— Они здесь, — доложил Тарвил, чья команда удостоилась сомнительной чести быть развернутой на передовой позиции. — Оставайтесь начеку.

Это был самый ненужный из всех ненужных советов, но, кажется, в данный момент он оказался необходимым для его едва оперившейся команды, поскольку никто из них не дал воли нервам и не выдал нашего расположения, выстрелив раньше времени. Что, как выяснилось, было совершенно нелишне. Когда я снова услышал голос Тарвила, в нем звучала нотка недоумения.

— Ведущая машина идет дальше. Вторая тоже… Они не останавливаются.

— Пропустили, — произнес я, чувствуя, как внезапно расслабляется напряженное тело, буквально превращаясь в студень.

— Похоже, что так. — В голосе Тайбера, кроме того, проскакивали нотки облегчения. — Никому не покидать позиций.

Впрочем, на этот раз его осторожность оказалась излишней. Гул орочьих моторов затих вдалеке, и мы наконец перевели дыхание, ощущая удивительную разрядку напряжения.

— Как они могли пропустить наши следы? — спросил я у Колфакса, обнаружив, что крепко сбитый проводник стоит поблизости.

Тот только пожал плечами и предположил:

— Судя по звуку, они двигались весьма быстро и, должно быть, подняли приличное облако пыли. Они, вероятно, сами их и затерли.

— К счастью для нас, — согласился Тайбер, присоединяясь к моей импровизированной сходке командования. — Вопрос в том, как долго они уже следуют за нами.

Мои ладони снова начали знакомо зудеть.

— Вопрос в том, а за нами ли.

Тайбер посмотрел на меня, не находя слов или не желая закончить цепочку рассуждений, которую я только что начал.

— А за кем же еще? — сказал он, пожимая плечами. — Что им еще тут может понадобиться?

— Базовый склад, — проронил я.

Не надо и говорить, что мысль эта была очень горька и мы возобновили наше странствие в гораздо более подавленном настроении.

— Мы не можем быть уверены, что они направились именно туда, — заявил Тайбер, когда мы остановились на первый из дневных перекуров.

Для этого мы съехали в небольшой распадок, просто понижение ландшафта, которое защитило бы нас от ветра, но ни от чего другого, случись нам заночевать здесь прошлой ночью, как планировал Колфакс, так что я внутренне содрогнулся, осознавая, насколько близка была беда. Орочий конвой не мог нас не заметить, и нам пришлось бы столкнуться с ними в ожесточенном бою.

— Верно, — согласился я.

Ни он, ни я не верили в это, но оба старались удержать зародившийся в наших сердцах страх в узде. В этих местах не было других очевидных целей, но, в конце концов, это были зеленокожие, и кто знает, что они здесь могли искать. Насколько я мог судить, поблизости просто мог находиться один из их лагерей, подобный тому, который мы с Юргеном столь удачно уничтожили нашей аварийной посадкой. Эта мысль, конечно, тоже была далека от обнадеживающей, но была немного лучше предположения, что в данный момент те припасы, в которых мы так нуждались, исчезают в орочьих глотках. Я обернулся к Колфаксу, который как раз околачивался вокруг, пожевывая питательную плитку:

— Все еще ни следа, что они свернули?

— Нет, — откликнулся он с уверенным кивком. — Но впрочем, чему удивляться?

Порывы ветра усиливались час от часу, перекатывая друг за другом волны горячего, плотного воздуха (вместе с еще большим количеством всепроникающей пыли), обдающие мое лицо и тело так, что я начал чувствовать себя, будто за мной по пятам ходит слишком дружелюбный, но излишне огромный зверь.

— Мы и сами поднимаем тучи песка, а скоро еще и задует.

— Вы имеете в виду песчаную бурю? — уточнил я, и наш проводник кивнул:

— Небольшая, к рассвету должна улечься.

Тайбер и я переглянулись, поскольку нам одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Орки там или нет, но, если мы не найдем себе убежища в зданиях базового склада, у нас будут серьезные проблемы. Пациенты Эриотта вряд ли переживут еще одну ночь под открытым небом даже в нормальных погодных условиях, но и предположить нельзя, сколько людей падет жертвой дурной погоды. Что еще более важно, мы должны были укрыть машины. Как бы крепки они ни были, полный двигатель песка искалечит даже орочью технику, — в этом у меня не было сомнения, и я не видел способа, каким Фелиция и ее мастеровые могли бы починить весь наш маленький автопарк.

— В таком случае лучше бы нам выдвигаться, — заключил я, допивая воду и поворачиваясь, чтобы брести обратно к багги.

Тайбер кивнул.

— Лучше бы, — согласился он.

Последние два часа пути до места назначения были невыносимо напряженными, и мои нервы натягивались все сильнее с каждым остающимся позади километром, словно внутреннее эхо зловещей серой полосы, что с каждым мгновением неуклонно росла на горизонте. Колфакс время от времени обращал к ней ампливизор, отвечая на мои вопросы лишь раздражающе расплывчатыми предсказаниями вроде «ну да, приближается». Так что для меня явилось некоторым шоком, когда мы наконец выбрались на последний гребень и грузовик перед нами затормозил, а наш добрый проводник привстал, чтобы указать что-то на равнине под нами.

— Вот оно, — произнес он голосом, немного искаженным микрокоммуникатором. Юрген остановил нас бок о бок с грузовиком, и я тоже поднял свой ампливизор. — Похоже, зеленокожие добрались-таки первыми.

— Не вполне, — возразил я.

Наша цель лежала как на ладони — кучка готовых куполов, установленных здесь и в качестве грубой маскировки наполовину засыпанных песком (если, конечно, и об этом позаботился не ветер), защищенная обрывистыми краями бетонной платформы, служившей фундаментом, и оградой из колючей проволоки. Крохотные султанчики песка выдавали местонахождение орков, которые проехали мимо нас утром и теперь носились вокруг огороженной территории на бешеной скорости, закладывая чрезвычайно небезопасные виражи. Расстояние и нескончаемый рев наших собственных двигателей лишали это маленькое представление звукового сопровождения, хотя редких вспышек со стороны нарезающих круги машин и ответных из осажденного строения было достаточно, чтобы подтвердить: там идет сражение.

— Кто-то защищает склад.

— Есть предположения, кто именно? — вклинился в разговор Тайбер. — Они могут просто драться за добычу.

— Не важно, — произнес я. — Кто бы это ни был, мы вступаем в бой. — Затем я окинул взглядом колонну развалюх за спиной. — Выгружайте гражданских и скажите им найти любое убежище. Мы вернемся за ними позже.

Я на это надеялся. А если не судьба, то у них определенно было больше шансов выжить, уйдя на своих двоих, чем отправившись с нами на колесах в гнездо огненных шершней.

Тут я на минуту задумался, оценивая разумность своего приказа, но все равно не видел другого выхода. Двигаться к следующему базовому складу мы не могли — у нас не хватило бы топлива, даже если бы по какому-то чудесному стечению обстоятельств приближающаяся песчаная буря не вывела из строя наши средства передвижения. Единственным шансом на спасение было отогнать орков и надеяться, что неизвестные защитники окажутся на нашей стороне. Не обращая внимания на холодок дурного предчувствия, который, казалось, плотно обосновался на дне моего желудка, я продолжал разворачивать нашу стратегию:

— Когда перевалим за хребет, направляйтесь прямиком к основной массе врага. Начинайте стрелять по готовности.

Другими словами, мы должны были использовать против них их же тактику и надеяться, что они будут слишком ошеломлены, чтобы ответить, предоставив нам возможность вывести их из строя, по крайней мере некоторых.

— Не стреляйте, пока не окажемся совсем рядом. Если немного повезет, они будут принимать нас за подкрепление до тех пор, пока не станет поздно.

Это, конечно, был не самый лучший план, но других предложений или возражений ни от кого не поступило (не считая некоторых гражданских, которых совершенно не прельщало быть брошенными посреди пустыни, но которые живо вняли гласу разума и угрозе расстрела). Несмотря на то что это шло вразрез со всеми моими представлениями, я вскоре уже дал отмашку нашей импровизированной наступательной группе, подавая сигнал к атаке.