Удачная охота смягчила нрав капитана, и вспышки его беспричинного, безрассудного гнева прекратились. Захару казалось, что день злополучной вылазки за водой всеми забыт. Но в одно прекрасное июльское утро он понял, что заблуждался.

11. ПЛЕН

сным солнечным днем «Елена» резво шла вдоль убегающих береговых холмов. Дул легкий бриз. Округлые холмы, покрытые выжженной рыжевато-коричневой травой, мерцали в жарком мареве. Капитан Хардвик, не отрываясь, разглядывал берег в подзорную трубу. Когда цепь холмов оборвалась и показалась плоская, как стол, равнина, капитан велел убрать паруса и бросить якорь. Как только якорь плюхнулся в веду, стая морских птиц с криком поднялась в раскаленное добела небо.

Вытянув шею, Захар с удивлением глядел на берег. Ведь здесь негде было набрать воды, к тому же сейчас в воде недостатка не было. Выжженная солнцем равнина простиралась в глубину примерно на полмили, за ней опять начинались холмы. Под одним из холмов по правую руку от Захара виднелся темно-зеленый болотистый луг, на фоне рыжего склона он казался почти черным. На лугу, по брюхо в траве, паслось стадо. Несколько коров неторопливо брело вверх по склону в сторону леса, покрывавшего вершину холма. Не видно было ни домов, ни дыма, ни каких-либо других следов человеческого жилья.

Подзорная труба шкипера снова и снова ощупывала берег. Потом он стал отбирать людей для поездки на берег — точно так же, как в прошлый раз.

Илья стоял рядом и переводил его команды. Капитан отправлял на берег Захара, Тайина и еще десять алеутов, включая двоих из тех, что были в предыдущей поездке. Задание: заарканить и забить одну из коров, чтобы снабдить команду свежим мясом.

Те же матросы доставили их на берег. Захар был настороже. На этот раз он пошел безропотно, зная, что протестовать не только бесполезно, но и опасно. Он чуял какой-то подвох со стороны капитана. Но какой?

Как и прошлый раз, матросы остались охранять шлюпку, остальные подались гурьбой в сторону луга, на котором паслось стадо. Захар перекинул через плечо моток прочной веревки, он прихватил и нож, чтобы освежевать корову. Тайин шагал рядом с ним, помахивая топором. Остальные брели за ними по пустоши, поднимая пыль босыми ногами. Свежее дыхание бриза уже не доносилось сюда. Солнце обжигало непокрытые головы. В воздухе стоял запах сухой травы.

Захар взглянул на непроницаемое лицо алеута. Выражение лица Тайина менялось только в минуты опасности или гнева: тогда яркая краска проступала на его скулах. Сейчас у него был обычный бесстрастный, почти безмятежный вид. Захар решился:

— Слушай, Тайин, — начал он осторожно, — давай не будем убивать корову.

Алеут пожал плечами:

— Все одно. Наши люди не едят корову.

На палубе «Елены» поблескивала капитанская подзорная труба.

— Дэмбостон смотрит, — сказал Тайин. — Ты лучше делай, что он велит. Ты русский. Ты сейчас главный. Не делай нам беды.

— Помоги мне вспугнуть стадо. Пусть капитан думает, что они сами от нас убежали.

Когда они приблизились к лугу, коровы дружно повернули к ним головы, нервно втягивая ноздрями воздух. Стадо беспокойно задвигалось.

— Эй вы, пошли! — заорал Захар. — Кыш! Пошли отсюда!

Он с криком побежал к стаду. В отличие от коров, за которыми Захар присматривал на «Екатерине», здешний полудикий скот боялся людей и не подпускал их близко. Стадо галопом двинулось вверх по холму, к лесу.

Тайин трусил рядом с Захаром и смеялся. Он крикнул своим через плечо:

— Давайте, ребята, кричите, пугайте их! Ху-а! Ху-а!

Коровы неуклюже, но проворно неслись вверх по склону.

Люди бежали за ними, крича и улюлюкая. Захар на бегу утирал рукавом пот со лба:

— Ну и ну!

Эти нескладные с виду животные бежали на удивление резво. Первые коровы уже нырнули в чащу и замелькали среди деревьев. Захар бежал не останавливаясь, в ушах у него гудело от топота стада и криков, пыль и пот слепили глаза.

И тут из леса вынырнули всадники. Захар остановился как вкопанный, протирая глаза: прямо на него глядело дуло мушкета. Четыре испанских кавалериста держали их под прицелом.

Двое всадников тут же проскакали вперед, сгоняя в кучу отставших. Алеуты сгрудились вокруг Захара и Тайина.

Синие мундиры солдат казались серыми от пыли, серыми были и их лошади.

Солдат, державший под прицелом Захара, повел ружьем, показывая на нож, отрывисто скомандовал что-то, обнажая черные корешки зубов.

Захар посмотрел в сторону моря. Шлюпка уже подгребала к «Елене». Поднятые паруса наполнялись. Итак, береговая партия была брошена на произвол судьбы. Неужто капитан умышленно отправил их в западню? Мысль о подлом предательстве оглушила Захара, подавила волю к сопротивлению.

Он уронил нож, скинул веревку с плеч. Тайин уже отшвырнул топор.

Два солдата спешились, проверили, нет ли у них оружия, пинками и затрещинами заставили их стать в один ряд.

А потом их погнали. Руки связаны за спиной, лодыжки спутаны сыромятными ремнями, которые не давали им идти широким шагом. Связанные одной длинной веревкой, пленники шли цепочкой на расстоянии полутора-двух шагов друг от друга. Первым оказался Тайин, за ним шел Захар.

Впереди ехали два солдата. Чернозубый (похоже, он был у них за старшего) привязал конец веревки к луке своего седла. Двое остальных замыкали колонну.

Они начали подниматься вверх по склону. Чтобы не отставать от всадников, приходилось бежать рысцой. Захар был в рубахе, штанах и в сапогах, которые защищали его лодыжки от ремней. На алеутах же были старые штаны, обрезанные у колен, да рваные рубахи. Захар все время видел перед собой короткие мускулистые ноги Тайина с мозолистыми подошвами. Путы из плетеных ремешков при каждом шаге врезались в его щиколотки.

Час за часом испанцы гнали их вперед под палящим солнцем. Пыхтя, пленники взбирались на очередной холм, вниз спускались бегом, чтобы не отставать от лошадей. Захар брел спотыкаясь, отупевший от жажды, горячий воздух обжигал пересохшую глотку. От разгоряченных лошадей несло потом.

Когда жара стала совсем невыносимой, люди начали падать. Упавшие с трудом поднимались на ноги; чтобы помочь им встать, остальные всем телом наваливались на веревку. Один из солдат то и дело проезжал вдоль колонны и подстегивал валившихся с ног людей плетью.

Захар упал на вершине каменистого холма. Цепочка людей дернулась и остановилась. Захар стоял на коленях, свесив голову на грудь, тяжело дыша. Тут же словно огненный язык лизнул его спину. Захар закричал от боли и вскочил. Солдат поглядывал на него с лошади с легкой жестокой усмешкой, от которой задрался кверху клинышек его черной бородки.

— Вамос![9] — скомандовал погонщик, и новый удар плетью ожег Захара.

Захар потащился вперед, неловко переставляя спутанные ноги…

По дну лощины, поросшей ольхой, лениво катился ручей. Чернозубый спешился, чтобы стеречь пленников, пока остальные испанцы набирали воду в большие плоские фляги. Потом они ввели в воду лошадей. Пленники облизывали пересохшие губы, глядя, как лошади тянут воду.

Захар стоял с опущенной головой и пытался стряхнуть с бровей пот, заливавший глаза. Его одежда пропотела насквозь, струйки пота стекали по спине и ногам.

Наконец лошади напились досыта. Солдаты вывели их на берег и привязали к деревьям. Чернозубый махнул рукой, и цепочка людей спустилась к воде.

Тогда Тайин заговорил. Он что-то сказал по-испански Чернозубому, стоявшему над ними на берегу. Тот удивленно взглянул на него.