшись к столу, рейхсфюрер произнес в пустоту кабинета:

– Ты все слышал, Кристиан?

В углу за кожаным диваном открылась неприметная дверь, и из темноты смежной комнаты появился оберфюрер.

– Да, – кивнул он. – На него можно положиться?

– А ты разве о нем не слышал?

– Нет.

– Вот видишь. О нем знает всего несколько человек в рейхе, а между тем он со своей командой провернул полтора десятка опаснейших операций.

– И вам его не жалко? – усмехнулся Рауфф.

– Нет! – резко обернулся Гиммлер. – И тебе, Кристиан, я запрещаю упоминать о жалости!

Подобравшись, оберфюрер согнал с лица беспечность.