– У нас тоже, – сообщил Ттин-Штар. – Это еще ни о чем не говорит. А вот вышесказанное, согласен, говорит. Хочу также спросить, что у вас с медициной. Такое вот лечение от любой болезни доступно каждому? Бесплатно?

– Не бесплатно, но очень дешево… – вздохнул Санти. – Подумываем над тем, чтобы сделать бесплатным, но пока это трудно – после войны в стране страшная разруха, казна почти пуста, магов-целителей не хватает. Однако за тех, кто не способен оплатить лечение сам и находится на грани смерти, платит либо стража, либо приказ, где человек служит, либо император. Ведь основа всего у нас – именно доброта. Стремление к ней.

– Странное стремление… – нахмурился адмирал. – Мне оно не слишком понятно. По-моему, основа любой империи – выживание и расширение, экспансия.

– Для нас это тоже важно, но все же второстепенно, – развел руками скоморох. – Так уж сложилось.

– Но как? Почему?

– Еще первый император, Элиан Завоеватель, таким образом выстроил схему государственного управления. Я не так давно прочел кое-какие его записи, оставленные потомкам. Они малодоступны, конечно, но сохранились в закрытых архивах боевого братства. Так вот, он пишет, что конкурентное общество обречено в любом случае и что он видит свою задачу в создании неконкурентного, доброго. Это Элиану не вполне удалось, но основная парадигма развития осталась неизменной с его времен. Каждый император чего-то добивается, и страна понемногу становится добрее. Это трудно, очень трудно, но, думаю, почетно.

– И в чем же главная проблема неудач? – иронично прищурился Ттин-Штар, и сам прекрасно зная ответ.

– Да в людях, в чем же еще? – вздохнул Санти. – Слишком много среди них появляется эгоистов, стремящихся получить что-нибудь за чужой счет… Невзирая на цену. Но постепенно мы своего добиваемся. Эволюционным, а не революционным путем – революция только поднимает наверх со дна накипь, сволочей, которые раньше не рисковали высовываться. Впрочем, все это лирика. У нас есть цель, и мы к ней идем. Может, и не дойдем. Только так все равно лучше, чем никуда не идти и довольствоваться имеющимся.

– Ваш первый император, похоже, был идеалистом и мечтателем, – усмехнулся адмирал. – По мне, так для нормальной жизни достаточно сильной империи с жесткими и исполнимыми законами, ставящими максимум препятствий на пути упомянутых вами сволочей наверх.

– Одно другому не помеха! – поднял палец скоморох. – У нас законы более чем жесткие. И за их исполнением следит боевое братство с эльдарами, безжалостно карая нарушителей. Но это беспредметный спор. На философские темы мы еще успеем пообщаться. Главное, что мы договорились.

– Договорились! – подтвердил Ттин-Штар. – Мы не вмешиваемся в ваши дела и не вторгаемся на вашу территорию. И наоборот.

– Согласен, – встал Санти. – Думаю, на первый раз достаточно. Договор мы подготовим и переправим вам для рассмотрения, уточнения и утверждения. Прошу разрешения откланяться.

– Возможно перед отправкой вниз вы захотите осмотреть крейсер? – предложил адмирал.

– Отчего бы и нет, – скомороха это действительно заинтересовало. – Только, если возможно, не более, чем с одним сопровождающим. Я бы предпочел офицера, который доставил меня сюда. Он мне понравился.

– Хорошо.

Проводив взглядом элианца, Ттин-Штар задумался. Этот совсем еще молодой рыжий парень чем-то очень понравился ему. Но чем? Этого он не знал и потому недоумевал. Ну умен, ну обаятелен, ну решителен? И что с того? Много обладающих этими качествами молодых людей из хороших семей доводилось встречать адмиралу, но ни один не вызывал столь уважительного отношения. Немного подумав и вспомнив беседу в подробностях, Ттин-Штар отметил еще одно: от элианца исходила неуловимая взглядом властность. И уверенность в своих силах. Затем на память пришли слова о том, что никто не знает элианского императора в лицо и им может оказаться любой встречный. Уж не его ли величество удостоил сегодня визитом старый крейсер? Если так, то местным можно только позавидовать – с таким императором не пропадешь. Если бы последний гардианский император был похож на него, то не случилось бы всего последующего кошмара…

Начав сканировать очередной мир, Тинувиэль мысленно выругался. Ну и зачем он на это скучное дело подписался? Да еще и сам предложил! Спроси дурака. Показалось, что исследовать новые миры – более чем интересно. Как оказалось, это вовсе не так…

Зачем это ему вообще понабилось, просматривать ближайшие доступные через порталы миры? Да вот, пришло в голову. И неясно почему. Вспомнился разговор вернувшихся в замок императоров. Выслушав беседу рыжего с гардианским адмиралом, они решили не терять времени и заняться чем-нибудь еще. Тем более что Веркит сообщил: в Замке Призраков есть помещения, куда никто не заглядывал с самого момента смерти Элиана, все полторы с лишним тысячи лет. Энет с Леком тут же загорелись идеей обследовать их. А вдруг там найдется какое-нибудь магическое оружие? Хотя гардианцы оказались и не совсем той угрозой с неба, которую они ожидали, они были все-таки опасны. Храт решил снова отправиться в Оркограр, сообщить новости Кагалу Старейшин и предупредить, чтобы не рисковали ничего предпринимать. А то горячих голов там хватает.

Поняв, что вскоре останется один, а заняться нечем – подземелья он на дух не переносил, Тинувиэль и ляпнул, что стоило бы поискать в ближайших доступных мирах на предмет опасности. А вдруг беда придет именно оттуда? Лек немного подумал и заявил, что инициатива наказуема. Кто предложил, тому этим и заниматься. Затем горец с графом телепортировались в подвальные этажи, оставив в одиночестве ошарашенного эльфа с приоткрытым ртом. Он стоял и задавался интересным вопросом: и кто его, дурака эдакого, за язык тянул? Сидел бы себе и не высовывался. Теперь намеченное вечером свидание точно сорвется. А жаль – с такой красоткой в Элиандаре вчера познакомился! Чудо, а не девочка.

Однако делать было нечего, и Тинувиэль со вздохом уселся в кресло, начав выуживать из памяти прошлых императоров заклинания хождения между мирами. Их оказалось не так уж много, всего три, зато универсальные. Обнаружение, сканирование и собственно перемещение в любую заданную точку, обнаруженную во время сканирования. Вот только эти заклинания вызывали подозрение своей простотой. После недолгого анализа эльф понял, что применить любое из них способен лишь император. Или, после некоторой накачки энергией, эльдар. Для обычного, пусть даже самого сильного мага, это физически невозможно. По очень простой причине – используется так называемая истинная магия, сама ее суть, а не различные силы, являющиеся всего лишь надстройкой. А доступа к основе, кроме императоров, в их мире не имеет никто. Вот бы еще только понять, что такое эта самая основа…

Отмахнувшись от нехороших предчувствий – на душе кошки скребли – Тинувиэль сформировал и активировал заклинание обнаружения пригодных для жизни миров. Впрочем, никакие другие это заклинание и не могло искать. Вскоре он получил первые результаты и с энтузиазмом занялся сканированием. Не прошло и получаса, как уши эльфа от разочарования встали горизонтально. Нигде ни единого эгрегора, говорящего о наличии разума! Да, миры полны животных и растений, но никого разумного там не имеется. Только однажды он обнаружил небольшой эгрегор, но это оказались сосланные заговорщики. Тинувиэль мельком посмотрел на них и хмыкнул – обживаются понемногу, уже выстроили пять деревень, возводят замок, распахали несколько близлежащих долин, интенсивно охотятся, засаливая мясо на зиму – нашли неподалеку соль. И не знают, болезные, что в местности, где их поселили, зимы практически нет. Ну, да дорхот с ними. Сами выбрали свою судьбу. И эльф занялся следующим миром.

С тех пор прошло еще два часа, и Тинувиэль изнывал от скуки. Разумных он так и не обнаружил. Вздохнув, эльф стащил с замковой кухни посредством заклинания кружку горячего ларта и пару бутербродов. И не откуда-нибудь, а прямо из-под носа у Веркита, который как раз собрался поужинать. Краем уха он успел услышать пожелание повара наглому ушастому воришке провалиться сквозь землю, ознакомился с расширенным мнением о своей родословной, высказанным в соответствующих выражениях, и ехидно ухмыльнулся. Вот вечно он разоряется, словно не знает, что императоры таким образом себе снедь добывают. Жалко ему, что ли? И чего орет, спрашивается? Порой Тинувиэль специально изводил повара, чтобы насладиться его виртуозной бранью. Как ругается! Заслушаешься.