Тэл’льяин убедился в правдивости слов незнакомца, пахнущего диким зверем, и не сомневался в его гарантиях. Гланхейл выслушает своего поданного и поймет. Тэл’льяину это обещали.

Отряд остановился в лесу вдали от людских поселений Ви-Элле. Рильбест и трое его товарищей ушли на охоту, остальные расположились для отдыха. Тэл’льяин отошел к ручейку, пробивавшему себе путь между корней деревьев, и опустился на колени. Тэл’льяину нужно было сосредоточиться и поймать яркую, но трудноуловимую ниточку связи с Гланхейлом. Он опустил ладони в воду, закрыл глаза и открылся.

— Khallahaan Ghlanheiel! Malil hillah…[20]

Не успел Тэл’льяин закончить подготовительную формулу, как почувствовал, что связь установилась, тонкая энергетическая нить, тянущаяся от Гланхейла в информационное поле, впилась в эльфа мертвой хваткой. Это было странно. Обычно, чтобы связаться с правителем, требовалось много усилий и полное сосредоточение. В целях безопасности Гланхейл, почувствовав, что его вызывают, долго и тщательно проверял личность собеседника, а сегодня обошелся без проверки и сам потянулся к собеседнику.

— Geliah anenala… — начал Тэл’льяин, и осекся.

Правитель не стал тратить энергию и материализовывать свой образ целиком, он ограничился лицом, и это лицо выражало такую ярость, что сердце эльфа екнуло.

— Объяснись, если можешь, — сухим, не терпящим отказов и увиливаний голосом, произнес Гланхейл.

— Ради спасения старшего народа я делаю все, что в моих силах, — смиренно ответил Тэл’льяин. — Полукровка будет уничтожен.

— Я не просил уничтожать заодно всех детей хомо обыкновениус, — в голосе правителя отчетливо слышалась угроза.

— Мой отряд поступает разумно. Мы не трогаем слишком маленьких или слишком взрослых детенышей.

— Ты понимаешь, к чему приводят твои действия?! — воскликнул Гланхейл. — Ради спасения одного народа, ты губишь другой и подвергаешь нас опасности войны!

По спине Тэл’льяина прошел холодок. Он думал, правитель будет в гневе, станет кричать и угрожать, но Гланхейл не злился, он был в отчаянии и печали. Сквозь маску ярости проглядывали грусть и разочарование.

— Старший народ справится с любой угрозой, — произнес Тэл’льяин и опустил голову.

— Не с любой, — заметил правитель. — Люди объединятся. Против нас выступят не только О-шо и Ви-Элле, но и Рахан, и, скорее всего, Миловия. Но речь даже не об этом! Почему ты так поступил, Тэл’льяин?

— Я хочу спасти наших детей.

— Ты их уничтожишь! Возвращайтесь. Это приказ.

— Но полукровка…

— Его найдет Ирлес Ландал, — отрезал Гланхейл. — Он связывался со мной декаду назад, крон напал на след.

— Но…

— Это не обсуждается.

Лицо правителя стало бледнеть, сквозь него проступили донные камни ручья и отражающееся в воде небо, но прежде чем исчезнуть, Гланхейл вздохнул:

— Ты меня разочаровал, Тэл’льяин. Если нам не удастся решить дело миром, тебя казнят.

Связь прервалась.

Эльф поднялся, стряхнул с ладоней влагу, и направился к отряду.

— Возвращайтесь, — коротко произнес он в ответ на молчаливый вопрос своих товарищей, — а мне нужно закончить начатое.

Тэл’льяин пошел вглубь леса. Пророк предупреждал, что с Гланхейлом могут быть трудности, но это не должно его остановить. Он доведет дело до конца, будет охотиться в одиночку, но найдет полукровку и избавит свой народ от печальной участи выхолащивания.

За время, прошедшее с ночи, когда Эл'льяонт получил предсказание вещей звезды, мальчик о многом успел подумать и сделать первый шаг к своему будущему. Он согласился помочь Фархату, хотя и подозревал, что помыслы сартрского правителя не так чисты, какими он хочет их изобразить. Впрочем, эльф был рад и такому союзнику. Фархат обещал предоставить Эл'льяонту карету и сопровождение, чтобы тот смог вернуться в Ил'лэрию и поговорить с Гланхейлом, и предоставил. Более того, король сам изъявил желание ехать в страну старшего народа.

— На нашей стороне большая сила, — уверил Фархат бывшего пленника. — Если Гланхейл откажется внимать голосу разума…

— Мы не возьмем армию, — парировал эльф. — Переговоры — мирное дело. Старший народ не привык решать проблемы с помощью силы.

— Хорошо, но мне нужна хорошая охрана. Миловийцы не упустят возможности напасть, если увидят слабость моего сопровождения. Иженек не может забыть последнюю войну и нападет, хотя я сам уже давно понял, что конфликт — не мой метод. Тысячи будет достаточно, чтобы обеспечить нам беспрепятственный проход через Миловию.

— Тысяча, это чересчур много.

— Ты не знаешь Иженека, друг мой.

Эл'льяонт согласился. В конце концов, если Фархат так боится за свою жизнь, пусть берет тысячу, эльф сумеет остановить солдат, если сартрский король задумает напасть на старший народ. Он полукровка, и пусть его магия не так сильна, как магия полноценных эльфов, он сумеет напугать Фархата и заставить его действовать мирно.

— Я рад, что теперь мы на одной стороне, — признался сартрский король за ужином. — Надеюсь, ты простил меня за тильдадильоновый ошейник. А в знак того, что ничего подобного больше не повторится, я предлагаю тебе руку моей дочери.

— Вы все еще не отказались от намерения поженить нас? — поднял брови Эл'льяонт. — Ваша дочь красива и умна, но я не люблю ее, и она не любит меня. Почему вы хотите сделать ее несчастной?

— Это твой гарант моей честности.

— Я бы предпочел обойтись без подобных жертв с ее стороны.

Сиянка, сидевшая по левую руку от отца, едва слышно вздохнула. Эл'льяонт не понял, разочарована девушка, или это выражение облегчения, поэтому поспешил пояснить:

— Большинство эльфов не имеют ничего против хомо… людей, но нам разрешено жениться только по достижении зрелости. К этому времени, при всем уважении, ваша уже дочь не будет ходить по этой земле.

— Ты сможешь изменить закон, когда взойдешь на престол.

— Зачем? — Эл'льяонт подозрительно посмотрел на Фархата. — Может быть, это вы хотите гарантий от меня? Каких? Зачем? Что я не забуду того, кто помог в трудную минуту? Не забуду. Эльфы умеют быть благодарными. Не настаивайте, Фархат.

— Хорошо, — уступил сартрский правитель, — не буду.

Тот разговор за ужином Эл'льяонт запомнил слово в слово и анализировал вечерами, пытаясь понять, где именно его обманули. Сердце подсказывало эльфу, что король не так прост, как пытается казаться. Увы, ничего такого, с чем Эл'льяонт не смог бы справиться, мальчик не нашел. Тысяча не сумеет покорить ни Ил'лэрию, ни Миловию, ни граничащие с землями старшего народа королевства. Вероятно, сартрский правитель действительно хочет просто обезопасить себя.

Когда пришло время отъезда, Сиянка вышла проводить отца, и глаза ее были влажными от слез. Она обняла короля и крепко поцеловала.

— Может быть, вы отложите свой поход? — спросила девушка. — У меня плохие предчувствия.

— Мы просто поговорим с Гланхейлом, — уверил дочь сартрский правитель. — Не переживай.

— Возвращайся скорее.

Сиянка ушла, но у ворот обернулась и посмотрела на Эл'льяонта. Эльф вздрогнул. Во взгляде девушки было столько тоски и печали, что, казалось, ее сердце до краев наполнено страданиями. Увы, мальчик ничем не мог ей помочь. Он прикусил губу, сел в карету и постарался не думать о несостоявшейся невесте. Однако ее взгляд снился ему еще несколько ночей, добавляя к и так тревожным внутренним ощущениям новые волнения.

Путешествие началось.

Эл'льяонт сидел с Фархатом в одной карете, мысленно подгоняя лошадей, и надеялся, что слухи, доходившие до них, только слухи. До конца он так и не поверил, что старший народ убивает человеческих детей. Гланхейл не мог дать добро на подобные действия, разве что сошел с ума, или кто-то из эльфов лишился рассудка и пошел против воли правителя. Да и причин для убийства мальчик не видел — ни разумных, ни неразумных. Хомо обыкновениус не имеют ничего, что могло бы заинтересовать старший народ; эльфы не мстительны, да если бы и решили расквитаться с людьми за что-то, выбрали бы более мирный способ, например, прекратили торговлю магическими артефактами.