– Англоафриканец ассирийского происхождения, – поправила Стюардесса, чуть оттягивая кончик носа. Она прикидывала, стоит ли ей делать пластическую операцию. – А его отец родом из Непала, хотя имеет персидское гражданство. Его воспитывала галилейская община, но отец все равно считает себя коренным тивериадрийцем. А мама у него цыганка, ее родственники по всему миру разбросаны. Опио уже пятнадцать лет водит самолеты. Он зарабатывает полторы тысячи долларов в неделю плюс проценты с вклада в швейцарском банке. У него собственная вилла в Эльдоре. Я там еще не была, но Опио обещает на следующий год поселить меня туда. Но я не хочу на виллу, – изображая пресыщенность звезды, вздохнула Стюардесса. – Мне надо карьеру делать. Если бы Опио не настаивал, чтобы я летала с ним, то меня давно взяли бы в Голливуд. Каждую среду меня приглашают на фотопробы. Пока мне за это не платят, но обещают в будущем огромные деньги. Я позирую целой сотне фотографов в обнаженном виде по два часа…

– И эти снимки печатают на обложках популярных глянцевых журналов, – добавил Аулис.

Стюардесса оставила свой нос в покое и настороженно покосилась на Аулиса.

– Пока еще не печатают, но обещают в будущем… А откуда ты знаешь?

Аулис не стал объяснять, что каждая его новая подружка при первом знакомстве рассказывала нечто похожее – и про фотопробы, и про глянцевые журналы, и про предложения сниматься в кино. А потом, после бокала сладкого коктейля в баре, соглашалась на любовь в ближайших парковых кустах. Он подошел к девушке со спины и указательным пальцем приподнял кончик ее черного, как у ротвейлера, носа.

– Тебе лучше вот так, – посоветовал он.

– Но тогда слишком заметны ноздри!

– Зато мордашка становится озорной.

Она оттолкнула его от себя и пошевелила носом, придавая ему прежнюю форму.

– Вот сейчас муж выйдет, и ты увидишь, что значит быть озорным, – пообещала Стюардесса. – Руки помыл бы, прежде чем за мое лицо хвататься. Турист, что ли?

– Разве я похож на туриста? – фыркнул Аулис, скручивая крышку на бутылке спрайта. – Я президент международного суперэлитного альпклуба экстра-класса «Свободное падение». Не слышала о таком? Лечу подписывать контракт с норт-фрудийской фабрикой по переработке агавы. А на завтра у меня запланирована охота на тигров, затем дайвинг с акулами, прием у консула и выступление перед активом гренландских мормонов… А что, твой муж очень ревнивый?

– Очень, – с безусловной убежденностью ответила девушка и как бы невзначай подторкнула нос кулаком – ей не давали покоя слова Аулиса о том, что ей пойдет быть курносой. «Вполне может быть!» – наверное, подумала она и добавила: – Он меня обожает! Он дня без меня прожить не может. Он все время думает и заботится обо мне. А какой он щедрый! Чего он мне только не наобещал подарить в будущем!

Аулис присосался к горлышку и незаметно рассмотрел темно-коричневые коленки Стюардессы. Он еще никогда в жизни не общался с такой колоритной девушкой. Коленки были так себе. А вот прическа, состоящая из множества тонких косичек, его впечатлила. Он представил эти косички раскиданными по подушке, прикрытые рысьи глазки, частое шумное дыхание и нечаянно хмыкнул.

Стюардесса строго взглянула на него.

– Ты зря хрюкаешь, – холодным тоном произнесла она, выдавливая на тыльную сторону ладони увлажняющий крем с крокодиловым молочком. – Здесь, в самолете, о пилотах нельзя думать плохо… Это к добру не приведет. Сейчас от них зависит все – наша жизнь, судьба, здоровье, благополучие. У них титаническая работа. В них надо верить. Вот ты сейчас треплешь языком и водичку попиваешь, а они… они… на нервах… из последних сил… ради нас… ради самолета… не ведая сна и покоя…

– А с чего ты взяла, что я думаю о пилотах плохо? – возразил Аулис. – Просто я хотел пригласить тебя сегодня вечером в ресторан.

– Вечером? – как эхо повторила Стюардесса, и Аулису показалось, что она растерялась и покраснела, да вот только на черной коже румянец не проступил. – Я даже не знаю, что на это ответить… Я уж отвыкла от ресторанов… Да там, должно быть, еда невкусная… А вдруг откроется понос или рвота? Мало ли что подсунут…

– Мы пойдем в самый приличный ресторан, – заверил Аулис. – А потом у меня в номере шампанское попьем.

– Ну да, – неуверенно кивнула Стюардесса. – Это само собой. С шампанского, собственно, можно и начать… Вот только не знаю, как тебе это объяснить… Я прямо-таки вся в смятении. У меня мысль переклинило… Надо все подсчитать, взвесить…

– Ты не знаешь, что сказать мужу? – пришел на помощь Аулис.

– Да ничего ему и говорить не надо… Он мне, понимаешь ли, обещал колечко с бриллиантом…

– Фу, какая ерунда! – всплеснул руками Аулис, лихорадочно гадая, кто перед ним: дура, опилками набитая, или хитрая бестия. – Подумаешь, колечко пообещал. Я тебе тоже что-нибудь пообещаю. Например, еще более крутое колечко, с двумя брюликами!

– Правда? – обрадовалась Стюардесса. – Ну тогда… тогда зачем нам ждать вечера?

«Все-таки дура», – пришел к выводу Аулис, и у него от волнения учащенно забилось сердце. С такой концентрированной экзотикой он еще никогда не сталкивался. Пока он торопливо раздумывал, прилично ли будет воспользоваться столь безграничной доверчивостью Стюардессы и действительно ли она так привлекательна, как показалась ему сначала, Стюардесса толкнула его в закуток, огороженный шторой, где находилась бортовая кухня. Раздевалась она празднично, легко, быстро, с молодежным задором, и, хотя ее немножко донимали сомнения относительно обещания Аулиса, острое желание заполучить колечко с двумя брюликами было неподавляемым. Аулис же, старательно раскачивая самолет, чувствовал себя подонком, но остановиться не мог.

– Смотри, сколько у меня уже всего, – сказала она, одной рукой застегивая пуговицы на блузке, а второй снимая с полки изящный, крепкий, обшитый хрустящей слоновьей кожей блокнот. Раскрыла его на первой странице и с трепетным волнением поднесла к глазам Аулиса. Мысли Аулиса были растрепаны, его сознание еще не вернулось в голову окончательно, и он пялился на исписанную страницу, ничегошеньки не понимая. «Вилла в Эльдоре; $100 000 на серебряную свадьбу; трехэтажный особняк в Пхунхамьяхре на берегу Марданьяхмы; кольцо с бриллиантом; «Мустанг» спортивный (красный) – всё от Опио!!! $1000 от Ангарии Муутаси. $345 от Альфонса Осача. $45 543 от Миши Рабиновича. $655 от Атанаса Бомбиру. $43 от Саши Воробьева. $77 от Рашида Мысымбаева…»

– Что это? – как ни старался, не понял Аулис.

– Это все, что обещали мне мои мужчины, – пояснила Стюардесса, целуя страничку. – Сейчас я запишу сюда и твое колечко с двумя бриллиантами.

И девушка с таким восторгом подпрыгнула, что треснулась темечком о низкий потолок.

«Тяжелый случай», – думал Аулис, идя по проходу в хвост самолета. Его вяло, без особого аппетита грызла совесть. Поравнявшись с последним рядом, он краем глаза заметил, что белого арестанта между полицейскими нет. Отдернул шторку, за которой находилась дверь туалета, и только тогда услышал, как полицейские хором крикнули ему, будто служебной собаке:

– На место!

Но Аулис уже отгородился от них шторкой, аккуратно врезанная в перегородку дверь была рядом, а за ней, так волнующе близко, его ждал компактный толчок из нержавейки. Разве можно возвращаться, когда до желанной цели всего шаг? Аулис взялся за ручку, но дверь вдруг раскрылась, и он увидел перед собой блондина в наручниках. Аулис посторонился, пропуская его, но блондин вовсе не торопился переступить через порог. Кинув быстрый взгляд на задернутую штору, он тихо спросил:

– Рашн?

Аулис тоже глянул на шторку, почему-то пожал плечами и не очень уверенно ответил по-русски:

– Вообще-то я карел.

– Турист из России, значит, – по-своему понял блондин, глядя на Аулиса, как на родного и очень богатого брата, которого не видел много лет. – А меня вот как… – Он приподнял скованные руки. – По ложному доносу… Обидно, знаешь…