— Волк, Родному.

— Здесь.

— Мы закончили. Двое трёхсотых ушли, скрылись за минаретом.

— Принял, — и быстро позвал Лазара.

— Двое скрылись за минаретом. Знаешь, куда могли пойти?

— Знаю. Идём, там живу я и дом муллы рядом.

— Батур остаёшься здесь, не допусти, чтобы со стариками что-то случилось.

— Понял.

И мы с Лазаром выскочили наружу. На улице пыль осела быстрее, поэтому зрелище открылось жутковатое, но отвлекаться было некогда. Мы рванули к минарету, обогнули его слева и увидели одного из бандитов, он лежал на земле и зажимал руками рану на животе. Сквозь пальцы сочилась кровь, он не смог бы её остановить, я выхватил пистолет и добил его, чтобы не мучился. Вновь вышел на связь Ромка.

— Волк, видел одного, он проскользнул во двор, а потом в дом.

— Принял.

И мы с Лазаром помчались дальше. Я ему на бегу проговорил:

— Эта тварь заскочила в чей-то дом.

— Там дальше только мой дом.

— Стоп, Лазар.

— В чем дело?

— Не спешим, надо успокоиться, тебе эмоции могут помешать.

— Хорошо, только пошли быстрее.

— Не надо торопиться, он теперь со двора нос не высунет, а твоя семья ему нужна как заложники.

— И что делать?

— Если попрём напрямую, он успеет кого-нибудь убить. Кто у тебя дома?

— Жена и две дочери.

— Значит он на женской половине. Давай так, ты войдёшь во двор, только не подставляйся, и заговоришь с ним, постарайся выманить его наружу. Если не выйдет, то хотя бы к окну подойдёт, с тобой переговариваться будет. Я останусь за дувалом, прицел у меня хороший и автомат бьёт точно, свалю гада, как только мелькнёт в просвет.

— Хорошо, тогда идём сюда, — и он повёл меня к дому муллы. Мы вошли во двор, он поговорил с хозяином дома и тот разрешил мне залезть на крышу дома. Лазар сказал:

— Там с дальнего угла видно весь мой двор и окна женской части дома. Только не появляйся раньше времени, пока я с ним не заговорю, а то заметит.

— Лазар… Не сомневайся, воевать обучены.

— Ну, я пошёл. Как услышишь наш разговор, так осмотришься.

— Давай, удачи нам.

Лазар выбежал со двора муллы, а я приставил лестницу и полез наверх. На крыше дома была расстелена сухая трава, видно готовили для хранения дынь. Так лучше, пучки травы свисали с крыши и меня, лежащего там, было бы очень трудно заметить. Я пригнулся и стал пробираться к противоположному краю. Подходя ближе, лёг и пополз. По периметру крыши шёл невысокий бордюр, который скрывал меня от посторонних взглядов. Добравшись до края, я услышал пистолетный выстрел и металлический звон. Не торопясь, протёр оптику тактического прицела ACOG, удобная вещь скажу я вам, прицел сдвоенный, с коллиматорной линзой наверху, оптика четырёхкратная, очень даже достаточная для такого оружия. Снял автомат с предохранителя и поставил на одиночный огонь. Приблизился к бордюру и. выставив ствол, огляделся. Лазар сидел во дворе рядом с воротами, спрятавшись за огромным чугунным казаном, и кричал:

— Важит, собака, ничему тебя жизнь не научила. Ты как ядовитая змея. С тобой по-человечески обошлись, приютили в кишлаке, дали жильё. Тебя же в горах подобрали побитого и замученного. А как людей отблагодарил? Как дикий пёс, укусил руку кормящего тебя.

— Лазар, ты ещё кровью умоешься, но сначала я твою семью распотрошу. Тебе ли говорить, как со мной обошлись, ты лично бил меня плетьми и не жалел.

— Это было справедливое наказание, не воровал бы, ничего бы не было.

— А что, мне надо было жить на ваши жалкие подачки?

— Тебе никто не мешал работать как все.

Тут Важит допустил ошибку, его сильно разозлили слова на счёт работы и он высунулся в узкое окно, чтобы послать подальше Лазара, но слова застряли в горле.

Я навёл маркер прицела ему в середину лба и плавно нажал на спуск. Грохнул выстрел и голова Важита исчезла внутри. Лазар выскочил из-за казана. И влетел в женскую половину дома. Теперь спешить было некуда, поставив ствол на предохранитель, я встал и пошёл к лестнице. На душе стало спокойно, мы наказали банду, и теперь, МиранзаИ и Сих обязательно договорятся и будут союзными кишлаками. А если старики договорятся о взаимной торговле, то вообще красота. В МиранзаИ есть водяная мельница, но очень мало хлеба, а жители Сиха выращивают рожь и пшеницу. Вот вам мир, дружба, жвачка. Спустившись, я прошёл во двор к Лазару. Его женщины вели себя спокойно, и казалось, не были напуганы. А хозяин выволакивал тело бандита во двор. Услышав мои шаги, он обернулся:

— Жаль Гургый, что ты его застрелил, его надо было на суд кишлака отдать. Забили бы камнями у столба, хоть помучился бы.

— Нельзя было рисковать, Лазар. Если бы я его только ранил, он мог такого наворотить, что не знаю, увидел бы ты своих дочерей живыми или нет. Брось его, пошли к медресе, нам надо переговоры закончить, а сюда людей пришлёшь. Вынесут эту падаль.

— Согласен, дело прежде всего, я быстро.

Его жена принесла воду, он вымыл руки и ополоснул лицо, одел перохан на голову, подобрал своё оружие и мы пошли к месту переговоров. Я вызвал на связь Родного:

— Что у вас, Родной?

— У нас порядок. Заканчивайте с переговорами, мы все бока отлежали.

— Ждите команды, мало ли.

— Да понятно, не глупые, жрать только хоцца.

— Кончай базар, Родной. Файзуло попроси организовать, они собрались и сидят без дела.

— Понял, до связи.

Тут заговорил Лазар, глядя на меня с хитринкой в глазах:

— Теперь мне понятно, как вы с американами разделались. У тебя хорошие воины, и связь есть, вон — оружие современное.

— Лазар, дело не в этом. Просто, прежде чем что-то сделать, надо хорошенько подумать. Исключить, так сказать, случайности. И чтобы все выполняли твои команды, тогда всё получится. А у вас разрозненность, даже в отрядах полевых командиров каждый мнит себя великим тактиком. Нет как такового, единоначалия.

— Как нет, а Ахмад-шах Масул? — спросил Лазар.

— А что Ахмад? Да, у него хорошие воины, и командир он отличный, но поддержки нет. Местные, за пределами Мазари-Шариф его не жалуют. Припасов нет, оружия мало. Куда с голым задом против авиации? Вот и раскатали его амеры. Теперь его разрозненные отряды в горах скрываются.

— А как же вы? Все знают, что американы Маручак разбомбили.

— Так они бомбили пустой кишлак, все жители кишлака живы и здоровы, кроме одной старушки, она там осталась.

— И где они сейчас?

— Жители МиранзаИ их приняли и пустующие дома отдали. Вы же приняли у себя людей из КаркАба?

— Да, а ты откуда знаешь?

— Оттуда, откуда и ты про Маручак.

— Расскажешь потом, что было там?

— Да рассказывать собственно нечего, просто у нас было оружие против авиации. Мы, конечно, могли оставить ракеты для самолетов, но тогда нас гоняли бы по всей округе, как Ахмад-шаха. А так, видишь, полезное дело сделали, четыре кишлака объеденили и от бандитов избавиться помогли.

— Но всё же, что там было?

— Да разбомбили их базу миномётами. Они помощь вызвали, прилетели шесть вертолётов, пара боевых и десант. Мы их в ущельях и похоронили, вместе с десантом. Ручными ракетами ПЗРК на землю опустили. Вот они и разозлились, послали свои боевые самолёты. А мы, прежде чем начинать, всех жителей оттуда увели. Ну и отбомбились амеры на пустой кишлак. Теперь, наверное, празднуют победу.

Мы уже подходили к школе (медресе) и Лазар перестал задавать вопросы. Прошли в здание, там уже навели порядок и накрывали обед. На площади возились люди, уносили тушки боевиков, убирали мусор в виде железного хлама и то, что осталось от машин. Дети с лопатами закапывали ямы от взрывов. Кишлак приводил себя в порядок.

Нас пригласили на уже вычещеный ковёр, там сидел Батур с недовольной миной на лице.

— Батур, что лицо такое кислое, пострелять не удалось?

— Конечно, зачем спрашивается, я пулемёт ношу?

— Для солидности. Ты вон, какой большой, автомат в твоих руках как игрушечный, а эта штука соответствует размеру.