Как только сигнальная лампочка погасла во второй раз, Дендре снова взялась за книгу, но тут в спальню вошел Гидеон.

– Привет.

– Сегодняшний день мне нравится, – улыбнулась она.

Гидеон, не ответив, подошел к кровати, снял несколько белых домотканых мягких ковриков, отнес их к камину и положил на пол. Дендре залюбовалась мужем – Таким вдохновленным, исполненным бодрости и огня он выглядел. В глазах Гидеона было полнейшее блаженство и… вожделение. Это заставило развалившуюся в шезлонге Дендре выпрямиться. Гидеон подошел к ней, обнял, крепко сжал и выпустил.

В этом объятии она просто растаяла от любви. Гидеон начал раздевать ее, прошептав тихим, ласковым голосом:

– Давай займемся любовью, как ею не занимались никогда никакие любовники. Ни слова, чтобы не нарушить этой минуты, просто двое в страсти и любви.

Дендре начала раздевать его. Руки ее дрожали. Обнаженные, они стояли лицом друг к другу. Гидеон подошел к жене вплотную, поцеловал в лоб, затем в кончик носа. Лизнул ее губы и поцеловал их. Кончиком языка провел линию от шеи до пупка. Руки его напоминали мягчайшие перья, такими легкими были ласки.

Он свел вместе ее груди, погладил их, прильнул губами к соскам. Ласкал их, пока кружки вокруг них не сморщились. Положил ее на коврики, лег сверху и ласкающими пальцами, влажными от ее страсти, приготовил Дендре к тому, чтобы принять его.

В промежутках между неторопливыми, утонченными пронзаниями он говорил, как любит ее. Дендре потеряла контроль над собой, оргазмы следовали один за другим, погружая ее в облако сладкого блаженства. Она всхлипывала, роняя слезы радости, потому что отдавалась в любви. Любовь, а не похоть правила их близостью.

Когда они вместе кончили, Гидеон воскликнул:

– О да! Да, моя богиня любви!

И прежде чем отпустить Дендре, полежал на ней какое-то время.

Дендре смотрела на пляшущие в камине язычки пламени. Глаза Гидеона были закрыты. Она коснулась его руки, но тот отдернул ее. Дендре была потрясена. Он никогда не отвергал ее, ни разу! Казалось, он влепил ей пощечину, вывел ее из какого-то транса. Гидеон занимался любовью с ней так только в молодости. Собственно, он обладал сейчас не ею, а Эдер. «Ни слова, чтобы не нарушить этой минуты». Конечно, с горечью подумала Дендре. Он не хотел нарушать иллюзию бруклинским акцентом, воображая, что обладает Эдер с ее красивой, безупречно правильной речью. И носом.

Несколько секунд Дендре казалось, что ее вот-вот стошнит. Она глубоко задышала, пытаясь успокоиться. А когда справилась с тошнотой, ее охватил гнев: муж брал ее как замену Эдер! Это было отвратительно. Гидеон перешел границу, которую провел сам: причинять жене как можно меньше боли в подобных обстоятельствах. Несмотря на все сексуальные причуды, каким предавались они с Гидеоном, Дендре никогда не испытывала стыда и не чувствовала себя грязной. Теперь это произошло. Она чувствовала себя так, словно он использовал ее как проститутку, расплачиваясь за это предоставленным ей образом жизни. Гидеон пользовался ею, как хотел, без всякиx угрызений совести.

Она и сама чувствовала себя виноватой, потому что дозволила ему дойти до такого, – своим недостаточным чувством самоуважения, своей одержимой любовью и скрытой тревогой. Что же теперь? К черту чувство вины! Это бессмысленная пустая трата энергии, сказала себе Дендре. И сосредоточилась на гневе.

Дендре снова влезла в джинсы и надела брошенную на пол белую шелковую блузку. Застегнула пышные рукава и собралась надеть овчинную безрукавку, когда Гидеон открыл глаза.

– О, прекрасно, ты не спишь, – сказала она и бросила ему бархатный автомобильный коврик.

– Мне не холодно, – сказал Гидеон. Ему не понравился ее тон и выражение лица. Такое он слышал и видел впервые.

– Я бросила его не потому, что беспокоилась, холодно тебе или нет. Просто не хочу видеть тебя голым, пресыщенным любовью и сексом.

– Вот тебе на, – ответил он, не сделав ни малейшей попытки укрыться. – Что это значит, Дендре?

В его голосе слышалась нотка раздражения.

– Гидеон, ты трахал меня, но занимался любовью с Эдер. «Давай займемся любовью, как ею не занимались никогда никакие любовники». Ты обращался к ней, а не ко мне. «Ни слова, чтобы не нарушить этой минуты». Тебе хотелось сохранить иллюзию, будто тело, с которым ты занимаешься любовью, нежным сексом, принадлежит твоей любовнице, а не жене!

Гидеон поспешно поднялся с пола, натянул джинсы с пузырями на коленях и старый свитер с пятнами краски. Он ни разу не видел Дендре такой, как теперь. Она, разумеется, попала в точку. Он подошел к столу, взял из коробки сигару и специальными ножницами, которые постоянно носил в кармане, отрезал кончик. Потом вернулся к камину. Медленно поворачивая сигару в пальцах, чтобы она зажглась ровно, прикурил и несколько раз выдохнул дым.

Дендре наблюдала за каждым его движением, тщетно ожидая каких-то слов. Мыслила она ясно и понимала, что этих обвинений муж ее не станет отрицать. Гидеон Пейленберг был кем угодно, только не лжецом.

– Твое молчание говорит мне, что это правда. О, Гидеон! Я могу в точности сказать тебе, как все случилось. Ты позвонил Эдер, и она сказала, как любит тебя, как хочет тебя. Ты занимался сексом по телефону, наконец нашел в себе силы попрощаться с ней. Вскоре ты позвонил ей снова, только на этот раз тебя охватила страсть. Ты говорил с ней непристойно, ей это понравилось, и она подбила тебя на секс. Что она сказала? «Положи трубку, иди трахни Дендре и представь себе, что это я, любимый»?

– Продолжать бессмысленно, Дендре, оставим этот разговор. – В его голосе слышался приказ и завуалированная угроза.

– Нет, Гидеон.

– Что ты хочешь услышать – что я люблю тебя? Ты сама это знаешь.

– Да, знаю. Думаю, любишь сильнее, чем сознаешь сам. Вот почему я прошу тебя оставить Эдер. Нет, я требую, чтобы ты изгнал ее из нашей жизни сегодня же и навсегда.

– Это невозможно, – сказал Гидеон и сел в кресло возле камина.

– Почему? Потому что ты думаешь, что любишь ее больше, чем меня? Хочешь вести еще одну жизнь с женщиной помоложе?

– Да! И потому, что она дарит мне счастье, потому что она полна жизни, умная, веселая, очень красивая. Она сильная, способна противостоять мне. И потому что у нас очень много общего. Она блестящий историк искусства, понимает этот мир, и наши взгляды очень близки. Она моя муза, ее любовь духовно обогащает меня. Я по-прежнему люблю тебя, Дендре, у нас долгая история любви, но это история. Время не стоит на месте. Мне нужно разнообразие. Я быстро шел вперед, а ты оставалась на кухне. Я не брошу Эдер, не могу и не хочу. Мы с тобой можем продолжать жить, как прежде, если ты забудешь эту единственную глупую ошибку, которую я совершил.

– Ты очень ошибаешься, Гидеон. Кое-что изменилось. У меня новая прическа, новая нарядная одежда, и ты любишь Эдер больше, чем меня. Ну так знаешь что? Оставайся с ней с моего благословения. Я ухожу от тебя.

– Возможно, раздельная жизнь окажется неплохой штукой, – торопливо проговорил Гидеон.

– Нет, жить порознь не хочу. Нужно быстро развестись, и так, чтобы не пронюхали газетчики, – ради девочек.

– В этом нет необходимости. Эдер никогда не думала о нашем разводе.

– Ну что ж, она получит больше, чем рассчитывала, разве не так?

– А дети?

– Они могут жить с тобой и навещать меня, когда захотят. Нью-йоркскую квартиру оставь себе, но я хотела бы получить дом на Файер-Айленде или этот.

– Постой, постой. Ты уверена, что хочешь этого?

Дендре, которая расхаживала взад-вперед перед Гидеоном, остановилась. Села у его ног и посмотрела ему в глаза.

– Мне мучительно осознавать, что ты так глубоко влюблен в Эдер. Если я останусь с тобой, то буду страдать еще больше. Твоя неверность и обман с этим траханьем… это жестоко. Я всегда была твоей женой и не хочу быть третьей лишней. Меня это не устраивает. Думаю, у нас нет другого выхода, кроме развода. Ты хочешь жить с Эдер, а я все еще слишком тебя люблю, чтобы оставить тебя ей. Я приняла решение, и, пожалуйста, сделай так, чтобы расставание далось мне как можно легче.