И вот эти люди предположили совершить невозможное в России и перевернуть российскую историю. Повести её по новому, по западному пути. Но я полагаю, что вот в этом вот обличии, декабристы дали начало ряду направлений российской истории.

Во-первых, с одной стороны, это эволюционизм. Это — спокойствие, пропаганда, это либеральные тенденции.

Вторая линия среди декабристов — это люди, которые считали, что необходимо решать всё кровью, диктатурой, насилием, репрессиями.

И здесь прозвучала мысль о том, что они любили народ. Вот эта часть народ не любила. Не понимала. Хотела использовать его с точки зрения своих интересов, довольно сомнительных и довольно грустных интересов. И вот эта линия породила в дальнейшем «нечаевщину». Это революционное движение, которое исповедовало лозунги — «Цель любыми средствами». В дальнейшем, «Народную волю» — это терроризм, это убийство Александра II, реформатора. В дальнейшем, эта эстафета была подхвачена большевиками, которые боготворили декабристов. Именно вот эту часть декабристского движения, которая отвечала насильственным, и, прямо скажем, террористическим методам действия. В частности, П. Пестель и ряд других декабристов. Как говорил П. Пестель: «Сначала разрушим всё — потом будем строить». Убьём, репрессируем, потом будем строить.

И вот наша история показала, что вот эти тенденции, они, в конце концов, в нашей стране, к сожалению, возобладали.

Сванидзе: Завершайте, пожалуйста. Спасибо.

Прошу Вас, Сергей Ервандович. Ваши вопросы оппонентам.

Кургинян: Нам часто говорят, что декабристы, вот, они — цареубийцы. Они кого-то там, так сказать, убили. Но вот у меня перед глазами текст.

«Да, в программе декабристов стоял пункт — истребление императорской фамилии. И когда восстание началось, один из отрядов должен был захватить Зимний дворец, под руководством декабриста А. Якубовича, и уничтожить царскую семью, в том числе и Николая I, императрицу, цесаревича, которому было в то время 7 лет. Будущий Александр II должен был погибнуть, если бы этот план осуществился. Но А.Якубович отказался штурмовать Зимний дворец, сказав, что он не может бороться с женщинами и детьми».

Значит, смысл заключается в том, что они могли? Если бы они хотели убить императора, они были люди с оружием, и легко могли это сделать, как это делали другие.

Скажите, пожалуйста, ведь на самом деле они не осуществили никакого цареубийства?

Сахаров: Я думаю, что Вы правильно сказали, что, действительно, они не совершили цареубийства. Они колебались. И А. Якубович отказался штурмовать Зимний дворец. А П. Каховский, который взялся сам убить императора, струсил, не пришёл.

Кургинян: Ну — не убил!

Сахаров: Но зато убил в спину М. Милорадовича, стрелял в него.

Кургинян: М. Милорадович не император.

Сахаров: Понимаете, это были дворяне. Это были люди колеблющиеся. Это были люди, которые во многом ещё доверяли императору. И которые, в своё время, боготворили Александра Iза его реформаторские поползновения.

Кургинян: Крепостное право было чудовищным бичом?

Сахаров: Да, Александр I был связан с убийством Павла I. Да, действительно, Павел I был убит заговором и кровью. Всё это ограничилось. Какие движения после этого совершила либеральные, власть нового императора? Не мало! Очень не мало. И Тайная канцелярия была отменена, и пытки запрещены, и многие другие…

Кургинян: Крепостное право было отменено?

Сахаров: Впервые, впервые люди выехали за границу свободно. После Лжедмитрия I, после 1605 года. Многое было сделано хорошего. И первые, первые шаги были осуществлены по ограничению крепостного права. Это известный Указ Александра I «О вольных хлебопашцах» и так далее.

Кургинян: Сколько процентов им воспользовалось?

Сахаров: Но Вы должны иметь в виду и следующее. Что противостояла этому либеральному движению сверху огромная, косная, тупая масса российского дворянства. Прежде всего, провинциального, которая жила за счет крестьянского труда. И вот эту огромную массу нельзя было вот так взять и опрокинуть. И поднять на это дело можно было, конечно, крестьян, или чернь, как тогда говорили. Против этого выступали все — Александр I, Карамзин, выступал Пушкин. Боялись вот этого огромного народного бунта, который мог снести всё.

Пестель этого не боялся. Пестель не боялся, но другие декабристы боялись. Они не доверяли вот этому огромному крестьянскому морю. Они боялись, как бы Россия не рухнула вообще. Они думали об этом, они колебались. Они советовались. Пестель шел прямо — разрушить все до конца, убить всех и вся, репрессировать, а дальше посмотрим, что получится. Это люди, которые, как говорил Герцен…

Кургинян: Ну, а сердце у них болело за народ? Это люди, были наверху, — сердце болело за народ? И, кроме того, что, действительно, крепостное право было постыдным ужасом? Исторически Россия двигаться без него не могла?!?

Сахаров: Если бы они болели за народ… Если бы они болели за народ, они бы к этому народу обратились. Но они были вне народа.

Кургинян: Вы только что сказали, почему. Вы только что сказали, почему.

Сванидзе: Спасибо, спасибо, спасибо, господа. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.

Сванидзе: В эфире «Суд Времени». Мы продолжаем слушания. Напоминаю вопрос: «Какие исторические вызовы породили движение декабристов?»

Сергей Ервандович, Вам слово, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян: Пожалуйста, доказательство № 1.

Кургинян: Это отставание могло кончиться только исторической катастрофой. Следующее, доказательство № 2.

Кургинян: Доказательство № 4 зачитывать буду я. Текст слишком хороший.

Я оглянулся окрест меня — душа моя, страданиями человечества уязвлена стала…