В апреле Илья вернулся, и в порт одна за другой начали приходить байдарки. В каждой кожаной лодке сидели по два низкорослых, коренастых алеута. Для Захара все они были на одно лицо. У всех были плоские, широкие лица с высокими скулами, кожа цвета слабого чая, глаза с косым разрезом и прямые угольно-черные волосы. Все они были в кожаных штанах, камлейках — длинных рубахах, сшитых из тюленьих кишок, и в меховых или кожаных парках. Ярко раскрашенные деревянные шляпы привязаны ремешком под подбородком.
В конце апреля Захар поднялся на борт «Златоуста», отплывавшего в крепость Росс. Тяжелый и медлительный бриг с низкой осадкой поднял флаг Российско-Американской компании и русский вымпел. «Златоуст» вез алеутов-охотников с их байдарками и большую партию товаров.
Захар покидал Ново-Архангельск с пустыми карманами, на последние монеты — «марки» он купил подарки друзьям. Но жизнью он был доволен. Должность учетчика продвинула его на несколько ступенек вверх по сравнению с прежним положением рядового матроса. Теперь он спал не в кубрике, а в одной каюте со вторым помощником и столовался в кают-компании вместе с капитаном Рощиным, обоими его помощниками и Ильей.
Захар ежедневно имел дело с алеутами. Их добычу или отсутствие таковой — так как охота была плохая — он записывал в учетную книгу. Однако узнать кого-нибудь из них поближе Захару никак не удавалось. У алеутов была своя линия поведения, выработанная почти вековым опытом общения с русскими: они безропотно подчинялись любым приказам с безразличным видом. Уступчивость алеутов, которую Захар принимал за бесхарактерность, возмущала его. Но на все попытки Захара сблизиться они отвечали холодным равнодушием.
Эта молчаливая неприязнь огорчала дружелюбного, бесхитростного Захара. Однажды вечером он заговорил об этом с Петей, вторым помощником капитана: они сидели вдвоем за поздним ужином.
Петя поджал маленькие пухлые губы. (Захара всегда удивляло, что у дородного и широкогрудого второго помощника такие мелкие черты лица.)
— Чего ты, чудак человек, огорчаешься? — сказал Петя. — Не стоят они этого. К тому же это такой народ: ты им только палец протяни, а они уже норовят всю руку отхватить. Вроде этой вот…
Он кивнул в сторону буфетной, где, как он полагал, подслушивала горничная. Молодая, но толстая и всегда мрачная алеутка пользовалась особой благосклонностью капитана и прекрасно отдавала себе в этом отчет. Обслуживая любого, кроме самого капитана, она с угрюмым вызовом швыряла тарелки на стол. «Уж в ней-то рабской покорности нет и в помине», — подумал Захар.
Второй помощник продолжал:
— И не набивайся ты им в друзья, мой тебе совет. Ты, Захар, простая душа, они тебя живо вокруг пальца обведут.
Эти слова заставили Захара задуматься. Может быть, Петя и прав? Ведь не он один так думает.
Алеуты по-прежнему сторонились Захара. Ну и черт с ними! Значит, они в самом деле не такие, как все. И Захар тоже стал говорить «эти алеуты» презрительно, как Илья.
Чем дальше уходил «Златоуст» на юг, тем неудачливее становилась охота. Иногда охотники уплывали на своих байдарках на несколько дней и возвращались с пустыми руками. Захар ни разу не слышал, чтобы хоть один из них пожаловался. «Златоуст» шел под парусами вдоль берегов Калифорнии и бросал якорь чуть ли не в каждой бухте. Алеуты уходили на заре и поднимали свои байдарки на борт судна только в сумерки. По их мрачным лицам Захар видел, что и сегодня ему ничего записывать не придется.
Когда Захар проснулся утром первого мая, «Златоуст» стоял на якоре у входа в небольшую бухту. День был погожий, и легкий бриз доносил с берега свежий запах сырой земли.
— Вон он, Росс! — сказал чей-то голос на палубе.
Прежде чем сойти на берег, Захару пришлось изрядно попотеть над своими учетными книгами. Илья и его охотники давно уже отплыли на своих байдарках. Капитан Рощин тоже отбыл на встречу с Кусковым, правителем крепости Росс. Корабельная шлюпка уже не один раз прогулялась к берегу и обратно, когда Захар наконец забросил в нее свой тючок и сам спустился следом. На веслах сидели два матроса.
Захар уселся на корме, распахнул полушубок, снял шапку. Ласковый ветерок обвевал его лицо.
Берег был усеян каменными столбами, изрезан фьордами и бухточками. Рядом с бухтой, в которую входила шлюпка, была еще одна, точно такая же. На высоком плато над бухтой Захар увидел палисад крепости из тяжелых бревен, теплый коричневый цвет которых был особенно приятен для глаз на фоне ясного высокого неба невероятной голубизны. Над одним из углов палисада выступала крыша массивного блокгауза. Холмы, покрытые рыжеватой травой, волнами поднимались навстречу лесистому горному хребту, который издали казался фиолетовым. После холодного, пугающего великолепия Аляски Захару показалось, что этот край приветственно протягивает навстречу ему свои загорелые руки. Он полюбил Росс с первого взгляда, почувствовал себя так, словно возвратился домой из долгих странствий по негостеприимным краям.
Вокруг палисада разбежались во все стороны хижины, склоны ближайших холмов были покрыты садами. Впадавшая в бухту речка прорезала глубокую лощину справа от крепости. На берегу стояли всевозможные строения: сарай для байдарок, кузница, верфь с остовом небольшого корабля. И всюду были люди.
Как только шлюпка ткнулась в песок, Захар выпрыгнул и побежал к людям, работавшим на берегу, надеясь увидеть отца. Но отца не было среди них. Тогда он направился к высокой крутой лестнице, вырубленной в красной почве отвесного берега, и начал торопливо подниматься вверх по ступеням.
На полпути он остановился, чтобы перевести дыхание, оглянулся. За ним осталось не меньше восьмидесяти ступенек, впереди было еще больше. Захару казалось, что земля колеблется под ним в такт колыханию моря. «Златоуст» со спущенными парусами был похож на неуклюжего сонного человека.
«Интересно, как выглядит теперь отец? Узнаю ли я его?» Подгоняемый этими мыслями, Захар снова заспешил вверх.
Наконец он одолел бесконечную лестницу и, отдуваясь, зашагал по лужайке к палисаду. У крепостной калитки показался капитан Рощин — елейного вида человек с жирной кожей и густо напомаженными волосами. В любое время дня, в любую погоду он ходил в теплой шерстяной одежде. Человека, который шел рядом с Рощиным, Захар ни разу в жизни не видел, но тут же догадался, кто он.
Человек с деревянной ногой[5], шагавший рядом с Рощиным, был правитель крепости Росс — Кусков. Пока Захар шел им навстречу, он вспоминал все, что ему было известно о Кускове.
Лет двадцати с небольшим тотемский мещанин Иван Кусков отправился на Аляску вместе с Александром Барановым в качестве его приказчика. Сноровистый и смелый, он вскоре стал правой рукой правителя русских владений в Америке. Кусков основывал фактории в глухих и далеких местах, выполнял другие ответственные и опасные поручения Баранова.
Наступило время, когда Российско-Американская компания решила шире развернуть свои операции на Тихоокеанском побережье. Компании нужно было основать хотя бы одно поселение в более теплых краях, где можно было бы выращивать хлеб для северных поселений. До сих пор припасы доставляли на Аляску морским путем из России, но не всем кораблям удавалось одолеть этот долгий и опасный путь. Новую колонию решили основать на Калифорнийском побережье. Это земледельческое поселение, защищенное крепостью, должно было стать опорным пунктом компании также в торговле с испанскими поселениями, лежащими к югу.
И снова Баранов послал на это дело своего безотказного помощника Кускова. Преодолев бесчисленные препятствия, Кусков в 1812 году заложил крепость на прибрежном плато и стал первым ее правителем. Испания сыздавна предъявляла претензии на всю Калифорнию и поэтому потребовала, чтобы русские убрались оттуда. Но испанцы были слишком слабы в Калифорнии, чтобы настоять на своем. Проявив недюжинные дипломатические способности, Кусков сумел избежать открытого столкновения, и теперь, шесть лет спустя, поселение Росс процветало.
