"В тебе, мой мальчик, нет сомнения, ты выбрал свой путь безоговорочно, ты станешь тем, кем хочешь стать — волком-одиночкой. Ты достигнешь того, к чему стремился я. Первой ступенькой твоей лестницы вверх станет мой труп. Давай, пацан, ты это можешь", — так думал Сибиряк.

Спустя три дня один из его "свистков" доложил, что Бейсик побывал у паханов. Сибиряк не принял мер, он не мешал Бейсику. Он знал, что на карту поставлена его жизнь, но он хотел умереть именно так, от руки своего ученика. Спустив курок, Бейсик закрепит пройденную программу, сдаст экзамен на зрелость, на зрелость волка. Только такой исход своего пути Сибиряк считал верным. То учение, которое он передал своему ученику, проповедником которого он являлся, предполагало в данной ситуации два возможных решения — либо умрет он, либо его ученик. Сибиряк уже выбрал, Бейсик, в свою очередь, тоже выбрал.

Он вошел в кабинет своего наставника поздним вечером, когда Сибиряк отпускал телохранителя. Он зашел с заряженным пистолетом. Единственное, что он не мог предположить, это что его учитель знал о цели его визита.

— Я принес показать, что придумал наш бухгалтер. Сам только что разобрался, — сказал Бейсик. — Он тут такое натворил. Налоговой инспекции и не снилось. Комар носа не подточит. Почти половина прибыли останется за кадром. Черная бухгалтерия.

Сибиряк смотрел Бейсику прямо в глаза, пытаясь уловить хотя бы каплю сострадания. Нет, ничего подобного не было. Бейсик спокойно достал пистолет и нажал на курок, улыбаясь. Последнее, что видел Сибиряк, это то, как вспыхнули глаза его ученика. Бейсик сдал экзамен на предмет той программы, что вложил в него Сибиряк, на "отлично". Одним выстрелом в упор сразил своего наставника. Он стал волком.

Возглавив дело, Бейсик перестал заигрывать с жульем. Он стал окружать себя надежными людьми. Подбирал в свою бригаду таких, которые были не способны импровизировать. Ему нужны были люди, беспрекословно выполняющие его приказы. Очень скоро Бейсик стал сам себе крышей. Это для него прошло без осложнений, за исключением пары стычек с бывшими опекунами. Это не была война, скорее, позиционные маневры. Но Бейсик не спешил отхватить как можно больше территории. Он делал себе имя. Бейсик знал, как себя поставить. Первым делом Бейсик уладил отношения с ментами в своем районе. Одной из статей его дохода стал отлов неуловимых. У Бейсика были только ему одному подвластные методы. Найти человека, который не хочет, чтобы его нашли, — пожалуй, эту работу Бейсик делал лучше Интерпола. Но заказчики обычно просили Бейсика не только найти человека, но и вернуть то, что этот человек был должен. Понятие "долг" имело в их среде многогранную трактовку. Должник необязательно взял у кого-то взаймы и не расплатился или не выплатил вовремя проценты по кредиту, нет. Должника назначал заказчик, а цену — исполнитель. Бейсик разбирался детально без обиняков. Он мог ответить отказом даже на очень дорогой контракт, когда чувствовал, что "предъява" левая, обвиняли человека понапрасну. Но чаще заказы принимались. Когда должника находили, вежливо советовали ему вернуть долг. Предполагалось, что долг будет возвращен строго в установленный Бейсиком срок. Гарантом пунктуальности должника служил заложник, желательно член его семьи или же сам должник. Это в том случае, если за его долги брались рассчитываться родственники, друзья или заинтересованные лица. Не уложившись в срок, должник рисковал стать посаженным на "счетчик", чаще всего посуточный, но нередко почасовой. Задолжник, после включения счетчика, обычно подвергался физическому надругательству. Если должник начинал чудить — в это понятие вкладывалось в том числе обращение к милиции, — заказчик информировался, но заказ не снимался, так как люди Бейсика были застрахованы от любых обстоятельств авторитетом своего босса. К тому же такое поведение должника теперь уже причиняло обиду самому Бейсику, его репутации. Счетчик становился поминутным.

Не прошло и полгода, как бригада Бейсика стала одной из сильнейших группировок, а его коммерческие структуры процветали. Бейсик эффективно руководил бизнесом, но главное было то, что он теперь значился в первой десятке лидеров московской преступности. К чести Бейсика, его люди работали чисто, никто из них не проходил

в

сводках Петровки, 38. Авторитет Бейсика креп.

Прошло три года. Много воды утекло. Теперь кому надо, тот знал, кто такой Бейсик и что может сделать Бейсик. Тот, кто знал, понимал и то, что Бейсик может сделать все. В Москве можно было на пальцах пересчитать авторитеты преступного мира, стоящие на одном уровне с Бейсиком. Он был в первой тройке самых могущественных. Его организация по вооружению и техническому оснащению была мощнее чеченской группировки, сильнее солнцевских бригад, солиднее грузинского землячества. Это знали все, хотя никто и не пытался померяться силами с Бейсиком. Он стал крестным отцом, третейским судьей, который решал все спорные вопросы, пресекал ненужные разборки, мирил непримиримых.

Бейсик старался поддержать своими делами реноме миротворца. Это ему сейчас было нужнее всего. Он хотел избавиться от приклеившейся к нему за три года рэкета дурной славы свирепого бандита. Тех денег, что Бейсик успел нахапать на рэкете, с лихвой хватило ему, чтобы подмазать нужных людей в законодательной комиссии Верховного Совета и московской мэрии. С ментами Бейсик дружил уже давно, с тех незапамятных времен, когда его бригада "трусила" Арбат и Измайлово. Расцвет могущества Бейсика пришелся на начало девяностых. Он основал коммерческий "ТОМО"-банк и одновременно несколько благотворительных фондов, включая

"Дети

Чернобыля".

Бейсику нельзя было отказать в политическом чутье. Он молниеносно сориентировался, к какому берегу причалить во время московских беспорядков: подсобил деньгами сторонникам демократии. В итоге он заимел визави в парламенте, услугами которого нередко пользовался. Но Бейсик не был политиком. Он был деловым человеком и держал нос по ветру.

Больше всего он ценил людей. Массовая чистка в силовых структурах, начавшаяся после августовского путча, послужила для Бейсика поводом для расширения своего штата. Он пригрел многих опальных кэгэбешников, в том числе из спецподразделений "Альфа", "Гамма", "Вымпел". И он не ошибся, полагая, что кадры решают все. Комитетчики сделали из этого почти неуправляемого сброда с уголовным гонором отрад боевиков быстрого развертывания, где во главу угла ставились жесткая субординация и строжайшая дисциплина. Кустарщина и дикие выходки теперь исключались. А вместе с профессионалами из КГБ Бейсик приобрел и связи.

Скоро настал момент, когда Бейсик решился поднять свои штандарты, чтобы еще раз заявить о себе, но теперь уже в полный рост. Настал этот момент еще и потому, что в Москве лютовала чечня.

Открыто в войну с чеченской группировкой вступил Зураб Гонсадзе, признанный авторитет, слово которого чтили воры в законе. Автоматные очереди рассекли городские улицы и возвестили о начале междоусобной войны между кланами чеченцев и грузин. Бейсик сделал безошибочный ход. Заявив Зурабу о своей поддержке, он на деле оказал ему лишь символическую помощь; с подачи Бейсика московская мэрия издала Постановление об усилении паспортного режима. Менты прочесывали город, задерживали всех подозреваемых. В основном с кавказским типом лица. Шерстили гостиницы. Кто-то дал набой на чеченские квартиры. Выяснилось, что на жилплощади каждой такой квартиры умудрялось прописаться по двадцать человек чеченской национальности.

Бейсик держал ситуацию под контролем, а своих боевиков наготове. Однако идеальным вариантом Бейсик считал субсидирование бандитов Зураба. Но шайка этих разбойников не оправдала его надежд. Чеченцы были сильнее. К тому же обильная финансовая подпитка находящихся под чеченским колпаком банков давала о себе знать. Зураб, напротив, все наглее теребил Бейсика, требуя все больше денег на продолжение войны.