– Я замужем, – сказала Дайана, зная, что эти слова не имеют никакого отношения к ее чувствам. – У меня будет ребенок.

Андрэ снова выругался.

– Я не знаю, как это все случилось, но одно я могу тебе сказать. Между нами что-то существует, и мы не можем отбросить это просто так.

– Андрэ, ты вынуждаешь меня принять отчаянные меры. Я… я поговорю с Шоном, мы уедем отсюда, найдем другое место.

Говоря это, Дайана понимала, что Шон ни за что не уедет отсюда, если, конечно, не узнает всю правду об Андрэ.

– Шон нужен Жан Полю, и, как я понял, Аурэлия жить не может без своей cherie[13] Диди. Не убегай снова! Я не позволю тебе обидеть мою семью только потому, что ты не можешь признать, что между нами что-то есть.

– Между нами уже никогда ничего не может быть. Никогда! Что случилось той ночью, то случилось. Но это уже не имеет к нам никакого отношения! Никакого!

– Можешь ли ты посмотреть мне в глаза и сказать, что я ничего для тебя не значу? Можешь?

Она попыталась, но не смогла и, наконец, взмолилась:

– Пожалуйста, Андрэ, не мучай меня больше! Пожалуйста, сжалься надо мной…

– Дайана, – прошептал он, прижимая ее к себе и целуя ее волосы. – Дайана, любовь моя! Если бы ты только знала о моих мучениях! Думать, что другие мужчины узнали твое прекрасное тело, а теперь видеть тебя здесь…

Он отыскал губами ее губы.

– Андрэ, – прошептала она, – мы не должны…

– Еще один поцелуй, и все, клянусь тебе! Дайана, скажи мне, что ты помнишь ту ночь, что хочешь, чтобы она повторилась!

Она не могла больше лгать.

– Да! Да!

– Для меня этого сейчас достаточно. А теперь, когда ты честна со мной, скажи мне, был ли в доме мадам Джулии другой мужчина, который заставил бы тебя почувствовать то, что ты чувствовала, когда мы были вместе в ту ночь?

Она покачала головой. Ей хотелось кричать о том, что он ошибается на ее счет, но она знала, что никогда не сможет признаться ему, что не работала на мадам Джулию.

– До Шона – нет.

Руки Андрэ упали с ее плеч.

– Тебе обязательно надо напоминать мне, что другой мужчина владеет тобой сейчас!

В его голосе появилась какая-то новая нотка, когда он спросил:

– Так Шон встретил тебя в доме Джулии?

– Нет! Он даже не знал, чем она занимается. Мы с Шоном познакомились совсем по-другому. Мы… мы сразу полюбили друг друга.

Эта ложь оцарапала девушке язык.

– А что он сделает, если узнает о тебе правду?

– Мой муж – очень хороший человек. Я уверена, что он поверит мне, когда я скажу ему правду, что я никогда на самом деле не работала на Джулию, что все это было случайностью.

Улыбка Андрэ была такой же холодной, как и его новый тон.

– Наверно, мне следовало бы сыграть с Шоном в покер. По твоим словам выходит, что он еще совсем сосунок, который верит во всякую чушь.

Дайане хотелось дать ему пощечину.

– Мой муж занят более важными делами, чем терять время на игру в карты.

– Что касается тебя, Дайана, то все тузы у меня на руках. И вот что я тебе скажу. Я заметил, как ты проникла в самое сердце нашей семьи. Пусть. Но если только ты заставишь их страдать, ты заплатишь за это!

– Что ты говоришь, подумай! Они ведь были так добры ко мне, и я люблю их, как любила свою собственную семью!

– Ну и отлично. Я скажу Габриэлле, что ее страхи не обоснованы. Она боится, что ты пытаешься воспользоваться добротой моего брата и его жены, но я напомнил ей, что сейчас Монкер не такой уж богатый…

На этот раз Дайана не смогла сдержаться. В тихой ночи пощечина прозвучала неестественно громко.

– Как ты смеешь даже думать, что мне нужны деньги Деверо! Как ты смеешь!

Андрэ приложил ладонь к щеке.

– Вижу, в тебе остался еще тот огонь, который сделал тебя такой популярной среди клиентов.

– Это ложь! Пожалуйста, уходи. Мне нечего больше сказать тебе.

– Так значит, ты прогоняешь меня с моей собственности? – Андрэ насмешливо поклонился. – У тебя уже начали развиваться хозяйские манеры. Я заметил, ты даже переняла южный акцент. И сегодня на тебе было одно из платьев моей невестки, ведь так?

– Аурэлия очень добра ко мне. А если ты намекаешь на то, что я хочу занять ее место, то ты ошибаешься. Я бы никогда не смогла этого сделать, даже если бы хотела! А я не хочу.

Андрэ снова поклонился.

– Как скажешь. Помни только, что на этот раз все козыри у меня.

– Я запомню, – холодно ответила Дайана. – А теперь уходи. Ни тебе, ни мне не нужно, чтобы нас видели вместе.

Она подождала, пока он ушел, и спустилась к чистому холодному ручью. Девушка умыла разгоряченное лицо и напилась воды. Внезапно она подумала о том, что здесь можно делать виски, которое только выиграет от чистой горной воды.

– Жан Поль будет так доволен!

Но ее радостное возбуждение моментально исчезло, когда она подумала о том, что Андрэ расценит ее желание спасти Монкер от долгов, как очередной способ добиться признательности семьи Деверо.

Перед тем как лечь спать, Дайана выглянула в окно и увидела на веранде фигуру Андрэ.

– Ну, вот и хорошо. Он тоже не может уснуть, – с удовлетворением сказала она.

Когда Дайана отнесла Аурэлии поднос с завтраком, она узнала, что Андрэ уехал среди ночи, и не поверила своим ушам.

– Я так сердита на него! – негодовала Аурэлия. – Уехать, даже не попрощавшись! Он хотя бы из вежливости поинтересовался, не нужна ли Жан Полю его помощь. Бедный Жан Поль выглядит таким озабоченным. Ну, ладно, хватит об этом. Как вам понравился наш Андрэ? Не правда ли, он самый очаровательный мужчина на свете? Я заметила, как он посмотрел на вас. Клянусь, если бы это видел Шон, он бы сразу же приревновал вас. Даже я сама почувствовала легкую ревность!

Аурэлия опустила глаза, не желая, чтобы Дайана заметила, насколько серьезно она говорит.

Девушка откашлялась. Она надеялась, что Аурэлия не слышала требований Андрэ встретиться с Дайаной наедине.

– Он очень… красивый. Мы не очень много разговаривали, но, кажется, он очень… предан своей семье.

Девушка знала, что именно это хотела услышать от нее хозяйка.

– Особенно вам. Когда мы разговаривали, он сказал, что присоединяется к желанию Жан Поля, чтобы я как можно лучше ухаживала за вами.

– А вы именно так и делаете.

Аурэлия крепко обняла Дайану.

– А какие у вас планы на сегодняшний день? Пруди сказала, что она запретила вам работать на кухне и считает, что нам всем пора начать ухаживать за вами, пока не родится ребенок. А вы же знаете, я никогда не посмею ослушаться Пруди. Так чем же вы собираетесь заняться в эти месяцы ожиданий?

Девушка охотно поделилась своими планами…

– Я собираюсь начать делать виски. Ваш муж одобрил мою идею и очень заинтересовался ею.

– Ах, Диди, ты напрочь разбиваешь все устоявшиеся представления о том, что женщина может, а чего не может делать. Ты только представь, что одна из сестер Жармон, которые приходили к нам вчера, выступит с подобной идеей.

Они вместе рассмеялись, но потом Дайана сказала слегка погрустневшим голосом:

– Я думаю, к тому времени, когда в округе узнают, что я делаю виски и продаю, моя репутация не будет стоить ровным счетом ничего. Но ведь я не южанка-аристократка по крови и воспитанию, как вы и Габриэлла.

– И сестры Жармон, – озорно добавила Аурэлия, поднеся к носу мизинец, как делали обе сестры, рассматривая все и всех через свои очки.

– И сестры Жармон, – повторила Дайана, бросив на Аурэлию осуждающий взгляд, позаимствованный у тех же сестер. – А теперь я должна найти Жан Поля до того, как он уедет на прогулку. Мне нужно узнать, где мы можем достать ячмень. И, кажется, у нас есть возможность достать и пшеницу.

– Ах, вы такая умная, вы меня просто удивляете. Мне бы хотелось быть любительницей виски, но я предпочитаю кофе и сладкий чай.

Жан Полю очень понравился план Дайаны – поставить их маленький винокуренный завод на горе.