Несмотря на то, что Лейн был убежден в обратном, Чейз действительно любил его и заботился о нем, и его единственным желанием было видеть племянника счастливым. И он не мог не признать, что ему до зарезу нужен кто-то, кто присматривал бы за хозяйством и за Лейном, чтобы он сам мог отправиться на весенний объезд пастбищ. Если он возьмет на работу настойчивую мисс Эдуарде, он и его подручные могут выехать в поля хоть завтра.

А Эва Эдуарде утверждает, что со своими обязанностями она справится.

Она боялась привлекать к себе внимание. Пока Чейз решал ее участь, сидела очень тихо, примостившись на краешке своего стула, и разглядывала кухню. Она отметила про себя и стол, заваленный грязной посудой, и плиту, покрытую слоем копоти, кастрюлю с застывшими в жире бобами. Затем, будто приняв какое-то решение, мисс Эва Эдуарде внезапно выпрямилась, разгладила юбку и сложила руки на груди.

Чейз вынул руки из карманов, отошел от буфета. У нее определенно было что сказать. И он готов выслушать.

– Мистер Кэссиди, вы до этого упомянули, что наплыва претенденток на это место нет из-за того, что ранчо находится в отдалении от городской жизни. А хоть один человек здесь появлялся?

– Ну…

– Ни один, – самодовольно сообщил Лейн.

– Ваше ранчо находится не так уж далеко от города. Если позволите, я хотела бы спросить, почему эта работа никого, кроме меня, не заинтересовала?

Чейз взглянул на Лейна. Мальчишка будто воды в рот набрал. Мрачно сверкая глазами, он будто провоцировал Чейза на то, чтобы тот рассказал о том, как Кэссиди-младший вел себя с теми женщинами. Он весь напрягся, ушел в себя, занял оборонительную позицию и ждал, когда Чейз начнет публично позорить его.

Интересно, думал Чейз, насколько он унизит парня, если расскажет мисс Эдуарде, что Лейн, вспылив, швырнул стул в окно, едва не разбив при этом голову первой экономке, что до смерти перепугал вторую, приставив нож к ее горлу?

Насколько важно то, что в поведении мальчика заметны хоть какие-то изменения к лучшему? Будет ли Эва Эдуарде настолько самоотверженной, чтобы занять это место, если он расскажет, что сам он столько лет просидел в тюрьме штата? Он снова перевел взгляд с Эвы на Лейна и обратно.

– Попросту говоря, мы не самая приятная в общении семья – для посторонних. – Облегчение, написанное на лице Лейна, оправдало на миг даже то, что Чейзу пришлось погрешить против истины.

– Я все еще полна решимости попытаться, – заверила она. – А для вас единственный способ избавиться от сомнений – предоставить мне эту работу – с испытальным сроком, конечно.

Направляясь к окну, которое выходило прямо на падок, Чейз заметил, что Лейн смотрит на него с невольной благодарностью. Эва Эдуарде тоже смотрела на него, ожидая ответа.

Он битых полдня провел сегодня, пререкаясь с Лейном по поводу необходимости посещать школу. Во дворе Рамон ожидал распоряжений. Он прекрасно знал, как ребятам осточертели вечно полусырые бобы и разваренный рис. А эта женщина утверждает, что у нее имеется несколько фамильных рецептов.

Он повернулся и сразу почувствовал себя в центре внимания обоих – Лейна и Эвы Эдуарде. Лейн, похоже, был абсолютно уверен, что Чейз отошлет ее, только чтобы досадить ему. Бездонные зеленые глаза девушки молили дать ей шанс.

Жизнь обычно дает немного шансов.

Чейз глубоко вздохнул. Он в жизни не встречал более настойчивой и упорной особы. Если, наняв ее, он совершит ошибку, вина будет лежать не только на нем, но и на ней.

– Можете остаться…

Тут же раздались изъявления благодарности, не давшие ему закончить.

– … Пока мы не убедимся, что вы справляетесь, как надо. А там посмотрим.

Он замер, потому что ему на миг показалось, что девушка собирается повиснуть у него на шее, но она вовремя опомнилась и просто прижала руки к груди.

– Огромное спасибо вам, мистер Кэссиди. Честное слово, вы не пожалеете.

Чейз передернул плечами. Он уже пожалел.

У нее получилось.

Она действительно выиграла первый раунд в борьбе за приличную работу в нормальном доме. Вернее, в почти нормальном. Наверняка, существовали гораздо более веские причины, по которым Чейз Кэссиди не держал экономки, и она достаточно хорошо знала мужчин, чтобы догадаться – он что-то скрывает. Но, имея опыт работы во «Дворце Венеры», она сильно сомневалась, что ее можно будет чем-то удивить. Это только вопрос времени – выяснить, что к чему, а пока у нее есть работа, и она намерена выполнять ее так качественно, чтобы Чейзу Кэссиди не к чему было придраться. Течение ее мыслей прервал Лейн.

– Я возьму ваш багаж и покажу вашу комнату, мэм, – предложил он.

Эва улыбнулась симпатичному пареньку, который был уменьшенной копией своего дяди. Она знала, что немало сердец будет разбито, когда Лейн Кэссиди почувствует тягу к женщинам.

– Это было бы просто замечательно. Спасибо, Лейн, – она снова повернулась к Чейзу и обнаружила, что тот наблюдает за племянником с таким выражением, как будто впервые его видит. Между этими двоими существовало что-то такое, что с первого взгляда было трудно раскусить.

– В котором часу вы ужинаете? – Она не забывала, что день уже на исходе, а ей придется немало потрудиться, чтобы состряпать какую-нибудь еду.

– После захода солнца. – Чейз протянул руку за высокой шляпой цвета буйволовой кожи, висевшей на вешалке из оленьих рогов над столом. Потом он помедлил немного на пороге, и она отметила про себя, что на фоне его широких плеч дверной проем как-то сузился.

С явной неохотой он добавил:

– Как я уже говорил, нас здесь шестеро, вместе с Лейном. С вами – семеро. Ребята едят здесь, на кухне, но спят в отдельной пристройке. Все, что вам нужно, вы найдете в кладовке и в шкафу у черного хода. Составьте список того, что может вам пригодиться, а мы постараемся достать все это, когда кто-нибудь в следующий раз поедет в город. От вас требуется только готовить, наводить порядок и держаться подальше от пристройки. Это звучало как-то странно.

– А где я буду есть?

Он улыбнулся краешками губ, как будто ее вопрос его немало позабавил.

– У меня в доме всего один стол, поэтому, я полагаю, вам лучше всего делить трапезу с нами.

– Ни о чем не беспокойтесь, – улыбнулась она в ответ, мысленно перебирая в уме все, что она натворила в течение всего лишь двух с половиной последних часов. Когда он кивнул и попрощался, Эва почувствовала укол совести за свое вранье, за выдуманную печальную историю, за фальшивые слезы. Она с жаром попросила прощения у своей моложавой, пышущей здоровьем матушки за то, что записала ее в покойники. А ведь именно в этот момент она, где-то в Топене, блистает в роли Луизы, слепой сестры Генриетты, в «Двух сиротках».

Эва получила работу. А из этого следует, что ей придется постараться держать в тайне свою прошлую жизнь. Чейз нанял молодую леди из Филадельфии, больше ему ничего знать не надо, и она очень надеялась, что никто из его помощников ее не узнает. Она со столькими ковбоями пересекалась на узеньких дорожках, что не могла ручаться за то, что на ее пути никогда не попадались ребята Кэссиди. Ну, да ладно, поживем – увидим.

Самая жестокая схватка в этой битве была уже позади, как она надеялась. К тому времени, как этот Кэссиди узнает, если такое вообще произойдет, кто она такая на самом деле, она уже докажет, что вполне способна на большее, чем подавать пиво, стаптывать подметки в танцах или играть в третьесортных мелодрамах.

А теперь – за дело. Эва проводила взглядом Чейза, удалившегося в полном молчании, а потом поспешила за Лейном. Перед ней стояла задача превратить во что-то более-менее приличное самую грязную кухню, которую ей приходилось видеть с тех пор, как Изумительные Эберхарты выступали в полуразвалившемся театрике на Сан-Франциско Бауэри.

А теперь она полна решимости переиграть всю свою жизнь.

Эва вытерла лоб тыльной стороной ладони и убрала спадающий на глаза локон, а потом поправила один из ножей на дальнем конце длинного кухонного стола, лежавший кривовато. Она встала, оглядела результаты своих трудов и удовлетворенно вздохнула. Уже смеркалось, но вся работа по дому была выполнена.